— Ты рыжая, в этом нет ничего нового.

Я таращусь на нее с притворным оскорблением и настоящим шоком.

— Скажи, что мне послышалось.

Айзек, кажется, находит замечание Хейли еще более смешным, чем она сама.

— Не могу поверить вам двоим. Вы учитель, вы не можете смеяться над этим. Кроме того, мои волосы не рыжие. Они красные. Рыжий — это оранжевый, а мои красные. Просто к сведению.

Айзек хватает меня за волосы своими щипчиками для мусора.

— Если бы у меня была цветовая палитра, ты смогла бы это доказать?

Скорее всего, нет.

— Я буду собирать мусор в тишине. Без вас двоих... вон там, где нет никого, кроме меня и земли. Понятно?

— Оуу, не будь такой угрюмой. — Хейли задыхается от смеха. — Я дам тебе право оскорблять меня в течение всего дня в понедельник, когда начнутся занятия в школе.

Хмм… Я слушаю.

— И ты все равно принесешь мне кофе?

— Ага.

— Ладно.

— По рукам?

— Думаю, да. — Мы пожимаем друг другу руки и возвращаемся к работе.

— Вы двое такие странные. — Комментирует Айзек.

— Это самое приятное, что вы когда-либо мне говорили, мистер Прайс. — Хейли вытирает фальшивую слезу под глазом.

— И драматичные. — Он пронзает меня еще одним взглядом. — Все еще не могу поверить, что ты реально бросила в меня туфлю.

— Все еще не могу поверить, что вы до сих пор не оправились от этого. — Сейчас я, правда, чувствую себя неловко из-за этого, но не говорю ему об этом. — На самом деле мне немного грустно, что эта ночь закончилась.

— Это был оглушительный успех, — соглашается Айзек. — Но я определенно рад, что все закончилось. Никогда больше не соглашусь быть Джейсоном столько часов подряд.

— Однако получалось у вас это потрясающе. В конце все только о вас и говорили. — Я мягко улыбаюсь ему, желая, чтобы он увидел, насколько я искренне ценю все то, что он сделал сегодня вечером.

Он улыбается в ответ, так же мягко.

— Ты и сама была не так уж плоха. Благодаря тебе все прошло гладко.

— А где моя похвала? Я была лучшей продавщицей билетов в этой части Великобритании. — Вмешивается Хейли, полностью разрушая момент, о существовании которого она и не подозревала.

Я отрываю взгляд от своего учителя и выдыхаю. Мне нужно перестать так сильно копаться во всем этом. Он мой учитель, на этом все. Я лишь настраиваю себя на мир ненужной боли.

— Так и есть; ты потрясла ту кабинку. — Мы даем друг другу пять и снова сосредотачиваемся на работе.

Это занимает у нас не больше тридцати минут, но к тому времени, как мы заканчиваем, я совершенно вымотана, все мое тело словно заледенело. Мы заносим пакеты внутрь, а Айзек запирает ее за нами дверь.

— Деньги в безопасности? — Я спрашиваю его, зевая, и обхватываю себя руками.

Он кивает, выглядя таким же замерзшим, какой я себя чувствую. По крайней мере, одежда, которая на нем надета, закрывает все его тело. Почему я не надела дурацкую куртку?

— Нам пора идти. Здесь холодно, и я так устала, что, думаю, могу отключиться.

— Ты в состоянии вести машину? — Спрашивает он, напоминая мне о той ночи, когда он спас меня на обочине дороги.

В состоянии ли я? Меня так и подмывает сказать «нет», просто чтобы немного посидеть рядом с ним в машине.

— Я в порядке.

— Хорошо, потому что нам пора ехать. Мне нужна кровать. — Хейли хватает меня за руку и тянет к машине моей мамы.

Я поворачиваюсь и машу Айзеку через плечо.

— Увидимся в школе в понедельник.

— Езжайте осторожно, девочки. — Кричит он в ответ и направляется к своей машине.

Только на полпути к дому я вспоминаю о туфлях, которые оставила на ступеньках. Я ругаюсь, но не утруждаю себя тем, чтобы вернуться за ними. Уже поздно, я не думаю, что смогу с этим справиться.