- Это подойдет. Я не могу вам ничего обещать, но я посмотрю, что смогу найти. Он ваш близкий друг?

Джон слишком долго обдумывал вопрос, прежде чем ответить.

- Допустим, он мой знакомый.

Крейган неуверенно кивнул, но понимал, что это все, что он мог получить. Он положил монету в специальный мешочек, чтобы она сохранила ту магическую идентичность, которая была на ней. Если он собирался вызвать кошмар, нацеленный на владельца монеты, он не хотел, чтобы на нее попала его собственная аура.

- Приходите завтра, и, возможно, у меня найдется что-нибудь.

Джон поблагодарил его и обошел магазин изнутри, пока не подошел к Энтрери сзади.

- Нашел что-нибудь, что тебе понравилось?

- Этот магазин превратит твою работу в сущий ад, - прямо сказал Энтрери, не поворачиваясь лицом к Джону.

- Каким образом?

Энтрери указал рукой на весь магазин:

- Эти люди обращаются со сложными магическими предметами так, как если бы они были богато украшенными пресс-папье или предметами декора для мантий. Они понятия не имеют, с чем имеют дело. Конечно, шансы на то, что они наткнутся на правильные заклинания или ритуальные процедуры, невелики, но такая опасность существует.

- Ты думаешь, мне следует выгнать этого Крейгана из города? - спросил Джон полушутя, что означало, что он был также полусерьезен.

Энтрери покачал головой.

- Нет. Лучший способ научить ребенка не играть с ножом - это позволить ему несколько раз порезаться.

Энтрери обернулся и увидел, что Джон пошатнулся от странной фразы.

- Кредо ассасина, - пояснил Энтрери, - правило номер шесть. Пойдем, мне нужно подготовиться к сегодняшнему вечеру.

Джон последовал за своим спутником из магазина.

- Верно. У меня тоже есть кое-что на вечер. Я снова приглашен на обед к мэру. Кажется, Эллен не может насытиться моим обществом. Какие у тебя планы?

Энтрери остановился и повернулся, чтобы посмотреть капитану в лицо.

- Я снова приглашен на обед к мэру. Кажется, Эллен не может насытиться и моим обществом. - Лицо Энтрери было простым и непроницаемым. Лицо Джона было вполне читаемым. - Не волнуйся, капитан. У меня нет желания ухаживать за дочерью мэра. Она вся твоя.

Джон хотел что-то сказать в ответ, но голос застрял у него в горле. К тому времени, как румянец сошел с его щек и к нему вернулся голос, Энтрери уже прошел по улице и оказался вне пределов слышимости. Джон только разочарованно вздохнул и с нетерпением ждал возвращения в этот волшебный магазин утром.

- Разве звезды не прекрасны, - сказала молодая женщина.

Ее спутник ничего не сказал. Она продолжала смотреть в ночное небо, словно загипнотизированная тысячами мерцающих огоньков. Обычно в это время года было холодно, но дул лишь прохладный ветерок, а небо было удивительно ясным.

- Я спросила: «Разве звезды не прекрасны?»

Он по-прежнему не отвечал. Его глаза не были устремлены вверх, а смотрели прямо перед собой. Его взгляд давно затуманился, и он на самом деле ничего не видел в поле своего зрения. Закрыв глаза, он вызывал в своей голове ужасные образы. По крайней мере, с открытыми глазами он мог позволить себе ничего не видеть.

- Дзирт До'Урден, - пожурила его женщина, - отвечай мне, когда я с тобой разговариваю.

Дзирт вышел из транса и, обернувшись, увидел, что Кэтти-бри хмуро смотрит на него.

- Прости, - признался он, и его теплая улыбка испарила весь гнев, который, возможно, внезапно вспыхнул в молодой женщине. - Ты говорила о звездах. Да, они прекрасны. На моей родине не было звезд.

- Ты думал о своем доме? - спросила Кэтти-бри, его уныние внезапно стало понятным и прощенным. - Мне жаль слышать, что ты все еще называешь это так.

Дзирт рассмеялся про себя. Когда эта женщина успела обрести такую мудрость? Он был в три раза старше ее, но не считал себя и вполовину таким мудрым.

- Это был мой дом, - сказал он, скорее в защиту своего предыдущего заявления, чем из какой-либо убежденности.

- Так ли это? - Кэтти-бри не сдавалась. - Я слышала, говорят, что дом там, где сердце. Было ли твое сердце когда-нибудь в Мензоберранзане? Ты когда-нибудь действительно принадлежал этому месту?

У Дзирта не было ответа, и он понимал, что вопросы в любом случае были скорее риторическими и заставляли задуматься. Кэтти-бри продолжила:

 - Эта продуваемая всеми ветрами тундра, возможно, никому не покажется домом, и меньше всего темному эльфу, но я надеюсь, что со временем ты будешь называть ее так.

Дзирт рассмеялся и отвел взгляд, слеза скатилась по его щеке. Он кашлянул, чтобы найти предлог поднести руку к лицу, и его ловкие пальцы стерли соленую каплю. Кэтти-бри не проведешь.

Да, эти северные земли не были подходящим домом для темного эльфа, но Дзирт жил в этих краях уже много лет. Сначала в Долине Ледяного Ветра, а затем в Мифрил Халле. Они вернулись в Долину, когда Эррту повел их на север, когда жизнь Вульфгара висела на волоске. Теперь они снова были рядом с Мифрил Халлом, поскольку Бренор снова стал королем. Они не остались в Халле, предпочитая открытый воздух душным пещерам. Они жили в небольшом поселении к северу от Сеттлстоуна. Они были всего в нескольких часах езды от Бренора и всего в нескольких минутах от Вульфгара и Делли, которые жили в городе варваров. Где бы они ни оказались, Дзирт должен был признать, что это было ближе к понятию дома, чем все, что у него было в Мензоберранзане.

Некоторое время Дзирт ничего не говорил. Вместо этого он уставился в пространство, на самом деле видя то, на что был направлен его взгляд в этот раз.

- Да, звезды прекрасны.

Кэтти-бри не собиралась так легко отпускать его с крючка.

- Так с чего вдруг тоска по «дому»? Прошли годы с тех пор, как мы видели другого темного эльфа, кроме Джарлакса, и я надеюсь, ты не думаешь искать его.

Дзирт покачал головой:

- Просто в последнее время было так тихо. С возвращением Вульфгара и Бренора в Мифрил Халл все снова кажется таким мирным - слишком мирным. Раньше всегда что-то нависало над нашими головами. Было ли это из-за того, что мы расстались с другом или готовились к войне, всегда было что-то, что нам нужно было сделать. Теперь кажется, что мы все это сделали. Как будто все кончено. Это тот момент в истории, когда бард говорит: «И с тех пор все жили долго и счастливо».

- Я путешествовала с тобой больше половины своей жизни, - сказала Кэтти-бри. - С первого дня нашей встречи, когда я была еще девочкой, и до сегодняшнего дня я наслаждалась каждой минутой. Но я знаю, что через пятнадцать лет я не смогу ездить верхом без того, чтобы на следующее утро не было слишком больно ходить. С годами мой лук, кажется, будет становится все жестче и жестче. Я больше не смогу бегать с Гвен. Это неплохое время в моей жизни, чтобы начать жить долго и счастливо.

Кэтти-бри немного помолчала, желая, чтобы Дзирт снова посмотрел на нее, прежде чем она продолжит. Он сделал это после того, как пауза продлилась полминуты.

- Но для тебя, я полагаю, все по-другому, - сказала она понимающе. - Для сравнения, в своей жизни ты моложе, чем я был, когда мы впервые встретились. Ты не готов сесть у камина и начать рассказывать детям Сеттлстоуна свои истории. Ты не готов жить долго и счастливо.

Кэтти-бри на данный момент закончила и больше не заговорит, пока Дзирт что-нибудь не скажет. Дроу на несколько мгновений снова обратил взгляд к звездам, прежде чем ответить:

- Так было и раньше. Когда-то мы жили во времена, которые казались идеальными и безмятежными. Мы все были в безопасности и счастливы. Затем моя семья пришла искать меня. Следующий год принес нам огромные потрясения и раздоры. Мы потеряли друзей и пережили то, чего никогда не забудем.

- Сейчас, когда я вижу нас в относительном мире и спокойствии, я не могу не думать, что что-то не за горами. Что-то должно произойти. И я не могу не думать, что мои люди будут иметь к этому какое-то отношение.

- Но твоя семья мертва, - ответила Кэтти-бри. - Матрона Бэнр мертва. Несомненно, их вендетта против тебя не принесла им ничего, кроме разрушений и несчастий. Они не стали бы продолжать приходить за тобой.

Дзирт просто посмеялся над ней. Это было сделано не для того, чтобы высмеять, а чтобы насладиться ее великолепным невежеством. Она могла быть мудрой в большинстве вещей, но было и другое, чего она хорошо не знала.

- Ты провела всего несколько дней в моем доме, э-э, в Мензоберранзане, и ты видела вещи, которые я никогда не прощу себе за то, что дал вам возможность увидеть. Но ты не понимаешь мой народ. Я ненавижу Ллос, но я искренне верю, что она любит меня. Я готов поспорить, что в истории моего народа нет другого дроу, который вдохновил бы больше смертей, разрушений и хаоса, чем я. Я не хвастаюсь, когда говорю это, я просто констатирую факт. Пока я жив, Ллос будет размахивать моей жизнью перед своими слугами, как морковкой перед ослом. И, как тупой осел, дроу будут продолжать приходить. Может быть, не завтра и, может быть, не в следующем столетии, но пока я отвергаю образ жизни дроу и принимаю все хорошее в жизни, - рука Дзирта начала бессознательно теребить ожерелье с единорогом, которое он носил, - мой народ не забудет обо мне.

Кэтти-бри молча слушала. Она преследовала его в Подземье несколько лет назад, когда он пытался покончить с собой и положить конец бесконечной охоте, которую он только что описал. В то время она считала его глупым и недоверчивым, но поняла, что, возможно, недостаточно хорошо понимает эти вещи, чтобы составить обоснованное мнение. Вместо этого она сменила тему.

- Ну, если вы ищете чего-то интересного, я слышал сообщения о том, что некоторые из людей Берктгара нашли какие-то необычные отпечатки на снегу в нескольких милях отсюда. Они хотели знать, можем ли мы это проверить.

Дзирт улыбнулся.

- Мир и покой - понятие относительное, когда живешь на Хребте Мира, - согласился Дзирт.