Нервы тряслись у меня в венах.

— Спасибо.

— Ты даже не знаешь, что это, – она закатила глаза так, как только подростки могут, страдая от общения со взрослыми. О, как же прекрасно быть так легко циничным и не тронутым миром.

— Это Bl8z3. Не продвинутая версия, над которой я работала, а именно та версия Bl8z3, которую ты знаешь.

Было так неловко, что мне понадобилось еще немного времени, чтобы все осознать.

— Это была ты.

Ник наклонила голову, едва улыбаясь.

— А кто еще это мог быть?

— Bl8z3 никогда не говорил мне, – мне было стыдно, что я никогда не догадалась, что отдала Оливеру все лавры за гениальность Ник.

Оливер не просто дал им дом, он предоставил им возможности, которые сам никогда не использовал. Он подарил Ник конюшни, место для работы над её навыками, возможность протестировать её гениальное изобретение.

— Я работаю над Bl8z3, версией 2.0. Думаю о том, чтобы участвовать в конкурсах, возможно, получить стипендию или две, – она говорила скромно, как будто не собиралась однажды покорить мир. Эмоции взорвались у меня в груди. Я обняла её, почти не наклоняясь. Мне казалось, что я вижу её по-настоящему впервые.

Ник засмеялась, отталкивая меня, пока Ру ставила наши тарелки на стол.

— Сегодня мне нужно вернуться в город, чтобы представить свою финальную презентацию мистеру Киллингтону для выполнения контракта, – Ник помогала мне с слайдами для моего PowerPoint. На языке вертелось желание уверить их, что это всего лишь визит, я вернусь, но сначала мне нужно было сообщить эту новость Оливеру. — Кстати, вы не знаете, где Оливер?

Трое обменялись взглядами, прежде чем Амброз заговорил, отодвигаясь от уголка, чтобы я могла выйти.

— Думаю, то, что вы ищете, находится в садах за библиотекой, – когда я встала, он выпрямил грудь, покрутил свои усы, затем выдохнул с раздражением и обнял меня, хотя и немного неуклюже. — Не разбивай его сердце.

Шок заморозил мою реакцию, когда я крепко обняла его.

— Никогда, – пообещала я.

Моё сердце забилось еще быстрее, когда я почти бегом пронеслась через дом. Теперь у меня были свои воспоминания здесь. Обои, которые Оливер помог мне восстановить, книжный шкаф, за который он держался, когда впервые поцеловал меня, дверной проем, в котором он всегда слегка сжимал мои пальцы, прежде чем кто-то еще мог это увидеть. Как-то я нашла здесь своё место, даже когда разбирала и снова собирала его.

Стоя с ножницами для обрезки, которые я раньше не видела, склонившись над кустом роз, был тот, кто изменил меня больше всего. Солнце светило за ним, почти как прожектор, подчеркивая каждую прядь его волос, светло-голубой цвет его футболки.

Оливер обернулся ко мне, держа розу в руке. Он поцеловал меня в лоб, прежде чем прицепить цветок к моим подтяжкам. Так много моих вопросов сегодня находили ответы.

Хихиканье заставило нас обоих обернулись к его источнику. Ру, Амброз и Ник выглядывали из-за стеклянной двери, даже не пытаясь скрыть своё любопытство. Их комедийный номер требовал некоторых доработок.

— Это лучшая часть, — сказала Ник, взглянув на Ру, закатив глаза и стремглав бросившись в дом.

Ру использовала прихватку, чтобы шлёпнуть Амброза по голове, растрепав ему волосы, что, конечно, заставило его сбежать, возмущённо выкрикивая что-то о потере достоинства.

С последним приказом.

— Не облажайся, – Ру закрыла дверь, предоставив нам хоть какое-то уединение.

Я встряхнула руками. Вот оно. Я могу это сделать. Я люблю его и должна сказать ему об этом. Слова почти вырывались из меня, моё сердце уже принадлежало ему, независимо от того, знал он об этом или нет. Я люблю тебя.

— Извини, что меня не было, когда ты проснулась сегодня утром, Лепесток, – сказал он, поправляя мои подтяжки, пальцы нежно касались ткани.

— Я хотела поговорить с тобой, – я взяла его руки, наслаждаясь тем, как они покрывают мои, ощущая себя защищённой, уютной в его объятиях.

— Наконец-то, – он немного дрожал. — Я ждал, когда ты расскажешь, как прошла встреча с Эйлин Рот. Она предложила тебе работу сразу? – он кусал губу.

Постойте, что?

— Мисс Рот? – он тот, кто порекомендовал меня ей?

— Я связался с ней, потому что знал, как сильно ты хочешь эту работу, но она уже была узнала о тебе и твоей работе. Так что я сделал хорошую рекомендацию, убедил её, что она потеряет, если не возьмёт тебя на работу.

Всё вокруг меня резко изменилось.

Моё сердце растаяло на земле вокруг нас. Всё, что я хотела признать – чтобы увидеть, чувствует ли он то же самое, - высохло. Он знал, что я хотела сделать это самостоятельно, а не за счёт того, с кем я сплю. Я хотела рекомендацию от Адриана Киллингтона, а не от его внука, который даже не был тем, кто меня нанял. Всё выглядело как сделка: я спасла дом Оливера, он устроил меня на работу мечты, и теперь мы могли расстаться. Но между нами было нечто большее.

Почему он сделал именно то, что гарантировало бы моё удаление? Если только…это было то, чего он хотел? Это облегчало бы для него расставание.

Его глаза искали мои, полные счастья и надежды. Моё сердце боролось с гневом, что он вмешался, не доверяя мне справиться с этим самостоятельно. Я выдохнула, стараясь разглядеть сквозь эмоциональный туман.

— Я не могла себя остановить. Если я могла помочь воплотить твои мечты в реальность, я должна была это сделать.

Он связался с мисс Рот. Работа, Биб – всё это было в городе. Шесть долгих часов от него и поместья. Но я подавила нарастающий страх – он не знал, что я думала остаться. Это не значит, что он хочет, чтобы я ушла, верно? Что всё это для него было временным.

Нет, я отказывалась верить, что последняя ночь, когда мы уснули вместе, будет последней, когда он поцеловал меня, последней, когда мы занимались любовью. Все страхи, связанные с отношениями, которые меня беспокоили, были теперь всем, чего я хотела от него. Просыпаться среди ночи и признавать свои страхи и мечты. Держать его за руку на семейных мероприятиях, показывать, что я всегда на его стороне, в общественных местах, когда мы этого захотим. Я хотела прожить свою жизнь с ним, знать, что, куда бы ни завела меня моя карьера, у меня всегда есть дом с ним.

Я открыла рот, готовая рискнуть всем.

Но затем он сказал.

— Моя сестра звонила: вот почему я встал рано. Похоже, мой дедушка портит ей проект, над которым она работала несколько месяцев, – Оливер отпустил мои руки, оставив меня холодной и одинокой. — Она просила меня о помощи, и она нуждается во мне, Белл, – его голос звучал как одно огромное извинение.

— Ты берешь работу? Ты скажешь „да”, – закончила я за него.

— Это моя семья. Я обязан им, особенно сестрам, с учетом того, как долго я отсутствовал. Я не могу… – его серые глаза искали мои, возможно, для искупления или чтобы облегчить это для него. Я могла бы это выдержать, потерпеть немного дольше. Хотя моё сердце разрывалось, как стекло.

Я кивнула.

— Ты получаешь всё, что хотел. Твоя семья вернулась, и твой дедушка даст тебе права на это место, – я неопределённо указала на поместье. — Мы оба получаем всё, что хотели, – я старалась не дать горечи проникнуть в мой голос.

Если бы в марте кто-то сказал мне, что это будет конечный результат, я была бы счастлива – и за нас обоих. Наши мечты сбывались, и я искренне была рада, что его сестры стараются, приветствуют его возвращение. Но, стоя здесь в тёплый августовский день, всё казалось пустым, как будто этого было недостаточно. Я знала, что пути наших жизней разойдутся, и вот он момент.

— Мы сказали, что разберемся, когда поместье будет закончено, и, похоже, это и есть наше «разберемся», – мне было трудно проглотить комок в горле. — Твои сестры счастливы, что у них есть ты.

Он берет работу, которую не хотел. Самопожертвующий идиот. Но я не могла остановить его, не когда у него так много на кону. Не когда он стоит здесь и говорит, что это то, что он хочет.

Мы оба были трусами: я не могла сказать ему, как я себя чувствую, а он не имел смелости сказать мне, что всё закончено. Всё было видно в его глазах: гордость, привязанность и неясность веры в то, что я каким-то образом не подхожу ему.

Какой смысл открывать своё сердце, если он уже решил?

— Мне нужно идти, – мне нужно было поплакать. Его нос сморщился, рука потянулась, как будто он собирался взять меня за руку. Но я отступила, не позволяя ему увидеть, как я ломаюсь.

Мы стояли там, окруженные красотой, пока наш последний момент разрушался вокруг нас. Солнце поднималось над головой Оливера, заставляя меня закрыть глаза, и я больше не могла его ясно видеть.

Может быть, я никогда и не видела его ясно.