Глава четвертая

Шон

Не уверен, что это была моя лучшая идея, но теперь уже слишком поздно отступать. Когда я добрался до дома Девни, ее родители сказали, что она уехала кататься и, возможно, приехала сюда, и сейчас я не мог оторваться от нее ни на минуту. При взгляде на нее у меня в голове снова все перевернулось. Несколько дней я гадал, думал о ней, жалел, что не могу быть здесь, чтобы попытаться понять, что делать. Поцелуй с Девни был таким, к которому я не мог подготовиться. Годами я слушал, как люди говорили, что мы больше, чем друзья, и думал, что все это смешно, а потом понял, что это полная чушь. Однако у нее есть Оливер. Хороший парень. Тот, кто рядом с ней, кто заботится о ней, когда я... ну, я не могу. И все же я хочу ее видеть. Я получу ее любым способом. Вот она стоит, темно-каштановые волосы заплетены в косу, а самые красивые карие глаза, которые я когда-либо видел, смотрят на меня. Ее губы приоткрываются, и я вижу, как тяжело вздымается и опускается ее грудь.

– Ты рано, – говорит Девни, наблюдая за тем, как я смотрю на нее.

– Да.

– Шон! – нарушает момент Остин, направляясь ко мне.

– Привет, чувак. Мы, как обычно, бьемся кулаками, и он чуть ли не подпрыгивает.

– Это так круто. Так круто. Не могу поверить, что ты здесь. . . Мама! Мама! Ты видишь, кто здесь?

Хейзел смеется и трогает меня за плечо.

– Я вижу его. Он настоящий. Кто бы мог подумать?

Дети – лучшая часть моей работы. Я всегда стараюсь раздавать мячи и автографы и быть для них примером для подражания. Пусть в моей жизни не было отца, но у меня были великие тренеры. Люди, которые научили меня взрослеть и находить силы для смирения в мире, который предлагает так мало. Я обычный парень, который просто играет в бейсбол. Для этих детей я – герой. Тот, кем они стремятся стать, и я никогда не принимаю это как должное.

Девни направляется к нам, и я вдруг не знаю, что делать. Обнять ли ее? Признаться ли мне, что я хочу ее, и попросить, чтобы она избавилась от идиота, с которым она сейчас? Нет, это было бы несправедливо и эгоистично. Мне нужно сделать то, что я всегда делал. Я притягиваю ее к себе и целую в макушку.

– Рада тебя видеть, – говорит она, прижимаясь головой к моей груди.

– Я тоже.

– Ты такая маленькая, тетя Девни, – комментирует Остин.

– Она такая, да?

– Я не маленькая.

Слишком быстро она вырывается из моих рук и стоит, глядя на Остина, пытаясь казаться сердитой.

Остин наклоняет голову, и я подражаю ему.

– Думаю, да.

Он кивает.

– Я согласен.

– Отлично, теперь вы двое на меня ополчились?

– Мы говорим правду, Креветочка, – говорю я, зная, что она разозлится.

– Я убью тебя! – кричит она и бросается ко мне.

Я бросаюсь влево, а она – вправо. Остин смеется и преследует нас, а я бегаю кругами, делая зигзаги, чтобы оторваться от них. У нее нет ни единого шанса поймать меня. После еще нескольких кругов я останавливаюсь и иду прямо на нее.

– Шон, – предупреждает она.

– Ты должна бежать, Дев.

– Не делай этого.

Если я ее поймаю, то игра начнется. Она смеется и убегает, поднимая Остина на руки и прижимая его к своему бедру, пока он визжит.

– Я все ближе.

Она прекращает бег и падает на землю. Не задумываясь, я накрываю ее своим телом, и мы валимся в траву. Остин отходит в сторону и запрыгивает мне на спину, когда я начинаю щекотать Девни.

– Сдавайся! – говорю я насмешливым тоном.

– Никогда!

Нет ничего более ненавистного для нее, чем щекотка.

– Скажи дядя!

Девни смеется так сильно, что из ее глаз текут слезы, пока я продолжаю атаковать ее.

– Тетя! – кричит она.

Мне нравится, что, несмотря ни на что, она не сдается. Я принимаю это как ее версию перемирия, и мы все трое ложимся на землю, лицом к небу. Не помню, когда я в последний раз так развлекался. Каждый раз, когда я видел Коннора, я проводил время с Хэдли, но обычно она заставляла меня устраивать чаепитие или играть с куклами в домике на дереве, который построил мой брат. Не просто... играть.

– Я тебя ненавижу, – говорит Девни после нескольких минут молчания.

– Ты это переживешь. Ты всегда это делаешь.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, и она делает то же самое. На ее губах играет легкая улыбка. Я беспокоился, что, когда мы снова будем вместе, это будет неловко. Меньше всего мне хотелось, чтобы это было правдой. Только один раз мы не разговаривали, и то в пятом классе, когда она сказала Марли Дженкинс, что она мне нравится. Это было не так, но она преследовала меня несколько недель. Я смирился с этим, потому что ей начал нравиться Джейкоб, и она его раздражала. Девни ухмыляется, прекрасно понимая, о чем я говорю.

– Сейчас я поступаю так же.

– Ты – целый мир проблем, Девни Максвелл. Целый мир.

Остин садится.

– Ты придешь ко мне сегодня на тренировку?

Я и забыл, что парень здесь. Господи, как легко потеряться в ее глазах.

Я поворачиваюсь лицом к Остину.

– Хочешь, чтобы я пришел?

– Конечно!

– Тогда считай, что дело сделано.

Остин вскакивает.

– Я должен пойти сказать папе!

А теперь остались только мы с Девни. Она заправляет выпавшие из косы волосы за ухо и опирается на руку.

– Ты даже не представляешь, как сильно ты ему нравишься.

– Я думаю, это особенность Максвеллов. Вас всех привлекает мое неоспоримое обаяние.

– О, пожалуйста, – она насмехается. – Единственное, что в тебе неоспоримо – это то, что ты считаешь себя очаровательным. Спойлер: это не так.

– Я всегда мог определить, когда ты лжешь. Что, похоже, ты и делала раньше.

– О чем я лгала?

– Ты сказала, что не можешь говорить по телефону, потому что у Остина игра.

Ее глаза расширились, и она издала нервный смешок.

– Я имела в виду тренировку.

– Правда?

Я думаю, это еще не все, и я собираюсь немного подтолкнуть ее.

– Очевидно.

Я улыбаюсь ей.

– Дело не в поцелуе?

Девни испускает долгий вздох.

– Нет, Шон, не в поцелуе. Мы оба согласны, что это была ошибка, и мы не собирались говорить об этом.

Похоже, теперь я лжец. Тем не менее, мне нужно вести себя спокойно.

– Точно. Мы так и делаем.

– Почему ты приехал раньше?

– Мне нужно было увидеть тебя, – слова так легко слетают с моих губ. В ее теле появилось новое напряжение, которое заставляет меня пожалеть, что я не подумал, прежде чем говорить. – В последний раз, когда мы были вместе, все пошло наперекосяк. Я не хочу, чтобы у нас с тобой были проблемы, Дев.

Она поднимается на ноги, вытирая траву с джинсов.

– Все в порядке. Мы в порядке. Мы были пьяны. Я просто включу это в длинный список вещей, которые нам нужно загладить.

Есть еще много вещей, которые я хотел бы добавить в этот список. Например, взять ее на руки и целовать до тех пор, пока она не перестанет соображать. Я бы уложил ее на траву, ощущая каждый контур ее тела, используя руки, губы, язык...

– Шон? – Девни размахивает руками перед моими глазами.

– Ты здесь?

– Да, извини. . . Я устал после раннего перелета.

Девни протягивает руку, и я сжимаю ее, борясь с импульсом электричества, который возникает от ее прикосновения. Я поднимаюсь, возвышаясь над ней, и не могу остановить себя, чтобы не притянуть ее ближе, нуждаясь в той связи, которую мы всегда разделяли. Ее руки обхватывают меня, а голова оказывается под моим подбородком.

– Есть только две вещи, которые сделают эти шесть месяцев приятными.

– И какие же? – спрашивает она, глядя мне в глаза. Ее мягкая улыбка заставляет меня поверить, что все будет хорошо.

– Ты и время, проведенное с моими братьями. Но ты – номер один, Дев. Ты всегда для меня номер один.

Она отводит взгляд, а затем делает шаг назад.

– У тебя есть я, верно?

Эту фразу мы использовали с самого детства.

– Всегда.

Я просто молюсь, чтобы не подвести ее.