Я прикусываю язык и пытаюсь удержаться от улыбки. Он такой типичный мальчик на стадии «девочки – дурочки».

– Она девочка, как твоя мама, и я.

– Да, но ты не Хэдли, – с усмешкой произносит он ее имя.

Я приседаю, беря его руки в свои.

– Остин, на прошлой неделе тебе нравилась Хэдли.

– Да, но теперь мне придется постоянно слушать ее болтовню.

На этот раз улыбка не скроется.

– Она ведь твоя подруга, не так ли?

– Иногда.

– Она так же, как и ты, рада, что Шон будет твоим тренером. Разве ты не считаешь так?

Он закатывает глаза и стонет.

– Наверное.

– Точно. Ну, он скоро приедет, и тогда вы оба сможете поговорить о том, какой он классный. Только помни, что я знала его, когда он не был таким крутым.

– Он всегда был крутым.

Не стоит ломать голову, рассказывая ему истории о том, как мы были моложе, скорее всего, его статус только укрепится, вместо того чтобы показать, что он такой же простой смертный, как и все мы. Для многих мальчишек, мечтающих о высшей лиге, он – Бог.

– В любом случае, у вас будет много поводов для радости, когда Шон приедет и начнет работать с вашей командой.

Улыбаясь, Остин опускает глаза.

– Это будет лучше всего. Я так рад, что ты его знаешь!

– Я тоже.

Есть много причин, по которым я рада, что знаю Шона Эрроувуда, и не только потому, что он заставляет Остина так улыбаться. Годы дружбы и доверия, а теперь, кто знает, что. Осталось три дня до того, как мне придется это выяснить.

Мы с Остином поворачиваемся, чтобы войти внутрь, как раз в тот момент, когда Хейзел открывает дверь.

– Привет, это ты.

– Привет, извини, что зашла.

Она закатывает глаза.

– Как будто тебе когда-нибудь будут не рады? Однако... Я пришла сюда, потому что у входной двери появилось кое-что, что, я думаю, тебе может пригодиться.

– Мне?

Она кивает.

– Да.

– Здесь?

Я никогда не посылаю ничего домой к брату.

– Да, думаю, это сюрприз.

В этот момент из дома выходит высокая фигура, и мои три дня превращаются в ноль.