Глава 39

Каллахан

— Черт.

Я не проявляю нежности. Я чувствую себя как выпущенный на волю дикий зверь, поддающийся своим физическим позывам и опьяняющему ощущению тела Грейс, так крепко прижатого к моему.

Моя сильная хватка оставляет синяки на ее бедрах, но я не могу заставить себя замедлиться, и она не просит меня остановиться. Я слишком загипнотизирован, слишком очарован видом моего возбужденного члена, входящего и выходящего из ее плачущей киски, разрывающего ее пополам. Она такая чертовски тугая, как будто ее давно не трахали, когда я взял ее всего за день до этого, и я наслаждаюсь звуком ее отчаянных стонов каждый раз, когда вторгаюсь в нее.

Моя девочка любит, когда ее трахают сзади, а я всего лишь нетерпеливый слуга, счастливый дать ей то, в чем она так отчаянно нуждается.

— О боже, Кэл, — вскрикивает она, когда я двигаю бедрами, проникая в нее еще глубже. — Это так приятно. Черт.

Одна из моих рук покидает ее бедро, чтобы погладить округлость ее попки, прежде чем шлепнуть ее. Она стонет.

— Ш–ш... Я знаю, детка. Я знаю, что это приятно. — Я смотрю, как ее губы заглатывают мой член. — Посмотри на себя, ты так хорошо принимаешь мой член. Такая хорошая девочка и такая моя.

Ее киска сжимается вокруг моего члена, заставляя меня запрокинуть голову и выругаться себе под нос. Это уже слишком. Она слишком, невозможна хороша.

Мое надвигающееся освобождение растет, и я знаю, что долго не протяну.

Я наклоняюсь, пока моя грудь не прижимается к ее выгнутой спине, и провожу рукой по ее клитору. Мой средний палец начинает массировать ее чувствительный бугорок, по мере того как ее стоны становятся громче, а дыхание тяжелее.

— Да, — стонет она. — Кэл...

— Это верно. Я хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя, когда кончишь.

— Да, да. Не останавливайся, пожалуйста. О Боже. Я так близко...

— Я знаю. — Ее стенки сжимаются вокруг меня, когда мой палец работает быстрее. — Души мой член, детка. Ты такая чертовски мокрая для меня.

Грейс тяжело дышит, когда мои безжалостные толчки приводят к ее собственному освобождению. На нее так приятно смотреть, моя прелестная девочка, такая нежная и свирепая, что заставляет мое сердце неудержимо биться. Даже когда я трахаю ее, как бешеное животное, моя душа не может не переполняться мыслью о том, что эта невероятная женщина принадлежит мне.

И я принадлежу ей, целиком и полностью, до тех пор, пока я буду нужен ей.

Ее стенки снова сжимают мой член, и я знаю, что не продержусь больше ни минуты. Я убираю руку, которая ублажала ее клитор, и обхватываю ею ее горло. Наклонившись к ее уху, я шепчу.

— Кончай на мой член, солнышко.

Она взрывается, разлетаясь вдребезги подо мной, как бомба. Когда она сильно сжимает меня, я нахожу свое собственное облегчение между нежными холмиками ее задницы. Я не помню времени, когда я кончал так сильно, когда мой разум был пуст после того, как я изливаюсь в нее. Если, когда–либо и был человек, способный разрушить все мои запреты, так это она.

Прерывисто дыша, я нежно целую ее в плечо, прежде чем выйти и лечь рядом с ней, снимая презерватив.

— Ты в порядке, любимая?

Затаив дыхание, Грейс поворачивает голову, и блеска в ее глазах достаточно, чтобы заставить мое сердце остановиться. Клянусь, она никогда не выглядела такой красивой.

— Я более чем в порядке. — Она слабо улыбается. — Я же говорила тебе, что мне нравится грубость.

И разве это не приятный сюрприз?

Во второй раз, когда мы переспали, она разрешила мне трахнуть ее немного сильнее, а потом стала умолять о большем. И большем. Ненасытная, как и я.

Секс с Грейс — это такое же физическое облегчение, как и способ сблизить наши сердца. Посеять семена любви и доверия и наблюдать, как они вырастают в нечто ценное.

— Кэл.

— Мм–хмм...— Мой разум не слишком бодр после сеанса умопомрачительного секса, и она хихикает над моей сонливостью, потому что знает это.

— Ты знаешь, как мои папы хотели, чтобы я поехала домой на Новый год, верно? — спрашивает она, и я киваю. — Ну, я посмотрела прогноз погоды на сегодня, и, похоже, шторм почти прошел, так что я смогу вылететь через пару дней.

— Это здорово. — Даже если моя эгоистичная задница предпочла бы быть с ней каждый день, она очень ясно дала понять, что хочет увидеть свою семью после такого долгого перерыва, и я бы никогда не отнял это у нее.

— Я хочу, чтобы ты собрался и закончил начатое со мной.

Это мгновенно отрезвляет меня.

— Хочешь, чтобы я закончил еще раз?

Она хихикает.

— Я сказал, я хочу, чтобы ты собрался и закончил начатое, познакомившись с моими родителями в Канаде на Новый год. Ведь я уже знакома с твоей мамой.

Мое сердце бешено колотится в груди.

— Имеешь ввиду встретиться с твоими отцами?

— Ага.

— И они не будут против, если я приеду?

— Нет. — Ее улыбка не что иное, как играющая. — Я рассказала им о тебе перед Рождеством. Ну, тогда я сказала им, что ты просто друг, потому что хотела сообщить новости о нас лично. У меня никогда не было парня, и это... довольно серьезное дело, учитывая все обстоятельства.

— Конечно. — Я не могу представить, что подумали бы ее отцы о том, что она встречается с каким–то... каким–то чуваком, после двадцати двух лет одиночества и того личного ада, который ей пришлось пережить.

— Но я позвонила им сегодня утром, чтобы подтвердить, что приеду через пару дней, и я просто... призналась во всем, я полагаю. — В моей комнате темно, но я знаю, что она краснеет, как самый красивый из цветов. — Я сказала им, что ты мой парень и что я хотела бы познакомить вас, ребята, и они сказали, да.

— Они не против, если я останусь в вашем доме? — Я спрашиваю еще раз, просто чтобы перепроверить, потому что это кажется сюрреалистичным.

Она проводит ногтями вверх и вниз по моей татуированной руке.

— Да. На самом деле они действительно рады познакомиться с тобой. Я рассказывала им о тебе только хорошее, не волнуйся.

— Я не волнуюсь, — честно говорю я. — Просто немного напуган, вот и все.

Маленькая заноза в заднице, также известная как любовь всей моей долбаной жизни — фыркает.

— Поверь мне, тебе не о чем беспокоиться. Оба моих папы очень крутые. И да, конечно, папа может быть немного серьезнее, но папочка сразу же полюбит тебя.

Я удивленно выгибаю бровь.

— Ты называешь их папой и папочкой?

— Как еще я должна указывать на разницу между ними?

— Логично.

Грейс запечатлевает громкий поцелуй на моей недавно выбритой щеке.

— Ты не возражаешь, если я немного почитаю?

— Вовсе нет. — Я ухмыляюсь, когда она тянется к электронному ридеру на ночном столике. Да — одна из моих прикроватных тумбочек теперь принадлежит ей.

— Интересно, кто сделал тебе такой продуманный подарок...

Игривый шлепок приземляется на мою руку, и я откидываю голову назад от смеха. На Рождество я подарил ей электронную читалку с подпиской на бесконечное количество бесплатных книг каждый месяц, и с тех пор она была на седьмом небе от счастья. Я знаю, что ей нравятся ее книги в мягкой обложке, и она будет продолжать их покупать, но это также сэкономит ей кучу денег и места, а также познакомит ее с независимыми авторами, которых она иначе не увидела бы в магазине.

Она в каком–то смысле бросила меня из–за этого гаджета, но я не держу на нее зла. Делать счастливой мою девушку — вот что делает счастливым меня, и осознание того, что я вызываю легкую улыбку на ее лице, когда она открывает новую книгу, заставляет меня осознать, насколько я действительно влюблен в нее.

Каждый раз, когда я думаю, что, возможно, не смог бы любить ее сильнее, я влюбляюсь немного больше.

Она подарила мне на Рождество один из тех декоративных скейтбордов, которыми я так увлечен, и с тех пор он гордо висит на стене моей гостиной. Я чуть не обделался, когда увидел потрясающее искусство одной из моих любимых рок–групп, выпущенное ограниченным тиражом.

Однако истинный дар — это возможность обнимать ее, пока она читает рядом со мной. Когда я обнимаю ее, а знакомый и успокаивающий аромат моей лучшей подруги и девушки поглощает все мои чувства, мое тело расслабляется, пока я не погружаюсь в темноту.

В блаженном неведении о том, что весь мой мир вот–вот изменится в считанные дни.

***

— Что мне следует взять с собой? — На следующий день спрашиваю я Грейс из–за стойки регистрации в Inkjection.

Она перестает печатать на ноутбуке, смерив меня взглядом, в котором одновременно и замешательство, и легкое веселье.

— Кэл, малыш, мы уезжаем завтра утром. Ты еще не собрал вещи?

Я пожимаю плечами.

— Сегодня утром я все стирал, так что все чисто. Мы собираемся заняться чем–нибудь сумасшедшим, например, покататься на лыжах?

— Может быть, как–нибудь в другой раз. — Она закрывает свой ноутбук, оставляет его на кожаном диване и подходит, чтобы обнять меня за талию. — Мы пробудем там всего четыре дня, и я хочу видеть своих отцов как можно чаще. Они не сильны в лыжных гонках, но они любят теннис, если это тебе, о чем–нибудь говорит.

— Ладно, тогда никаких зимних видов спорта. Чем же мы тогда будем заниматься?

— Увидишь. — Она одаривает меня красивой, озорной ухмылкой и прижимается подбородком к моей руке. Ее голова едва достигает верхней части моих грудных мышц, и я нахожу это очаровательным. — Это сюрприз.

— Ты собираешься украсть мою идею с новогодним свиданием, не так ли?

Когда она разражается смехом, я уже догадываюсь об ответе.

— Не будь нетерпеливым, Сэмми.

— Мм–хмм... — бормочу я, обнимая ее за плечи, чтобы притянуть ближе. Трей ушел пять минут назад, и я готовлю все к закрытию, чтобы мы могли пойти домой и собрать наши вещи.

Завтра утром мы заедем к моей матери, чтобы попрощаться с Мэдди и пообещать ей, что скоро вернемся с подарками. Она уже знает, что нас не будет несколько дней, и, хотя она немного надулась, перспектива получить новую игрушку всегда поднимает ей настроение.

Однако, зная Грейс, половина нашего багажа в конечном итоге будет набита вещами для Мэдди. Я склонен считать себя старшим братом, который, возможно, чересчур балует свою младшую сестру, но Грейс находится на совершенно другом уровне. Каждый раз, когда мы выходим куда–нибудь и она видит, что–то, что напоминает ей о Мэдди, она настаивает на покупке и не принимает отказа. Моя упрямая, самоотверженная женщина.