Два других фактора, по счастливой случайности, помогли китайскому делу. Первый - назначение Чжу Жунцзи премьером Госсовета в марте 1998 года. Запад считал его "реформатором". Другие считают, что поначалу Чжу не проявлял энтузиазма по поводу вступления в ВТО, но позже пришел к выводу, что внешнее давление со стороны международного сообщества после принятия Китаем правил и норм ВТО поможет ему ослабить институциональное сопротивление реформам ГП. Вторым фактором стал азиатский финансовый кризис 1997-98 годов. Этот кризис подтолкнул Китай и Америку к сближению. Для Китая внутренние экономические потребности заставили отдать предпочтение западной торговле и инвестициям и более гибко взаимодействовать с Западом. Для Америки крах экономик стран АСЕАН заставил посмотреть на Китай как на альтернативный объект инвестиций в Восточной Азии. Процесс вступления Китая в ВТО получил толчок, когда президент Клинтон посетил Китай в июне 1998 года. Это был первый визит американского президента после инцидента на Тяньаньмэнь. О том, насколько изменились его личные взгляды на Китай в период между визитом президента Цзяна в 1997 году и его собственным визитом несколько месяцев спустя, можно судить по его мемуарам. Он писал, что "решительно выступает за "вступление Китая в ВТО", чтобы продолжить интеграцию Китая в мировую экономику и повысить как его признание международных норм права, так и готовность сотрудничать с США и другими странами по целому ряду других вопросов".

Первые переговоры прошли неудачно. По словам Чжу Жунцзи, американцы выдвинули необоснованные требования по открытию телекоммуникационного и финансового секторов Китая в качестве условия для поддержки вступления Китая в ВТО. Он назвал поведение американцев "весьма прискорбным", но не прервал переговоры. В ноябре 1998 года Клинтон в своем письме президенту Цзян Цзэминю вновь поднял вопрос о вступлении Китая в ВТО и сообщил о готовности Америки возобновить переговоры. Китайцы были довольны, полагая, что, возможно, они близки к достижению соглашения с Вашингтоном. В январе 1999 г. премьер Чжу сообщил приехавшему председателю Федеральной резервной системы США Алану Гринспену, что надеется заключить соглашение о вступлении Китая в ВТО во время своего визита в США в апреле 1999 г. и что он уже поручил своим торговым представителям начать переговоры с торговым представителем США Шарлин Баршефски. Гринспен заверил его, что американский бизнес полностью поддерживает предложение Китая. Члены американских экономических кругов, включая меня, - сказал он, - также надеются, что Китай вступит в ВТО как можно скорее". В феврале 1999 года Политбюро Коммунистической партии Китая также одобрило начало переговоров, а также ряд уступок, на которые может пойти Китай. В апреле 1999 года премьер Чжу Жунцзи прибыл в Америку с пресловутыми дарами. Его ждало разочарование. Внутренний механизм американской политической системы зашел в тупик. Согласно мемуарам президента Клинтона, тупик возник из-за желания администрации получить более широкий доступ к китайскому автомобильному рынку и нежелания Китая взять на себя обязательство разрешить американцам вводить ограничения на китайский экспорт в случае "всплеска" китайского экспорта, который подорвал бы внутреннюю американскую промышленность. Возможно, нерешительность американцев объяснялась и политическими причинами, а именно опасениями администрации Клинтона, что Конгресс США, контролируемый Республиканской партией, может отвергнуть сделку как неадекватную, что приведет к большому политическому конфузу. Американские деловые круги подталкивали Клинтона к заключению сделки. Они были потрясены тем, что администрация Клинтона была больше сосредоточена на получении дополнительных гарантий от китайцев, чтобы удовлетворить Конгресс США, вместо того чтобы зафиксировать огромные уступки, которые предложил Чжу Жунцзи. С другой стороны, советники Клинтона, включая Роберта Рубина, министра финансов США, и Джина Сперлинга, директора Национального экономического совета, хотели еще больших уступок со стороны Китая. Почти готовая сделка распалась. Разочарованный Чжу покинул Вашингтон, но по приезде в Китай столкнулся с политическим противостоянием. Его обвинили в том, что он продался китайцам (mai guo zi). Он предложил уйти в отставку. Цзян отказался принять его отставку. Китайцы усилили давление, угрожая отменить пакет мер, предложенный американцам.

Угроза сработала. На деловой встрече высокого уровня, организованной, по слухам, Белым домом, руководители американских компаний обрушили на администрацию шквал критики за уклонение от сделки, которая принесла бы Америке миллиарды долларов. В последующие месяцы руководство американского бизнеса оказывало постоянное давление, пока Клинтон в конце концов не уступил и не бросил принципы на ветер. В конце концов, он уступил и попросил ключевых участников переговоров, Шарлин Баршефски и Джина Сперлинга, отправиться в Китай в начале ноября 1999 года и попытаться заключить сделку. Республиканцы и демократы, включая бывших президентов США Картера и Форда, были привлечены администрацией Клинтона к последним усилиям, и 15 ноября 1999 года сделка была наконец заключена. В краткосрочной перспективе она принесла Америке огромную экономическую выгоду. В долгосрочной перспективе американское предположение о том, что эта сделка поможет укрепить китайско-американские отношения и подтолкнет китайцев к тому, чтобы они смирились с американской гегемонией, оказалось ошибочным.

Европейцам потребовалось немного больше времени, но китайцы использовали ту же тактику давления, чтобы ослабить сопротивление внутри Европейского союза. В марте 2000 года, когда Паскаль Лами, комиссар ЕС по торговле, приехал в Пекин, Чжу четко сказал ему, чтобы он не ожидал дальнейших уступок сверх того, что китайцы уже дали американцам. Он напомнил ему, что во время финальных переговоров с американцами его не отпугнула их грубость, в том числе то, что они четыре раза выезжали из своих гостиничных номеров, очевидно, в качестве тактики давления. "Даже если вы пять раз поменяете свои авиабилеты и пять раз выселитесь из своих номеров, - сказал Чжу Лами в качестве предупреждения, - я все равно не пойду на уступки". Затем, почти так же, как и в случае с американцами, Чжу выразил слабую надежду, что в будущем Китай изменится к лучшему так, что Запад будет доволен. "Пожалуйста, дайте мне время, - сказал он, - и не требуйте, чтобы я сделал это немедленно. Если вы будете требовать, чтобы я сделал это, то мы завязнем в этом вопросе". Лами попытался повысить градус напряженности, выдвигая жесткие требования ЕС, требуя от Китая дополнительных уступок по автомобильным тарифам и процентным долям в телекоммуникациях и страховании, подчеркивая их политическую значимость для европейских правительств, но Чжу сказал ему, что он переводит экономические вопросы в политические. В качестве классической уловки он сказал Лами, что надеялся подружиться с ним (это была их первая встреча), но отношение Лами заставило его насторожиться. Настойчивость Лами в конце концов принесла некоторые уступки для европейской страховой индустрии, но после того, как американцы заключили сделку, ЕС стало трудно долго сопротивляться. Сделка между Китаем и ЕС по ВТО была подписана в мае 2000 года.

Оглядываясь назад, можно заметить, насколько успешно китайцам удалось убедить американцев и европейцев принять главный китайский аргумент, который заключался в том, что для того, чтобы они могли в полной мере воспользоваться преимуществами китайской экономики, необходимо сначала предоставить Китаю постоянный нормальный торговый статус. Запад даже использовал этот китайский аргумент в качестве обоснования для своих законодательных органов, когда добивался одобрения сделки. Клинтон облекал себя в двухпартийную ткань, утверждая, что каждый американский президент, начиная с Никсона, работал над изменением поведения Китая, и сделка с ВТО "послужит для того, чтобы потянуть Китай в правильном направлении". Он сказал, что если Америка отвернется от этой сделки, то это почти наверняка подтолкнет Китай в неправильном направлении. Почти все, что, как утверждал Клинтон, произойдет, если Америка примет сделку, впоследствии оказалось неверным. Клинтон рассказывал о том, что соглашение, заключенное им с Китаем, содержало новые гарантии против резкого увеличения китайского импорта, однако дефицит торгового баланса вырос с 83 миллиардов долларов США в 2001 году до 367 миллиардов долларов США в 2015 году. Он утверждал, что после заключения сделки Америка сможет экспортировать товары, не экспортируя рабочие места, но на деле все оказалось иначе. По одной из оценок, в период с 2001 по 2015 год в результате дефицита торгового баланса с Китаем было потеряно 3,4 миллиона американских рабочих мест. Американские рабочие, которые были непосредственно перемещены в результате торговли с Китаем в этот период, потеряли в общей сложности 37 миллиардов долларов США в виде заработной платы, поскольку согласились на более низкооплачиваемую работу из-за потери рабочих мест, а конкуренция с низкооплачиваемыми рабочими в Китае, которые производят продукцию для американского рынка, снизила заработную плату 100 миллионов американских рабочих без высшего образования. В своей речи в Университете Джонса Хопкинса Клинтон предсказал, что сделка была хорошей, потому что со временем простые китайцы потребуют большего права голоса в своих политических делах, когда они станут процветающими, и что "китайское правительство больше не будет для всех работодателем, домовладельцем, владельцем магазина и нянькой в одном лице". Вместо этого в последующие годы политический контроль внутри Китая ужесточился. И он высмеял попытки Китая регулировать виртуальный мир Интернета, насмешливо пожелав китайцам удачи и добавив: "Это все равно что пытаться прибить желе к стене". Это только подтолкнуло китайцев к созданию больших и лучших брандмауэров. Не прошло и двух десятилетий, как его главный аргумент - "Если вы верите в будущее большей открытости и свободы для китайского народа, вы должны быть за это соглашение. Если вы верите в будущее больших возможностей для американского народа, вы должны быть за это соглашение. Если вы верите в будущее мира и безопасности для Азии и всего мира, вы должны быть за это соглашение" - прозвучало пусто.