Однако после финансового кризиса 2007-8 годов правительство решило, что стране необходима "жесткая экономия" и сокращение государственных расходов в целях экономии. Одной из областей, в которой, по мнению министров, назревали сокращения, было уголовное преследование. С политической точки зрения это было легко: правительство сэкономит деньги на юристах, которые, согласно стереотипам, и так хорошо оплачиваются. Почему эти жирные коты должны получать деньги от государства, когда остальные затягивают пояса?
Однако лишение системы уголовного правосудия денег имело немедленные и далеко идущие негативные последствия. Полицейские силы перестали проявлять интерес к делам о финансовых преступлениях, которые были сложными, требовали больших ресурсов и не имели той срочности, которая присуща преступлениям, о которых пишут в таблоидах. В годы после 2010 года Королевская прокурорская служба все чаще обвиняла нехватку ресурсов в том, что она не возбуждает дела, особенно в отношении мошенничества. Имеющиеся ресурсы, как правило, направлялись на расследование и судебное преследование преступлений с наибольшим общественным резонансом, то есть насильственных преступлений. Таким образом, в то время как распространение онлайн-банкинга и платежей сделало мошенничество более легким, чем когда-либо, правительство отказалось от ответственности за его преследование. Согласно научным исследованиям, 98,5 % случаев мошенничества остаются незарегистрированными в полиции, а из тех немногих, о которых сообщается, только 0,4 % приводят к уголовному наказанию.
Все больше жалоб поступает на центральную горячую линию Action Fraud, но она, как и база данных SARS, стала функционировать скорее как система регистрации, чем как стартовая площадка для расследований. Ее руководители даже признались, что, как и в случае с SARS, они читают далеко не все поступающие сообщения. По словам Хоррокса, который до сих пор общается с полицейскими и видит, что они готовы расследовать, когда передает им дела своих клиентов, власти берутся за дело только в том случае, если оно получит хорошее освещение в прессе. "Если в деле замешана знаменитость, Саймон Коуэлл или как там его, Экклстоун, полиция наседает на нее, - говорит он, - но если старую миссис Смит обманули по телефону и пропал каждый пенни на ее имя, который может составлять всего несколько тысяч фунтов, но который разрушил ее жизнь, никто на это не обращает внимания".
Это, безусловно, отличная новость для многих клиентов Butler Britain. Если бы правоохранительные органы Великобритании были обеспечены достаточными ресурсами, возможно, Дмитрий Фирташ не имел бы столь комфортных лет в качестве филантропа в Найтсбридже, а различные юристы и бухгалтеры были бы менее готовы отмывать деньги для мировых мошенников. Но это плохая новость для других британских клиентов, ставшие жертвами мошенников, которым некуда обратиться за справедливостью.
Этим и объясняется удивительное возрождение частного обвинения.
Когда перспектива проведения расследований и судебных преследований, финансируемых государством, отходит на второй план, состоятельные люди, как и в XVIII веке, начинают финансировать свои собственные судебные разбирательства. И часто это означает, что они обращаются к Эдмондсу Маршаллу Макмахону (EMM), нишевой юридической фирме, созданной в 2012 году как прямой ответ на жесткую экономию и намеренно сосредоточенной на частном преследовании. Три ее основателя - опытные прокуроры, ранее работавшие в Министерстве здравоохранения, Королевской прокурорской службе и Управлении по борьбе с мошенничеством (Serious Fraud Office). "Я много лет проработал государственным прокурором и знаю, каково это было, когда я только начинал. У нас были ресурсы, чтобы выполнять работу должным образом", - сказала мне Тэмлин Эдмондс, одна из основательниц компании. "У меня было время для работы над крупными делами, которым я могла посвятить себя, а потом этого внезапно лишили - на прокуроров сваливалось все больше и больше работы. Люди стали деморализованы. Это не сработало".
Если государственные органы не хотят расследовать и преследовать финансовые преступления, то это сделает EMM. И вот, после того как Хорроксу не удалось заинтересовать ни один из государственных органов затруднительным положением Аргына Хасенова, он обратился в EMM.
"Я бы не стал придавать слишком большое значение причинам, по которым полиция не проводит расследование", - сказал Эдмондс, чей резкий и открытый подход к обсуждению финансовых преступлений освежил его после нескольких месяцев попыток выудить информацию у измученных сотрудников судебной системы штата, но в основном безуспешных. "Мой опыт работы с делами о мошенничестве заключается в том, что они всегда стараются убрать их со своего стола. Они будут придумывать всевозможные причины, по которым они не возьмутся за дело, если оно кажется им "слишком сложным"".
Тот факт, что расследование дела Хасенова предполагало сотрудничество с властями Гонконга и поиск свидетелей в Казахстане и России, стал причиной отказа полиции. Однако для Эдмондса это были причины попросить Хоррокса сесть на самолет. Хоррокс посетил подставной офис в Гонконге и воспользовался местными судами, чтобы получить данные о счетах в Standard Chartered. Он смог сравнить электронные письма между Хасеновым и Куличем с конкретными операциями, указанными в банковских выписках.
И таким образом составить представление о том, что же на самом деле произошло с потерянным миллионом долларов.
Хоррокс, конечно, не мог сделать все, что могли бы сделать полицейские. У него не было ордера на обыск, поэтому он не мог изъять компьютер Кулича или допросить его под присмотром. Но он оказался на редкость изобретательным. Когда Кулич отрицал, что когда-либо встречался с Хасеновым, несмотря на их встречу в Будапеште, Хоррокс разыскал продавца конкретной футболки, которую Кулич получил в подарок, и просмотрел банковскую выписку Кулича, пока не нашел конкретную транзакцию.
Дело дошло до суда, и в декабре 2017 года присяжные вынесли единогласный вердикт: Кулич виновен. Судья приговорил его к пяти годам лишения свободы с последующей конфискацией активов. "Это было изощренное, хорошо спланированное и чрезвычайно хорошо исполненное мошенничество... Преступление относится к высшей категории виновности", - сказал судья Фрэнсис Лэрд. Хасенов был в восторге. Справедливость восторжествовала, и дворецкий наконец-то увидел, что его клиент прав.
Это было впечатляющее расследование Хоррокса, построение дела Эдмондсом и настойчивость Хасенова, и я благодарен им всем за то, что они нашли время, чтобы рассказать мне о нем. Я решил написать и Куличу, просто чтобы проверить, нет ли в деле каких-то аспектов, о которых я не подумал или о которых мне не рассказали другие. Я выяснил, в какой тюрьме он отбывает наказание, и написал ему письмо с одиннадцатью вопросами - от того, как он впервые столкнулся с Хасеновым, до характера поддельного сайта, его мнения о судебном процессе, в результате которого он был осужден, и до того, были ли другие жертвы мошенничества, а также Хасенов. Я сделал это скорее из стремления к полноте, чем из чего-то еще. Я и не думал, что он ответит.
Я ошибался. На следующей неделе почтальон доставил пугающе толстый конверт формата А4, содержащий множество документов, а также двадцать страниц, исписанных с обеих сторон плотным почерком. Мои вопросы были подробными и конкретными, поскольку я пытался проверить достоверность утверждений Хасенова. Но Кулича мои вопросы не интересовали. Вместо этого он хотел заново обсудить все дело.
Многие из его заявлений были дикими. Он утверждал, что работал с российской финансовой разведкой и связался с Хасеновым только потому, что один из партнеров казаха занимался отмыванием денег. Мы можем с уверенностью сказать, что эти утверждения можно смело отбросить, потому что он озвучил их, наряду с утверждениями о коррумпированности адвокатов обеих сторон, лживости свидетелей и подделке доказательств, когда пытался обжаловать свой приговор. Судью настолько не впечатлили его аргументы, что она добавила к его приговору еще восемь недель за то, что он подал ходатайство, которое было "совершенно не заслуживающим внимания".
Другие претензии, которые он выдвинул, - это то, что можно ожидать от любого вора, которого поймали, когда он думал, что сбежал с добычей. Он долго писал о том, что Хасенов - настоящий мошенник, потому что он получал платежи через оффшор, нарушая казахстанские правила. "Хасенов - идиот. Он делает вещи, которые дорого стоят, не имеют экономического смысла, но причина, по которой он это делает, заключается в том, что он хочет сэкономить деньги", - написал он.
Кулич также много писал о том, как он потерял все свои деньги и как его дети скучают по нему. Это, конечно, очень печально, но в этом есть и его собственная вина, поэтому я изо всех сил старался проникнуться к нему сочувствием. Затем он потратил несколько страниц, обвиняя Британию в том, что она слишком охотно принимает деньги из бывшего Советского Союза и слишком мало делает для расследования случаев отмывания российских денег, - все это справедливые замечания, но и немного богатые, исходящие от россиянина, проживающего в Великобритании и отбывающего длительный срок за обман гражданина бывшего Советского Союза.
Но один абзац, который бросился мне в глаза, был не в его рукописном письме, а в обращении к премьер-министру, которое он также написал, но так и не отправил. "В суде меня представлял барристер, получающий юридическую помощь... против миллионной армии адвокатов, частных детективов и бесчисленных солиситоров и их секретарей", - писал он. "Этим делом занималась мисс Тэмлин Эдмондс... С ней это не просто вопрос денег. Она не просто конфискует, она опустошит все, что есть у несчастного, ставшего объектом нападения, - Тэмлин Эдмондс от имени своих чрезвычайно злопамятных клиентов неумолима. Она позаботится о том, чтобы вы потеряли все".