В конце лета 2021 года профессор Йельского университета Сэмюэл Мойн произвел фурор, выпустив книгу "Гуманность: как Соединенные Штаты отказались от мира и заново изобрели войну" (Humane: How the United States Abandoned Peace and Reinvented War). В новой книге были хорошо проработаны юридические вопросы, связанные с войной, и автор представил вдумчивый анализ некоторых антивоенных усилий, начиная с XIX века и до наших дней. Но даже предупреждая, что война, которую США ведут с 11 сентября, будет вечной, он утверждал, что она стала "гуманной". При этом в книге неоднократно встречаются утверждения, которые показались бы абсурдными людям, живущим в Ираке или Афганистане.
В статье, опубликованной в газете New York Times после выхода его книги, вскоре после вывода войск США из Афганистана, Мойн категорично написал: "Сейчас, когда последние американские войска выведены из страны, становится яснее, что завещала Америка миру за последние двадцать лет: новую тревожную форму контртеррористической воинственности, одновременно бесконечной и гуманной. Это изменило американские традиции ведения войны, и вывод войск из Афганистана, по сути, является последним шагом в этой трансформации."
При всей своей изощренности и тонкости анализа, мировоззрение Мойна типично для изоляции от человеческих реалий войны. Казалось бы, спокойно относясь к этим реалиям в наши дни, он соглашается с хроническим занижением и недоучетом числа погибших и раненых в результате недавних и продолжающихся военных действий США. При этом Мойн обходит стороной долгосрочные последствия войн Соединенных Штатов XXI века - включая уничтожение целых обществ и наций; каскадные результаты всех убийств, калечений и разрушения инфраструктуры - от здравоохранения до образования и жилья; разрушение окружающей среды; духовное осквернение; террор, навязываемый повседневной жизни в течение многих лет подряд.
Такой ужас включает в себя осознание того, что звук приближающегося беспилотника может означать неминуемую смерть. Однако в журнале Humane можно прочитать, что "при всех их недостатках верно и то, что беспилотники все чаще становятся самым чистым способом ведения войны из когда-либо придуманных. Они парят неподалеку и, когда атакуют, делают это с кропотливым прицеливанием в реальном времени во имя точности и, следовательно, заботы о гражданском населении". И еще: "Американский способ ведения войны все больше и больше определяется почти полным иммунитетом от вреда для одной стороны и беспрецедентной осторожностью, когда дело доходит до убийства людей с другой стороны" В целом Мойн раздувает пагубный миф о том, что войны США теперь можно понимать как нечто близкое к доброкачественному, даже если он знает и время от времени отмечает обратное. В итоге профессор оценивает американские войны по кривой, ставя им все более высокие оценки, чем дальше они от кровавой бойни в Юго-Восточной Азии в 1960-1970-е годы.
От Вьетнама до АФГАНИСТАНА главнокомандующий официально утверждал, что храбрые американские войска, проникнутые высочайшими идеалами нации, выполняют гуманную миссию.
"Ни одна американская армия за всю нашу долгую историю не была столь сострадательной", - сказал президент Линдон Джонсон тысячам солдат, собравшихся послушать его в бухте Камрань во Вьетнаме 26 октября 1966 года. Почти пятьдесят лет спустя темы ораторской речи президента Барака Обамы перед войсками в Афганистане были поразительно похожи. По сути, оба этих президента могли бы произнести большую часть речей друг друга, не изменив ни слова.
"Войска" как единое целое были полезны во многих политических историях. Не нужно сомневаться в искренности политиков, воздающих благоговейные похвалы войскам, чтобы понять, что мужчины и женщины, находящиеся на военной службе, часто становятся олицетворением проведения военной политики, в разработке или утверждении которой они не принимали никакого участия; они не партнеры, а реквизит и пешки для вашингтонских чиновников, которые используют их в пиар-драмах и битвах за политику, пока война затягивается. И, как и в случае с заявлением Джонсона о "сострадании", официальные лица часто стремятся представить войска как ангелов милосердия, а не убийц.
Историк Виктор Брукс описал сцену в бухте Камрань, когда президент впервые за двадцать с лишним лет отправился в зону боевых действий, ставшую прототипом для будущих главнокомандующих: "Джонсон, одетый в свой ориентированный на действия на ранчо/в деревне наряд - дубленые брюки и подходящую к ним полевую куртку с золотой печатью американского президентства, вышел из самолета с поведением человека, стремящегося проверить свои силы в перестрелке в салуне. Стоя на в задней части открытого джипа, президент держался за поручень и принимал аплодисменты семи тысяч военнослужащих и грохот мушкетов в строю почетного караула из девятисот человек". В своей речи Джонсон "сравнил потных загорелых мужчин в оливковых мундирах с их предшественниками в Вэлли-Фордж, Геттисберге, Иводзиме и Пусане. Он настаивал, что их еще долго будут вспоминать "благодарные люди благодарной нации"". На тот момент во Вьетнаме уже находилось 325 000 американских солдат, и еще многим предстояло вернуться.
Обращаясь с речью к "моим соотечественникам-американцам, солдатам, морякам, летчикам и морским пехотинцам", Джонсон превозносил их до небес и сообщал, что главный американский генерал Уильям Уэстморленд сказал ему, что "никакие вооруженные силы нигде, ни в какое время, под командованием любого главнокомандующего, не могли сравниться с той группой, которую мы имеем сейчас во Вьетнаме". Джонсон добавил: "Я не могу наградить каждого из вас, но я не могу представить себе лучшего украшения для любого из вас, чем знать, что этот великий солдат считает, что вы лучше всех подготовлены, что вы самые опытные, что вы знаете, что вы делаете, и знаете, почему вы это делаете, и вы это делаете".
Бараку Обаме было всего пять лет, когда выступал Джонсон, однако преемственность между их речами во Вьетнаме и Афганистане в итоге окажется почти бесшовной. По сути, они говорили солдатам одно и то же - вы молодцы, продолжайте сражаться, родные гордятся вами и высоко ценят ваши благородные жертвы ради защиты жизней невинных людей. Подобное преклонение легко приводит к мысли, что американские войска ведут войну с образцовой доброжелательностью.
28 марта 2010 года Барак Обама совершил свою первую президентскую поездку в Афганистан. Визит был неожиданным, что усилило его драматизм. За несколько минут до прямой трансляции речи Обамы с авиабазы Баграм телеканал CNN сообщил, что "он встретится с американскими войсками", а ведущий телеканала добавил:
Встреча президента с войсками, особенно в районе, охваченном войной, - всегда волнительный визит. Война в Афганистане идет уже восьмой год, и некоторые американские военнослужащие выражали недовольство тем, что, согласно некоторым нашим репортажам Барбары Старр, корреспондента Пентагона, многие военнослужащие думали, когда же президент посетит нас здесь, в Афганистане. И это настоящий выстрел в руку с точки зрения поднятия боевого духа - видеть главнокомандующего в Афганистане и встречаться лицом к лицу с американскими войсками.
Подстава ведущего была показательной. По словам телеканала, "недовольство, выраженное" американскими войсками, связано с их безответным желанием получить визит от президента. Не было упомянуто о раздражении, связанном с гибелью, ранениями, горем, страхом и разрушениями в их среде.
В ожидании появления Обамы на трибуне корреспондент CNN в Белом доме Дэн Лотиан привел несколько цифр об эскалации американских войск в Афганистане: "По словам одного из официальных лиц, численность войск увеличилась примерно до 80 000 человек, ожидается, что она достигнет 100 000". Вскоре, выступая перед двумя тысячами собравшихся военнослужащих, Обама глубоко погрузился в преувеличение и лесть. "Я хочу, чтобы вы знали, что все дома гордятся вами", - сказал он. "Все дома благодарны вам", - сказал он. И все вы олицетворяете добродетели и ценности, в которых Америка так нуждается сейчас: самопожертвование и самоотверженность, честь и порядочность. Это то, что я вижу здесь сегодня. Это то, что вы представляете". Позже прозвучала тема славы в самоотверженной смерти: "Я смирился с вашим самопожертвованием во время торжественного возвращения на родину гробов с флагами в Дувре, к надгробиям в секции 60 в Арлингтоне, где павшие в этой войне покоятся в мире рядом с героями истории Америки. Так что здесь, в Афганистане, каждый из вас является частью непрерывной череды американских военнослужащих, которые жертвовали собой на протяжении более двух столетий."
Два года спустя Обама снова был на авиабазе Баграм. Он произнес одиннадцатиминутную речь, которая началась с заявления о том, что "здесь, в Афганистане, более полумиллиона наших сыновей и дочерей пожертвовали собой, чтобы защитить нашу страну". Конечно, он не мог использовать такие расхожие фразы, как "свет в конце туннеля", но смысл его ораторской речи был тот же. Во что бы он ни верил на самом деле, президент звучал оптимистично. "За последние три года ситуация изменилась", - сказал он. Признав, что "впереди будут трудные дни" и "огромные жертвы наших мужчин и женщин еще не закончились", он излучал уверенность и продолжил говорить о том, "как мы завершим нашу миссию и закончим войну в Афганистане".
Пожалуй, никто не мог усомниться в искренности Обамы, когда он сказал, что "для меня, как президента, нет ничего более тягостного, чем подписать письмо семье погибшего или посмотреть в глаза ребенку, который будет расти без матери или отца". И он, конечно, звучал высокопарно: "Сегодня мы вспоминаем павших и тех, кто получил раны, как видимые, так и невидимые. Но в мрачные дни мы черпали силу в их примере и идеалах, которыми руководствовалась наша нация и которые возглавляли мир, - в вере в то, что все люди равны и заслуживают свободы определять свою судьбу. Это свет, который ведет нас до сих пор".