ГЛАВА 13. ДРУГИЕ АСПЕКТЫ ЭСКАЛАЦИИ И КРИЗИСОВ
Проблемы и ценность "консервативного" поведения
[В этом вопросе я обязан Энтони Дж. Винеру; более подробное обсуждение этой концепции см. в Wiener and Kahn, Crises and Arms Control. В докладе также более подробно обсуждаются другие темы, рассматриваемые в этой главе].
Является ли та или иная ситуация кризисом или нет, в некоторой степени зависит от того, кто ее видит. Нация "имущих" может воспринимать ситуацию, угрожающую ее владениям, как кризис. Динамично развивающаяся или расширяющаяся нация может рассматривать войну или насилие как инструмент экспансии и (справедливо или нет) практически не опасаться наступления некоторых уровней кризиса или даже войны, считая их нормальными явлениями перемен. Таким образом, революционные или ревизионистские державы могут хотеть и быть в состоянии провоцировать кризисы для других в то время и в том месте, которые они сами выберут. Более того, они могут верить, что смогут контролировать уровень насилия в таких ситуациях, особенно в отношении пассивных или идущих на компромисс противников - то есть, что у них будет доминировать как деэскалация, так и эскалация. На практике их суждения о ходе событий могут легко оказаться неверными; и даже если они не ошиблись в оценке своих оппонентов, манипулируемый кризис может выйти из-под контроля.
Вполне нормально, что страны со статус-кво будут стремиться избегать кризиса, в то время как страны с более динамичными программами или потребностями будут стремиться к кризису. Хотя это ни в коем случае не является неизбежным, это, по-видимому, справедливое обобщение. Кроме того, если кризисы действительно случаются, первый класс наций, скорее всего, предпочтет "консервативное" (или осторожное) поведение, в то время как второй может быть заинтересован в разработке новых и изобретательных способов создания и использования кризисов; вторая группа может легко проявить гораздо более творческий интерес к стратегии и тактике кризисов.
Говоря о том, что для стран со статус-кво характерна тенденция к "консервативному" поведению, мы имеем в виду, что они предпочитают пассивное, а не активное поведение, привычные, а не новые методы, сдерживание, а не расширение деятельности и обязательств, оборонительную, а не агрессивную стратегию и тактику, поддержание статус-кво, а не достижение целей, способствующих продвижению интересов, варианты, минимизирующие потери, а не максимизирующие прибыль, и усилия по снижению рисков и неопределенности.
В этих предпочтениях нет ничего плохого, если они выражены адекватно и гибко. Но их можно придерживаться слишком жестко и слишком мало осознавать их долгосрочную неадекватность и расточительность. Более того, попытка быть консервативным в некоторых отношениях может исключить возможность быть консервативным в других отношениях, которые должны быть более важными. Например, нежелание использовать незнакомые методы может создать огромные риски; точно так же настойчивое стремление сохранить статус-кво может в некоторых ситуациях привести к необходимости агрессивной тактики и активного поведения, наносящего ущерб национальным интересам.
Различные способы рассмотрения кризисов и эскалации
Кризисы - сложные явления, и к их изучению можно подойти по-разному. Можно сделать акцент на:
1. возможности и варианты, доступные в различных ситуациях.
2. Прототипные сценарии для различных кризисов.
3. Стратегия и тактика кризисов и эскалации.
4. Кризис-менеджмент: проблемы и методы, включая человеческий фактор, административные меры, командование, контроль и коммуникации, необходимые в различных ситуациях.
5. Как кризисы и эскалация взаимодействуют с проблемой контроля над вооружениями и управления конфликтами.
6. Роль или использование кризисов как исторических точек перехода.
В этой книге я сосредоточился на первой возможности из этого списка, хотя вкратце обсуждал вторую и третью; хотя иногда упоминались три последние, они в основном игнорировались. Сейчас я попытаюсь рассмотреть их в контексте, хотя их рассмотрение здесь обязательно будет не более чем поверхностным. Тем не менее, все пункты списка важны и были предметом исследований в Гудзонском институте и других местах.
Стратегия и тактика
Наше обсуждение эскалации на самом деле было обсуждением эскалации и переговоров или эскалации и убеждения. Таким образом, тактика и стратегия эскалации в определенной степени являются тактикой и стратегией переговоров и убеждения в контексте принуждения, а различные ступени лестницы эскалации можно рассматривать как тактические варианты, которые можно выбрать, когда одна сторона пытается договориться с другой и убедить ее. Соответствующие обсуждения тактики таких переговоров и убеждения можно найти в таких книгах, как "Стратегия конфликта Шеллинга", "Как нации ведут переговоры" Фреда К. Икле [Нью-Йорк и Эванстон, 111: Harper & Row, Publishers, 1964] и моя "О термоядерной войне" (главы IV, V и VI).
[Я не буду здесь дальше обсуждать эту общую тему, а также конкретные военные тактики, которые могут быть уместны, и их связь с политикой закупок и национальными целями. Некоторое обсуждение этих вопросов можно найти в Kahn (ред.), A Paradigm for 1965-1975 Strategic Debate (HI-202-FR [Rev.], November 22, 1963); и в Kahn and Irwin Mann, Techniques of Systems Analysis (Rand Report RM1829-1, June, 1957)].
Смущает то, что в тактике и стратегии в ситуации равновесия террора большое значение придается сообщениям, символам, демонстрациям и даже "зрелищам", в отличие от действий и объективных возможностей. По мере того, как сила становится менее применимой, все большее значение приобретает "угроза" применения силы, явная или скрытая.
Несколько лет назад я с некоторой долей презрения сказал, что "некоторые... кажется, рассматривают сдерживание рационального врага как почти простое философское следствие существования термоядерных бомб". Сегодня я понимаю, что эти люди, возможно, были гораздо ближе к истине, чем я тогда считал разумным. Хотя тот факт, что фасады и "шарады" могут быть эффективными инструментами национальной власти, не должен смущать нас в отношении трудностей, которые могут возникнуть из-за отсутствия объективного и пригодного для использования военного потенциала, этот факт также нельзя игнорировать. Луиджи Барзини сказал следующее о войне в Италии эпохи Возрождения: это была элегантная и практически бескровная пантомима. Высокооплачиваемые кондотьеры во главе живописных, но небольших компаний вооруженных людей инсценировали внешнюю видимость вооруженного конфликта, украшая сцену красивым реквизитом, флагами, цветными шатрами, наряженными лошадьми, плюмажами; действие сопровождалось соответствующей военной музыкой, грохотом барабанов, бодрящими песнями и леденящими кровь криками. Они убедительно маневрировали своими немногочисленными людьми туда и обратно, преследовали друг друга по обширным провинциям, завоевывали крепости друг друга. Победа решалась тайными переговорами и подкупом. В конце концов, это был очень цивилизованный и увлекательный способ ведения войны.
[The Italians (New York: Atheneum, 1964), p. 91].
Этот метод "ведения войны" сегодня уже не характерен для слабых. Даже сильные, но сдерживаемые сильные, вынуждены прибегать к такой тактике. Стратагемы, уловки, "бескровная пантомима" могут все больше становиться валютой международных конфликтов, поскольку применение силы само по себе так опасно. Одна из опасностей, конечно, заключается в том, что не все согласятся с такой цивилизованной заменой войны". Г-н Барзини добавляет:
В обычное время, в конце концов, когда нет конфликтов, власть и демонстрация власти могут считаться эквивалентными. Одна лишь тень власти, если ее убедительно спроецировать, может быть столь же пугающей, как и сама власть. Используя ее, можно получить несколько лет или десятилетий спокойствия, а это все, чего хочется. В кризисной ситуации, конечно, только реальная власть может защитить человека. Но кризисы случаются редко, редко приходят без предупреждения, и их можно отсрочить или избежать тактичным изменением политики. Это рискованная игра. Она может длиться определенное время, возможно, очень долгое, но не вечно. В какой-то момент реальная власть уничтожит власть мнимую, и все закончится катастрофой. Но шоу лучше, чем ничего, лучше, чем покорное принятие немедленного поражения.
[Там же, стр. 83].
Таким образом, я думаю, можно сделать несколько замечаний: что представления, основанные на фасаде, действительно могут быть эффективными; что обходиться ненужными фасадами может привести к ненужным катастрофам; и что азартные игры с огромными ставками на высоких коэффициентах на небольшие выигрыши обычно приводят к выигрышам, и игрок считает свое суждение оправданным, но когда случается проигрыш, это катастрофический проигрыш.
Сегодня "шоу" и реальность силы глубоко переплетены друг с другом. В эскалации, даже в большей степени, чем в войне, "моральное относится к физическому как десять к одному", поскольку в любой ситуации, чреватой эскалацией, так много зависит от приверженности каждой стороны достижению конкретных целей и от ее оценки вероятности того, что ее действия приведут к конфронтации, что эта конфронтация приведет к военным действиям, и от дополнительной вероятности того, что такие военные действия могут привести к дальнейшей эскалации - возможно, к извержению. Каждая сторона пытается прощупать и оценить степень приверженности и опасений другой стороны. Такие оценки "психологического" состояния противника в свою очередь влияют на оценки другой стороны. Поскольку такие оценки имеют решающее значение, каждый оппонент, вероятно, захочет казаться более напряженным и безрассудным, чем он есть на самом деле - то есть, казаться настолько "слепым", "пьяным" или "без руля", что конфронтация и эскалация будут признаны неизбежными, если другая сторона не уступит. При этом каждая сторона будет хеджировать свою позицию, чтобы иметь возможность избежать и конфронтации, и эскалации. Каждый признак такой осторожности у противника, вероятно, будет воспринят как свидетельство того, что противник хочет избежать конфронтации и боится последствий; и это, конечно, может повысить моральный дух и решимость другой стороны.