ГЛАВА 8. ВАЖНОСТЬ КОНЦЕПЦИЙ КРИЗИСОВ

Серьезный пробел во многих военных планах и обсуждениях

Здесь представляется уместным прервать обсуждение ступеней и порогов эскалации, чтобы кратко поговорить о некоторых особых вопросах, возникающих на интенсивно-кризисных уровнях эскалации, и дать некоторые рекомендации, покрывающие пробел, который, похоже, существует в американском планировании кризисов. На протяжении большей части послевоенных лет в американском военном мышлении наблюдалась любопытная дихотомия. С одной стороны, мы видим, что почти все внимание в заголовке было сосредоточено на сдерживании или ведении центральных или всеобщих войн, которые начинались неожиданно, либо в результате внезапного нападения на США, либо из-за случайности или просчета. С другой стороны, несколько опросов показали, что большинство аналитиков считают, что любой термоядерной войне, скорее всего, будет предшествовать очень напряженный кризис (такой, который соответствует средним ступеням лестницы эскалации). Эти аналитики считают маловероятным, что какая-либо страна сегодня начнет тотальную всеобщую войну, если только она не находится в таком отчаянии, что рассматривает войну как менее нежелательную, чем любую альтернативу. Такое отчаяние может возникнуть только в условиях очень напряженного кризиса, и лица, принимающие решения, скорее всего, будут мотивированы убежденностью в том, что мирные альтернативы безрадостны, чем надеждой на то, что война закончится хорошо. Аналогичным образом, во время напряженного кризиса возможности непреднамеренной войны возрастают, возможно, до опасной точки. Напротив, в некризисный период предварительные меры предосторожности и нежелание предпринимать поспешные действия, которые могут привести к необратимым шагам, скорее всего, предотвратят войну, даже если произойдет инцидент, который в отсутствие мер предосторожности и "консервативных" взглядов может привести к войне. Тем не менее, до недавнего времени американские военные планировщики уделяли очень мало усилий и внимания сдерживанию и ведению войн, которые могут возникнуть в кризисных ситуациях, а также ряду других военных и политических действий, которые могут потребовать эти кризисы. Вероятно, одной из важных причин этого является то, что напряженный кризис по своей сути неприятен и странен, и многие считают, что в планировании действий в таких непредвиденных обстоятельствах есть что-то зловещее. Другие опасаются, что специальные приготовления к кризису или во время него могут увеличить вероятность войны. В некоторых случаях люди хотят связать руки исполнительной власти, не давая ей выбора, кроме "холокоста или капитуляции" (по выражению президента Кеннеди), надеясь таким образом, как это ни парадоксально, избежать и того, и другого. Идея заключается в том, что если лицу, принимающему решения, предоставляются слишком большие и гибкие возможности "использования" кризисов, то возрастает опасность неуступчивости и войны. Однако обратное может быть более правдивым. Было бы безответственно быть настолько неподготовленным к кризисным вариантам, чтобы не иметь другого выбора, кроме холокоста или капитуляции. В любом случае, было бы неоправданно пытаться "связать президенту руки, не обсудив этот вопрос и не предоставив ему право выбора в принятии решения".

Концепция, согласно которой центральная ядерная война с наибольшей вероятностью может возникнуть на средних ступенях лестницы, имеет большое значение для видов исследований, которые должны быть проведены для оценки эффективности различных видов центрально-войсковых позиций. Таким образом, если бы сегодня можно было попытаться судить о наиболее вероятном сценарии начала американо-советской центральной войны, то порядок следующего списка, вероятно, представлял бы собой справедливый консенсус мнений как экспертов, так и обывателей:

1. Очень напряженный кризис - что-то вроде непреднамеренной, случайной или просчитанной войны.

2. Очень напряженный кризис - США рассчитали удар.

3. Очень напряженный кризис - советский расчетливый удар.

4. Обычная ситуация - что-то вроде случайной войны.

5. Нормальная ситуация - советский расчетный удар.

Большинство экспертов сходятся во мнении, что все вышеперечисленные варианты маловероятны, даже если возникнет очень напряженный кризис такого рода, примером которого являются средние ступеньки лестницы. Вторая и третья возможности могут возникнуть, если Советы, полагаясь на баланс террора, решат вторгнуться в Европу либо потому, что они этого хотят, либо потому, что их к этому вынуждают события (как в сценарии, приведенном в главе I). Как будет обсуждаться далее, расчетный удар США может произойти, если мы "выполним свои обязательства перед НАТО" и нанесем удар по Советам; обратный вариант, скорее всего, произойдет, если Советы впадут в отчаяние, возможно, из-за того, что мы поднялись на какую-то ступеньку между 15 и 31 и нанесут ответный удар, направленный (как будет описано далее) на выравнивание или снижение ударной мощи США.

[В нынешних условиях, если заявления официальных лиц соответствуют действительности, Советы не могут разоружить США первым ударом; но если бы они ограничили свою атаку целями с рычагами воздействия, они могли бы улучшить стратегический баланс].

Они также могут нанести удар, потому что нашли какую-то слабость в американской системе, которую они затем попытаются использовать, или даже потому, что они думают, что какой-то шантаж после нападения или шок от нападения запугает или ослабит наш ответ; или они могут нанести удар просто из злости, глупости или по традиции. Мы также не можем отбросить четвертую возможность из этого списка, хотя она кажется наиболее маловероятной, особенно в результате огромного роста стабильности, произошедшего за последние три-четыре года. Наконец, существует крайне отдаленная возможность нанесения советского расчетливого удара ни с того ни с сего. Она кажется почти смехотворно отдаленной, если в американской системе нет слабых мест или если у Советов нет важных тайных или секретных возможностей, о которых мы ничего не знаем. Даже в этом случае представляется крайне маловероятным, чтобы Советы полагались на такой потенциал. А если бы они это сделали, то представляется маловероятным, чтобы они сопровождали такой удар по стратегическим силам США крупной атакой на города. Предположительно, они бы начали атаку, соответствующую 33-38-й строкам, и надеялись бы запугать наш ответ, удерживая наши города в качестве заложников. Даже если бы они были почти уверены, что смогут полностью разоружить нас, они, скорее всего, сделали бы это в качестве подстраховки, чтобы не ошибиться, и вряд ли они могли бы быть уверены в успешном ударе по разоружению.

Почти все нынешние американские аналитики более или менее согласны с приведенным выше порядком вероятности. Если эта точка зрения верна (а она была верна в течение нескольких лет), то можно утверждать, что в прошлом имело место поразительное неправильное распределение официального внимания. Вероятно, справедлива оценка, что около 90 процентов профессионального внимания в 1950-х годах было направлено на пятую возможность и около 10 процентов - на четвертую. В общем и целом, первые три возможности были почти полностью проигнорированы.

Этот пример ошибочного акцента в прошлом теперь широко известен и часто цитируется аналитиками. Изменение акцента на первые три сценария может быть частично объяснено намеренным использованием таких методологических сценариев и военные игры, а также растущая серьезность и зрелость аналитиков. В настоящее время выросла идея о том, что войны, которые разрастаются из кризиса, должны рассматриваться как "проектный случай", а внезапное нападение неожиданно - как "не проектный" случай, от которого необходимо застраховаться, но который следует избегать переоценивать. Но все же, вероятно, полезно напомнить себе, что в течение многих лет высокопоставленные аналитики, политики, лица, принимающие решения, и их сотрудники, обладающие определенной степенью или даже полной властью устанавливать свои собственные правила, тратили большую часть своего времени на проблемы, которые, по их собственному мнению, были относительно неважными, по сравнению с проблемами, которые они могли бы изучать в той же зоне ответственности. В этой никогда небывалой стране подготовки к гипотетическим и нереальным ситуациям тратить свое время на менее важные области своей ответственности не только могло произойти, но и произошло, и, конечно, происходит до сих пор.

Вероятно также, что в результате прохождения через несколько довольно напряженных кризисов высокопоставленные лица, принимающие решения с обеих сторон, получили интенсивное и концентрированное образование по военным проблемам и стратегическим вариантам - т.е. по тому, что они могут и не могут или должны и не должны делать со своими вооруженными силами. Психологи иногда утверждают, что в такие моменты стресса происходит сужение альтернатив и концентрация на небольшом количестве знакомых вариантов. Это, безусловно, может произойти, и я буду обсуждать некоторые аспекты этой возможности в связи с "консервативными стратегиями" (в главе XIII); но здесь позвольте мне отметить мое убеждение, что если привычные альтернативы достаточно мрачны, лица, принимающие решения, скорее всего, будут искать новые и, таким образом, обнаружат, что их горизонты скорее расширились, чем сузились. В правительстве и в комитетах момент истины, скорее всего, отрезвит всех, кто смотрит или уже смотрел.