ГЛАВА 5. ИНТЕНСИВНЫЕ КРИЗИСЫ
Я использую термин "интенсивный кризис", чтобы обозначить кризис, в котором значительное число людей реально представляет себе, что ядерная война действительно может произойти, но ядерное оружие еще не было применено. Конечно, есть много людей, которые абстрактно понимают, что ядерное оружие существует и может быть применено, но в условиях такого интенсивного кризиса ядерная недоверчивость, которую все мы разделяем, резко снизится, если не исчезнет. Существующие "нереальные и гипотетические" ядерные запасы вдруг стали бы представлять реальную угрозу. Это изменение, вероятно, не произойдет сразу, и это может быть ограниченное развитие; но часть населения и большинство лиц, принимающих решения, признают, что ядерная война может иметь место - что это больше не является ни "немыслимым", ни "невозможным".
Определение количества людей, которые должны прийти к такому выводу, чтобы кризис стал "интенсивным", типов людей и степени их озабоченности, очевидно, должно быть произвольным суждением. В оперативном плане провести такие измерения будет очень сложно, хотя на практике, я думаю, оперативное разграничение может быть проще теоретического. В любом случае, вопрос будет зависеть от конкретного хода событий.
Ступени 10-20 входят в эту категорию интенсивного кризиса. Конечно, мы уже пережили большую войну с применением обычных вооружений (12-я линия) в Корее, и многие в Вашингтоне тогда считали, что это была прелюдия к Третьей мировой войне. Хотя Корею можно рассматривать как интенсивный кризис, он произошел в относительно неядерный период (когда у русских практически не было стратегического потенциала, а тактический потенциал даже против Европы был относительно невелик - по крайней мере, в том, что касается ядерного оружия). Нечто приближающееся к статусу сверхготовности было в Суэцком и Кубинском кризисах; но я бы считал их кризисом более интенсивным, чем эти два.
Таким образом, если "измерять" серьезность кризиса по 10-й или 13-20-й строкам, то очевидно, что "интенсивного" кризиса у нас не было со времен Второй мировой войны. Если нужен единый стандарт, по которому можно судить о том, является ли кризис "интенсивным", то, скорее всего, 17-я ступень (когда из крупных городов эвакуируется около 20 процентов населения) дает его (при условии, конечно, что правительство не принимает специальных мер для предотвращения такой эвакуации).
Категория интенсивного кризиса приводит нас в область "ни войны, ни мира", столь характерную для многих современных дискуссий. Эта область на самом деле не является беспрецедентной, но появление ядерного оружия сделало ее несколько более значимой. В первые годы послевоенной эпохи многие аналитики исходили из того, что как только возникнет стратегический тупик, Соединенные Штаты и Советский Союз, скорее всего, сочтут, что они могут безопасно провоцировать друг друга под этим зонтиком террора. Тогда они полагали, что тотальная война будет сдерживаться, но события, которые попадут в эту категорию интенсивного кризиса, будут происходить довольно часто, поскольку каждая сторона будет готова прощупать или подтолкнуть. Этого не произошло. Страх перед возможным извержением на верхние ступеньки оказался достаточно велик, чтобы укрепить первые два порога, а не ослабить их. Это парадоксально, так как можно было бы подумать, что страны будут готовы манипулировать первыми двумя порогами, когда у них будет больше уверенности в следующих двух. Но чем страшнее верхние ступеньки, тем больше укрепляются все пороги - так кажется, если опыт последних десяти лет является точным указанием того, как оценивать такие эффекты.
Ступени интенсивных кризисов
СТУПЕНЬ 10. ПРОВОКАЦИОННЫЙ РАЗРЫВ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ: Эскалаторный Характер этой ступеньки трудно оценить априори, поскольку, даже в большей степени, чем в случае большинства ступенек, многое зависит от обстоятельств этого дипломатического разрыва. Однако я бы предварительно предположил, что провокационный разрыв дипломатических отношений будет как раз за порогом ядерной нечистоплотности. В конце концов, этот акт является традиционным уведомлением о том, что два государства близки к войне. Это достаточно убедительное сообщение о том, что одна страна не намерена сосуществовать с другой на нормальных условиях, и что до урегулирования кризиса, вероятно, произойдет что-то еще. Если разрыв был осуществлен достаточно провокационным и драматическим образом, он, вероятно, приведет к некоторым последующим действиям, характерным для интенсивного кризиса. С другой стороны, дипломатический разрыв с Россией такого рода, за который иногда выступают некоторые правые группы в Соединенных Штатах, может просто рассматриваться как глупый или легкомысленный жест, в некоторых обстоятельствах свидетельствующий скорее о несерьезности, чем о серьезности.
СТУПЕНЬ 11. СОСТОЯНИЕ СВЕРХГОТОВНОСТИ: Состояние "готовности" может быть частичным или полным. Нынешнее обращение с САК является примером статуса частичной готовности. Его можно рассматривать как обычную меру предосторожности, а не как высшую точку, которой достигла эскалация между США и СССР. Однако советско-американская напряженность является необходимым политическим фоном для статуса частичной готовности, и этот статус возник путем накопления. Десять или около того лет назад идея поддержания стратегических сил в состоянии готовности вызвала бы много критики, но сейчас ее почти нет, по крайней мере, в Соединенных Штатах.
Однако даже наш статус обычной готовности создает проблемы с союзниками и в Организации Объединенных Наций. Статус сверхготовности создаст гораздо больше проблем. В частности, он автоматически повлечет за собой опасные или дорогостоящие действия. Если бы это было не так, мы бы делали это в обычном режиме. В статусе сверхготовности стратегические силы могут быть рассредоточены, отпуска отменены, профилактическое и текущее обслуживание остановлено, обучение отложено, все возможные единицы техники и подразделения приведены в состояние готовности, и развернуты ограниченные военные силы. Все эти меры требуют больших затрат, увеличивают вероятность непреднамеренной войны, мешают нормальному обучению и, возможно, приводят к другим политическим и военным последствиям.
Из-за относительной неуязвимости и бдительности в обычных условиях мирного времени американских сил Minuteman и Polaris (и в некоторой степени бомбардировщиков), такие действия могут иметь большее значение для Советского Союза, чем для Соединенных Штатов. Принять статус сверхготовности - значит сказать: "Я бы не стал делать все эти опасные и дорогостоящие вещи, если бы не был готов зайти довольно далеко, возможно, до предела". Очевидно, вам лучше пересмотреть свою оценку моей решимости". Это можно сказать еще более категорично и четко, если статус сверхготовности сопровождается ограниченным "спуфингом", "глушением" или другими враждебными действиями, которые стремятся снизить обороноспособность противника, чтобы он был менее способен ответить на внезапную атаку. Хотя на данном этапе эти действия могут не зайти так далеко, чтобы существенно изменить стратегический баланс, они продемонстрируют решимость и решительность, если не безрассудство, а также ослабят решимость другой стороны в стратегическом балансе именно потому, что они настолько опасны. Такие предварительные спуфинг и глушение являются особенно "убедительными" методами, прямо предлагающими другой стороне сделать выбор между компромиссом, опасным продолжением кризиса или немедленной эскалацией к тотальной войне.
СТУПЕНЬ 12. БОЛЬШАЯ КОНВЕНЦИОНАЛЬНАЯ ВОЙНА (ИЛИ ДЕЙСТВИЯ): Теперь подготовлена сцена для какого-то организованного военного насилия. Это может быть относительно крупномасштабная необъявленная война или пограничные бои, как это произошло между Японией и Советами в 1939 году (с участием тысяч солдат), оккупация спорной территории по типу Триеста или крупная "полицейская акция", как в Корее.
Если такая война будет вестись с любой интенсивностью, обе стороны понесут большие потери, но ни одна из них не будет использовать свое более "эффективное" или "качественное" оружие -ядерное, бактериологическое или химическое.
Парадоксально, но чем более "полезным" является это оружие в узком военном смысле, тем меньше вероятность его применения. В любом случае, на этой ступеньке будет много жертв и, по крайней мере, на начальных этапах действий, значительное углубление кризиса.
СТУПЕНЬ 13. БОЛЬШАЯ КОМПОНЕНТНАЯ ЭСКАЛАЦИЯ: Один из способов достичь высокого общего уровня эскалации и при этом сохранить каждый отдельный акт как акт относительно низко на лестнице - нанести ответный удар или эскалацию на совершенно другом театре военных действий, нежели тот, на котором разворачивается первичный конфликт, и в то время, когда первичный кризис находится на достаточно интенсивном уровне. Это может быть особенно эскалационным, если второй театр является чувствительным или потенциально жизненно важным.
Интересно отметить, что, за исключением довольно мелкомасштабных действий, этот очевидный прием не использовался со времен Второй мировой войны, несмотря на то, что существовала большая озабоченность по поводу такой возможности. Например, многие высокопоставленные правительственные чиновники были глубоко обеспокоены тем, что Советы могут втянуть Берлин или Турцию в Кубинский ракетный кризис в октябре 1962 года, сказав, например, так: "Что бы вы ни сделали с нашим доступом на Кубу, мы сделаем с вашим доступом в Берлин. Если вы остановите корабли, мы остановим грузовики. Если вы будете топить корабли, мы будем уничтожать грузовики и самолеты" и так далее. Я уже отмечал, что президент Кеннеди в своей речи попытался упредить эту возможность. Угрозы секретаря Даллеса о массированном возмездии "в то время и в том месте, которые мы сами выберем", были угрозами сложной эскалации, но так и не были осуществлены.