Питер Линдерт и Джеффри Уильямсон опубликовали первое комплексное исследование неравенства в США, проследив его развитие с момента обретения США независимости до начала XXI века. Они оценивают три кузнецовских механизма: увеличение разрыва в реальной заработной плате между городскими и сельскими работниками; увеличение разрыва между общим доходом городских и сельских жителей; и влияние растущей урбанизации (с ее предполагаемым большим неравенством доходов в городах) на общее неравенство. По словам Линдерта и Уильямсона, "переход к городскому хозяйству был, безусловно, достаточно драматичным, чтобы дать гипотезе Кузнеца шанс блеснуть. И она засияла по всем трем пунктам". В период с 1800 по 1860 год разница между зарплатами в городах и сельской местности выросла в США с практически несуществующего 1 процента до 27 процентов; на Юге разрыв увеличился с 8 до 28 процентов. Что касается общих доходов, то в 1860 году доходы городских жителей США на 35 % превышали доходы сельских. Наконец, в 1860 году (год, за который, как отмечают Линдерт и Уильямсон, имеются наиболее достоверные данные о неравенстве) Джини в городах США составлял 58,5 пункта, а в сельской местности - 48 пунктов.
В таблице 6.1 приведены оценки Линдертом и Уильямсоном неравенства и роста в США с 1774 по 1929 год. За этот период средний доход в США увеличился в пять раз, причем темпы роста в большинстве лет превышали требования Кузнеца, которые он сам предъявлял к современной модели экономического роста (не менее одного процента на душу населения в год). Пик неравенства пришелся на 1860-е годы и оставался вблизи этого высокого плато вплоть до 1930-х годов. После этого неравенство начало свое долгое снижение (это было "великое выравнивание"). Если рассматривать неравенство с точки зрения доли первого процента, то рост неравенства продолжался вплоть до Первой мировой войны, после чего оно стабилизировалось. Таким образом, по любому показателю неравенство вело себя так, как утверждал Кузнец. Единственный вопрос заключается в том, достиг ли пик неравенства в США в последние десятилетия XIX века или в первом десятилетии XX века.
Таблица 6.1 Неравенство и средний доход в США, 1774-1929 гг.
Неравенство
Джини
Доля в один процент
Доход
ВВП на душу населения (проект Мэддисона)
1774
44.1
2419
1800
~40
2545
1850
48.7
3632
1860
51.1
4402
1870
51.1
9.8
4803
1910
17.8
9637
1913
18.0
10108
1920
14.5
10153
1929
49.0
18.4
11954
Источники данных: Для Джини и доли верхнего процента: Lindert and Williamson, Unequal Gains, 18, 115-16, 154, 173. Оценки неравенства включают все домохозяйства (включая рабов до 1870 года). Неравенство в 1800 году приблизительно рассчитано на основе утверждения Линдерта и Уильямсона, что оно было ниже, чем в 1774 году (95). Для ВВП на душу населения: Проект Мэддисона, версия 2020 года.
Механизм, описанный Кузнецом, прост и магичен. Не более чем набросок, мы уже можем увидеть сходство между его моделью и опытом многих обществ, а также понять гипотезу об эволюции неравенства по мере развития общества. Очевидно, что, по мнению Кузнеца, неравенство реагирует на структурные изменения в экономике - хотя в более поздних эмпирических исследованиях структурные изменения были заменены, из соображений эконометрического удобства, на увеличение ВВП на душу населения. Из модели также ясно, что рост неравенства имеет естественный предел. Разрыв между городом и деревней достигает максимума, когда общество делится на две равные по численности группы (при условии одинаковых ставок заработной платы в двух секторах), но как только большая часть округа становится урбанизированной, вклад этого разрыва становится незначительным. Это хорошо видно почти во всех полностью урбанизированных странах. Например, в США, каким бы большим ни был разрыв, крошечная доля сельского населения (менее 2 %) гарантирует, что сам по себе разрыв не сможет сильно повлиять на общее неравенство в США. В Китае ситуация иная, учитывая все еще относительно низкий уровень урбанизации; он следует курсу, намеченному Кузнецом, и возникновение разрыва между городом и деревней стало ключевым фактором роста общего неравенства в стране.
Эта первая (восходящая) часть кривой Кузнеца также часто ассоциируется с моделью роста Артура Льюиса 1954 года при неограниченном предложении труда. Модель Кузнеца тоже можно рассматривать как модель, в которой городские районы (или производственный сектор) "высасывают" сельскую рабочую силу при неизменной ставке заработной платы, пока предложение новой рабочей силы просто не иссякнет. В этот момент все действия перемещаются в города, где капиталисты, столкнувшись с ограничением предложения, вынуждены работать в условиях растущей реальной заработной платы. Таким образом, модель Кузнеца можно рассматривать как версию модели Льюиса. Льюис, однако, не видел растущего расхождения между городскими и сельскими зарплатами (одно из ключевых требований к движению типа Кузнеца). Он считал, что "резервная армия труда" Маркса всегда будет следить за тем, чтобы такого расхождения не происходило.
Что происходит после того, как неравенство достигает очень высокого уровня? По мнению Кузнеца (как ясно из его комментариев, процитированных выше), когда совокупный доход экономики становится относительно высоким, в действие приходят три новые силы. Во-первых, разница в производительности между несельскохозяйственным и сельскохозяйственным секторами уменьшается, что сокращает разрыв в оплате труда между городом и деревней. Во-вторых, поскольку общество, будучи более богатым, обладает большим капиталом, его изобилие приводит к снижению нормы прибыли на капитал и тем самым уменьшает относительные доходы богатых. И в-третьих, рост благосостояния общества позволяет ему вводить пенсии по старости, страхование от безработицы и несчастных случаев, а также другие социальные программы, которые еще больше ослабляют силы неравенства.
Таким образом, нисходящая часть кривой Кузнеца также выглядит весьма обоснованно. Обратите внимание, что, по сути, главной силой, действующей на эту сторону кривой, является большее богатство, накопленное в предыдущий период роста неравенства. Помимо того, что это богатство позволяет осуществлять более щедрые социальные расходы, оно снижает норму прибыли на капитал, что уменьшает доходы богатых. Более того, увеличение социальных расходов и принятие законов в поддержку труда стало опытом западноевропейских экономик не только во времена Кузнеца, но и раньше. Во второй половине XIX века в Англии были введены ограничения на количество рабочих дней и часов, в Германии времен Бисмарка было принято фабричное законодательство, а также социальное страхование. Что касается снижения отдачи от капитала, то предсказания Кузнеца перекликаются с предыдущими предсказаниями Смита и Маркса, которые, как мы уже видели, ожидали постепенного снижения нормы прибыли и, как следствие, уменьшения неравенства.
Модель Кузнеца интуитивно понятна и легко объяснима, но она сложнее, чем кажется на первый взгляд. В ней пять переменных, которые меняются со временем: доля городского населения, уровень неравенства в сельской местности, уровень неравенства в городах, средний доход в сельской местности и средний доход в городах. Взаимодействие этих переменных порождает две основные переменные на уровне страны - средний доход и неравенство, также изменяющиеся во времени. Но не только изменения этих переменных определяют вид кривой Кузнеца, но и их уровни (например, начальный уровень неравенства в сельской местности и т. д.). Очевидно, что скорость перехода к городскому хозяйству также имеет значение, как и размер разрыва между городскими и сельскими доходами. Таким образом, Кузнец в своей работе 1955 года посвящает значительные усилия представлению различных числовых примеров этого процесса и обсуждению того, при каких предположениях крутизна роста неравенства (в первой части кривой) может быть наибольшей, или как быстро неравенство может уменьшаться. Очевидно, что возможности практически безграничны. Главное, что, исходя из трех предположений Кузнеца - рост урбанизации, рост среднего дохода в городах и рост неравенства в городах (но с пиком, после которого оно снижается), - мы можем со временем получить параболическое движение в показателях неравенства и рост общего среднего дохода. Таким образом, мы связываем урбанизацию и структурные преобразования с современным ростом и можем дополнительно получить оценку того, как плоды этого современного роста будут распределены между гражданами. Трудно представить себе другую экономическую модель, которая отвечает на столь важные вопросы так, ну, экономически.
На рисунке 6.2 показан один из примеров с использованием индекса Тейла вместо Джини, поскольку индекс Тейла точно разлагается на компонент "между" (неравенство, обусловленное разрывом между городом и деревней) и компонент "внутри" (неравенство, обусловленное суммой неравенства в сельской и городской местности). Здесь мы предполагаем, что разрыв в доходах между городом и деревней и неравенство в городах растут до тех пор, пока 70 % населения не переедет в городские районы, после чего оба показателя снижаются. Для простоты мы сохраняем сельское неравенство постоянным (и, разумеется, более низким, чем городское). Это простые, разумные и не требующие особых усилий предположения. Они легко генерируют перевернутую U-образную кривую неравенства и дают общий средний доход, который сначала растет очень быстро, а затем замедляется. Этот пример, на создание которого у меня ушло около получаса, подчеркивает гибкость подхода Кузнеца, но также и его силу: меняя цифры в электронной таблице (сегодня это сделать гораздо проще, чем во времена Кузнеца, когда результаты для каждой итерации приходилось рассчитывать вручную), мы можем варьировать результаты, но до тех пор, пока мы придерживаемся трех ключевых предположений, форма кривой будет неизменной.