Вооружение милитаризма наукой и капиталистическими финансами и промышленностью обеспечило явное военное превосходство в конце XVIII - XIX веках, что привело к все более односторонним колониальным сражениям. Однако стабильное правление после завоевания оказалось более сложным, чем во многих империях более раннего периода истории. В зонах с умеренным климатом колониальные поселенцы могли заменить права туземцев на землю, а в донационалистическую эпоху они могли убедить некоторые туземные элиты покинуть своего прежнего правителя и сотрудничать, если они считали, что европейцы победят. Идеология как движущая сила войны перешла от религии к расе. Расовые убеждения были не новы для империалистов, как мы видели на примере Китая. Но европейский империализм предполагал трансокеанские путешествия и контакты с народами, которые внешне сильно отличались от европейцев. Сочетание якобы более низкой цивилизации и разных физиономий вызвало к жизни системную модель расового превосходства, которая процветает и по сей день. Это ослабило империи политически и идеологически, не позволив добиться той ассимиляции туземцев, которой добились Римская и Китайская империи. Расизм стал той идеологической дикой картой, которая сократила жизнь европейских империй. Кроме того, существовало множество соперничающих европейских империй, что было дополнительной слабостью, поскольку их существование способствовало войне между ними.
Войны между европейцами теперь включали в себя и колониальные театры. Габсбурги и Романовы нанесли удар по суше на востоке, в то время как португальские, испанские, голландские, французские и британские правители ушли за океан. Пруссия отклонилась от курса, став крупной державой за счет поглощения соседей в Европе (плюс позднее некоторые колонии). Но колоний хватало. Даже проигравшие в войне могли получить меньшие приобретения. Колониальное отклонение войны помогло державам отсрочить эндшпиль Китая и Японии, войну на смерть и только одно выжившее государство. Вместо этого происходило балансирование, возглавляемое Великобританией и Россией, против государств с центральным расположением - последовательно Габсбургов, Франции и Германии, стремившихся к континентальной гегемонии. Балансирование облегчалось географическими особенностями двух окраинных держав. Британия с ее островной защитой имела грозный флот и промышленный капитализм, а Россия - огромную территорию, численность населения и зиму. Ни одна из этих держав не могла быть легко захвачена, ни одна из них не могла соперничать с другой в Европе (хотя и в Центральной Азии), и, в случае союза, они могли удержать центральную державу от ведения войны на два фронта. В отличие от последних древнекитайские государства не поддались искушению заключить сделку с французами. Наполеон не смог преодолеть их союз, не смог впоследствии и Гитлер (хотя он тоже решил противостоять США).
Франция проиграла большинство своих войн XVIII века, долги и слабое налогообложение разрушили государственные финансы и подорвали монархию. Революция вызвала новую волну идеологических войн между абсолютной монархией, конституционной монархией и республиками. Абсолютные монархии правили в России, Австрии и Пруссии, конституционные монархии контролировали Великобританию и Голландию, республики в Америке свергли монархию, но контролировались рабовладельческой верхушкой по конституциям, призванным защитить их от монархии или толпы. Но во Франции собственники потеряли контроль над страной, что усилило идеологическую борьбу.
В период с 1770 по 1850 г. Оуэн выделяет шестьдесят две попытки смены режима в Европе. Двадцати восьми из них предшествовала гражданская война или менее значительные беспорядки в стране-объекте, а тридцать шесть, т.е. большинство, были французскими интервенциями. В 1790-х годах наблюдался резкий рост числа интервенций, который сохранялся в 1800-х годах, а после 1815 года пошел на спад, хотя и был кратковременно усилен революциями 1848 года. Европа вновь была ошеломлена идеологической войной. Потрясение было вызвано не только кровавыми жертвами войны, хотя их число составило от 2,5 до 3,5 млн. человек, а число погибших среди мирного населения - от 750 тыс. до 3 млн. человек. Шокировала также революционная и националистическая идеология, развязанная французскими войсками. Французские революционеры создали республику всеобщего избирательного права, казнили короля и всех аристократов, которых смогли поймать, подняли знамена классовой борьбы и организовали levée en masse - военную мобилизацию, пробуждающую национализм граждан.
Наполеон Бонапарт укротил эту революцию, вернул рабство в колонии и провел политическую реорганизацию Франции. Его попытка завоевания Европы продолжала реальную политическую борьбу между великими державами, но она была поднята на новую высоту националистической идеологией. Как воплощение одного из великих завоевателей истории, личность Наполеона имела большое значение. Гарольд Паркер выделил шесть основных мотивационных элементов: стремление быть хозяином в любой ситуации; благородная офицерская этика славы, ослепительной славы и почета; увлечение историческими личностями, олицетворяющими качества хозяина; собственные блестящие победы и достижения, рассматриваемые как часть этой линии; возможность сравняться с прошлым в глазах своих и будущих зрителей; непреодолимая вера в свое предназначение. Он заявлял: "Я из той расы, которая основывает империи", и поощрял представление о себе как о "новом Карле Великом", выставляя напоказ копии меча и короны Карла Великого и завоевывая Германию и Италию, как это делал Карл Великий. Он посвятил свою жизнь славе, доминированию как таковому. Его цели были не столько инструментальными, сколько ценностными. Напротив, в мобилизации средств он был в высшей степени рационален, способен управлять сложными и динамичными политическими и военными ситуациями, хотя не смог овладеть Англией и вторгся в Россию вопреки советам своих советников. Его безграничные цели и выдающиеся военные достижения, его русская глупость и отзыв Веллингтона о Ватерлоо как о "ближайшем беге, который вы когда-либо видели в своей жизни", не означали, что падение его гегемонии было неизбежным, но оно продолжалось всего около десяти лет. Многогосударственная система была восстановлена.
Масштабы военных действий резко возросли. В 1812 г. Наполеон мобилизовал 600 тыс. солдат для участия в русской кампании, а два года спустя германские государства и Россия объединили миллионную армию. Наполеон завоевал континентальную Европу, возведя простолюдинов в короли, его приветствовали либералы за рубежом, пока не наступило разочарование в господстве Франции. Свержение Бурбонов в Испании имело побочные последствия в Латинской Америке, где, как мы увидим в следующей главе, начались революции против испанского правления. Европейские короны затрепетали в страхе перед гильотиной. Поэтому Венский конгресс 1815 года был направлен на подавление радикализма, чтобы монархия могла спокойно жить. В расчетах участников конгресса присутствовал страх скорее перед внутренней классовой борьбой, чем перед межгосударственными войнами. Поскольку война могла привести к революции, лучше был мир. Франция лишилась только наполеоновских завоеваний, а в остальном была восстановлена так, чтобы укрепить власть восстановленной монархии. Авторитарные монархии разработали "нисходящие" версии массовых мобилизационных армий. Второй испуг, вызванный революциями 1848 года, привел к тому, что монархии ввели ограниченную степень представительного правления под контролем сверху вниз. Во второй раз трансцендентным идеологиям, возглавляемым потенциальным гегемоном, был дан отпор. Европа переживала циклическую череду войн.
В 1780-х годах в Германии еще существовало более трехсот государств, существование которых в значительной степени обеспечивалось Священной Римской империей Габсбургов. Но Наполеон сокрушил империю и упразднил церковные и многие светские государства, а также имперские вольные города. Большинство из них были поглощены конфедерацией, в которой доминировала Франция, но Венский конгресс отменил это решение и постановил, что Германия в 1815 году будет состоять только из тридцати восьми государств и четырех вольных городов, помимо великих держав Пруссии и Австрии. Затем победы Пруссии над Данией и Австрией в 1860-х годах позволили ей поглотить еще десятки государств, чаще путем военного запугивания, чем реальных сражений. Кульминацией стал последний акт - поражение Франции в 1870 г., когда Бавария и Вюртемберг "добровольно" вошли в состав Прусской федерации, увидев, что произошло с ганноверскими и саксонскими правителями, оказавшими сопротивление. К тому времени большинство немецких элит согласилось с необходимостью объединения, поскольку мелкие государства уже не могли их защитить. В Германии война стала главным разрушителем исчезнувших королевств. Италия тоже была объединена Сардинско-Пьемонтским королевством и республиканскими силами Гарибальди в результате серии малых войн против Австрии и других государств, хотя окончательная капитуляция папских государств произошла в результате запуганных переговоров. Государства продолжали исчезать насильственным путем.
В период с 1816 по 1992 г., по данным Таниши Фазал, 66 из 207 существовавших государств "умерли", т.е. потеряли контроль над внешней политикой в пользу другого правителя. Только 11 государств умерли после 1945 года. Из всех погибших 40% были буферными государствами, а 50 из 66 погибших (76%) произошли в результате военного насилия. Примерно половина из них впоследствии возродилась, как, например, страны, завоеванные немецкими войсками во Второй мировой войне. Но 35 (70%) окончательно исчезнувших государств погибли насильственной смертью, преимущественно Германия, Италия и Индия. Она нападает на такие модели ИК, как "балансирование", и не обнаруживает, что соперничающие крупные державы стремились сохранить буферные государства между собой, поскольку они с наибольшей вероятностью могли погибнуть. Напротив, крупный соседний правитель упреждал другого соседа, чтобы приобрести буферное государство, которое они оба хотели получить, даже если это означало, что они станут прямыми соседями без буфера между ними. Крупные правители были просто жадными, а война по-прежнему оставалась главной причиной исчезновения королевств.