Но потом он напомнил себе, как губительно его ложь и подлость отразились на их отношениях. Он обещал ей перед тем, как она переехала к нему, что будет честен с ней, несмотря ни на что.

"Я говорю: "Я использовал его для создания одной из своих машин, почти год назад, после того, как вы ушли. Ничего нового. Но я обещаю, что буду честен с вами, поэтому говорю вам". "

"Что она сделала?" I asked.

"Я думаю, что она скажет мне, что все кончено и она снова уходит. Но вместо этого она не кричит на меня. Она не ушла от меня. Она положила руку мне на плечо и сказала: "Спасибо, что рассказала мне правду". А потом обняла меня".

-

Интимная близость - это собственный источник дофамина. Окситоцин, гормон, в значительной степени связанный с влюбленностью, связью матери и ребенка, и пожизненной связью сексуальных пар, связывается с рецепторами на дофаминсекретирующих нейронах в мозговом пути вознаграждения и усиливает срабатывание тракта цепи вознаграждения. Другими словами, окситоцин приводит к увеличению дофамина в головном мозге, как недавно выяснили нейробиологи из Стэнфорда Лин Хунг, Роб Маленка и их коллеги.

После того как он честно признался жене, а она проявила теплоту и сочувствие, Джейкоб, вероятно, испытал всплеск окситоцина и дофамина в канале вознаграждения, что побудило его сделать это снова.

В то время как правдивая речь способствует привязанности человека, компульсивное чрезмерное потребление высокодофаминовых товаров является антиподом привязанности. Потребление приводит к изоляции и безразличию, поскольку наркотик заменяет вознаграждение, получаемое от общения с другими людьми.

Эксперименты показывают, что свободная крыса инстинктивно стремится освободить другую крысу , запертую в пластиковой бутылке. Но как только свободная крыса получает возможность самостоятельно вводить себе героин, она больше не заинтересована в помощи крысе, сидящей в клетке: предположительно, она слишком увлечена опиоидной дымкой, чтобы заботиться о своем собрате по виду.

-

Любое поведение, приводящее к повышению уровня дофамина, потенциально может быть использовано. Я имею в виду своего рода "порноразоблачение", получившее широкое распространение в современной культуре, когда раскрытие интимных аспектов нашей жизни становится способом манипулирования другими людьми для получения определенного эгоистического удовлетворения, а не для укрепления близости через момент общей человечности.

На медицинской конференции по проблемам зависимости в 2018 году я сидел рядом с мужчиной, который сказал, что находится в долгосрочной реабилитации от зависимости. Он пришел, чтобы рассказать свою историю выздоровления аудитории. Перед самым выходом на сцену он повернулся ко мне и сказал: "Приготовься плакать". Я был обескуражен этим замечанием. Мне показалось, что он предвидел, как я отреагирую на его рассказ.

Он действительно рассказал страшную историю зависимости и выздоровления, но я не был тронут до слез, что меня удивило, потому что обычно меня очень трогают истории о страданиях и искуплении. В данном случае его рассказ показался мне неправдивым при всей его фактической достоверности. Слова, которые он произносил, не соответствовали эмоциям, которые за ними стояли. Вместо того чтобы почувствовать, что он предоставляет нам привилегированный доступ к болезненному периоду своей жизни, создавалось впечатление, что он играет на публику и манипулирует ею. Возможно, дело в том, что он уже много раз рассказывал эту историю. Повторяясь, он, возможно, стал черствым. Как бы то ни было, меня это не тронуло.

В АА существует хорошо известное явление, называемое "пьяными рассказами", под которым понимаются рассказы о подвигах в состоянии алкогольного опьянения, которые рассказываются для развлечения и демонстрации, а не для обучения и познания. Пьяные рассказы, как правило, провоцируют тягу, а не способствуют выздоровлению. Грань между честным самораскрытием и манипулятивным "пьяным диалогом" очень тонка и включает в себя тонкие различия в содержании, тоне, каденции и аффекте, но вы узнаете ее, когда увидите.

Я надеюсь, что мои откровения здесь, мои собственные и те, которыми мне разрешили поделиться мои пациенты, никогда не переступят эту грань.

Правдивые автобиографии создают ответственность

Одиночные, простые истины о нашей повседневной жизни - это как звенья одной цепи, которые превращаются в правдивые автобиографические повествования. Автобиографические нарративы - важнейший показатель прожитого времени. Истории, которые мы рассказываем о своей жизни, не только служат мерилом нашего прошлого, но и могут определять поведение в будущем.

За более чем двадцать лет работы психиатром, выслушавшим десятки тысяч историй пациентов, я убедился, что то, как мы рассказываем свои личные истории, является маркером и предиктором психического здоровья.

Пациенты, рассказывающие истории, в которых они часто выступают в роли жертвы, редко неся ответственность за плохой исход, часто нездоровы и остаются нездоровыми. Они слишком заняты тем, что обвиняют других, чтобы заняться собственным выздоровлением. И наоборот, когда мои пациенты начинают рассказывать истории, точно отражающие их ответственность, я понимаю, что им становится лучше.

Нарратив жертвы отражает более широкую общественную тенденцию, в соответствии с которой мы все склонны считать себя жертвами обстоятельств и заслуживать компенсации или вознаграждения за свои страдания. Даже если люди стали жертвами, если нарратив никогда не выходит за рамки виктимности, исцеление затрудняется.

Одна из задач хорошей психотерапии - помочь людям рассказывать истории исцеления. Если автобиографическое повествование - это река, то психотерапия - это средство, с помощью которого эта река наносится на карту и в некоторых случаях изменяет свое направление.

Истории исцеления тесно связаны с реальными событиями. Поиск и нахождение истины или наиболее близкого к ней приближения к имеющимся данным дает нам возможность по-настоящему прозреть и понять ситуацию, что, в свою очередь, позволяет сделать осознанный выбор.

Как я уже отмечал ранее, современная практика психотерапии иногда не достигает этой высокой цели. Мы, работники сферы психического здоровья, настолько увлеклись практикой эмпатии, что упустили из виду тот факт, что эмпатия без ответственности - это недальновидная попытка облегчить страдания. Если терапевт и пациент воссоздают историю, в которой пациент является вечной жертвой неподвластных ему сил, велики шансы, что он и дальше будет страдать.

Но если терапевт может помочь пациенту взять на себя ответственность если не за само событие, то за то, как он реагирует на него здесь и сейчас, то пациент получает возможность двигаться дальше по жизни.

На меня произвели глубокое впечатление философия и учение АА по этому вопросу. Один из главных девизов АА, часто напечатанный жирным шрифтом на брошюрах, гласит: "Я несу ответственность".

Помимо ответственности, "Анонимные алкоголики" выделяют "строгую честность" в качестве основного принципа своей философии, и эти идеи идут рука об руку. Четвертый из 12 шагов программы "Анонимные алкоголики" требует от членов организации провести "тщательную и бесстрашную нравственную инвентаризацию", в ходе которой человек рассматривает недостатки своего характера и то, как они способствовали возникновению проблемы. Пятый шаг - это "шаг исповеди". На нем члены АА "признаются Богу, себе и другому человеку в том, в чем именно мы неправы". Этот прямой, практичный и систематический подход может оказать мощное преобразующее воздействие.

Я лично испытал это на себе в тридцатилетнем возрасте во время обучения в ординатуре по психиатрии в Стэнфорде.

Мой психотерапевтический супервизор и наставник, тот самый человек в фетровой шляпе, о котором я упоминал в самом начале, предложил мне попробовать "12 шагов" в качестве способа проработки обиды на мать. Он задолго до меня понял, что я цепляюсь за свой гнев, муссируя его и вызывая зависимость. До этого я провел несколько лет в психотерапии, пытаясь разобраться в своих отношениях с матерью, что, как мне казалось, только подогревало мой гнев на нее за то, что она не была той матерью, которой я хотел ее видеть, и той, которая, как мне казалось, была мне нужна.

В порыве щедрого самораскрытия мой руководитель поделился со мной тем, что он уже несколько десятилетий выздоравливает от алкогольной зависимости и что в этом ему помогли АА и "12 шагов". Хотя моя проблема не была связана с зависимостью как таковой, он интуитивно почувствовал, что "12 шагов" помогут мне, и согласился провести меня по ним.

Я работал по Шагам вместе с ним, и этот опыт был действительно преобразующим, особенно Шаги 4 и 5. Впервые в жизни вместо того, чтобы сосредоточиться на том, как, по моему мнению, моя мать меня подвела, я задумался о том, какой вклад я внес в наши напряженные отношения. Я сосредоточился на недавнем взаимодействии, а не на событиях детства, поскольку в детстве моя ответственность была меньше.

Поначалу мне было трудно понять, каким образом я способствовал возникновению этой проблемы. Я действительно считал себя беспомощной жертвой во всех отношениях. Я была зациклена на ее нежелании навещать меня в моем доме, поддерживать отношения с моим мужем и детьми, в отличие от ее более близких отношений с моими братьями и сестрами и их детьми. Меня возмущала ее неспособность принять меня такой, какая я есть, и ощущение, что она хочет, чтобы я была другой - более теплой, более уступчивой, более самодостаточной, менее самостоятельной, более веселой.