Он мог быть у нее на кухне в тот вечер, когда она имела глупость выдать себя за Арензу.

Его голос, раздавшийся сзади, заставил ее подпрыгнуть. "Я не ждал гостей, так что это просто толатси - рисовая каша с грибами, луком и копченой свининой. Более или менее стандартный завтрак во Врашене. Но это вкусно. И сытно".

Блюдо в его руках пахло теплом и домом. Может быть, он говорил о еде как о какой-то издевке - намеке на истинное происхождение Рен? Нет; кем бы ни был этот рук, он должен был тщательно скрывать свою личность. Он не стал бы выдавать ее в минуту мелочности.

Варго поставил блюдо на столик для завтрака в эркере, затем снял Пибоди со спинки одного из диванов и посадил паука себе на плечо. "У меня для вас есть еще кое-что. Меда Фьенола хотела его конфисковать - она была восхищена тем, что мне удалось вывести его из области разума, - но я сказал ей, что ни одна дама не должна быть без маски".

Комок в боковом кармане халата Варго зацепился за ткань, когда он вытащил его на свободу, но как только она увидела край, то сразу поняла, что это должно быть.

Призматическая маска.

У нее перехватило дыхание, и руки снова задрожали, когда она приняла ее. "Я никогда не думала, что увижу ее снова".

"Она привела меня к вам", - сказал Варго. "Это и набор карт с узорами. Царство разума - это... интересное место".

Она заставила себя перестать водить большим пальцем по пернатому краю маски и отложила ее в сторону. Варго предоставил ей прекрасную возможность, и она собиралась ею воспользоваться. Пока он доставал из буфета две миски и ложки, она устроилась в кресле и спросила: " Вы нашли тот узор, о котором я вам говорила?"

"Да". Варго передал ей одну миску и сел напротив с другой. Выражение его лица было таким же безучастным, как если бы они обсуждали погоду. "Седж нашел ее. Один из моих людей, не знаю, помнишь ли ты его. Я послал его на помощь, когда узнал, что вы нездоровы. Но дайте мне знать, если он будет беспокоить Тесс, и я найду другие способы занять его".

Она растерянно моргнула. Беспокоить? Тесс ничего такого не говорила. "Я уверена, что он не будет проблемой. А узорщик дал вам что-нибудь полезное?" Она помнила, что выпала карта, когда Пибоди удивил Арензу, но не помнила, какая именно, и не помнила, спрашивал ли Варго об этом Ренату. Проблема с забывчивостью заключалась в том, что она не знала, как много забыла.

Варго налил себе в миску толаци. "Это еще предстоит выяснить. Она навела меня на след Эры Новрус, хотя неясно, работает ли она на саму Новрус. И когда я занялся этим, то обнаружил интересные сплетни - что у Меззана Индестора есть любовница-врасценянка, возможно, по приказу его отца".

Он знал об Идуше? "Ходят слухи, что в Ночь Ада была вовлечена женщина из Врашеня. Может быть, она и есть та самая тайная возлюбленная?" Прежде чем Варго успел ответить, она продолжила: "Но нет, люди говорили, что она была с Руком. Я могу представить, что Меззан отравил Синкерата из злобы к отцу, а Рук - из неприязни к дворянам, но не могу представить, чтобы их связывала врасценская женщина". Она налила себе толаци и задумчиво размешала.

Шрам на лбу Варго то появлялся на мгновение, то исчезал. "Представляешь, как рук поступит? Правда, он ненавидит дворян - но обычно он не обращает внимания на врасценцев. Или, по крайней мере, не преследует их".

"А как же история о том, что он убил врасценца?"

Он остановился. "Вы имеете в виду пожар в Фиангиолли? Случайности случаются - даже с Руком".

"Значит, вы считаете, что это был несчастный случай", - сказала она. "Возможно, не сам пожар, а человек, который погиб".

Его лицо могло быть и маской: легкое любопытство, но не большее, чем у любого человека при неожиданном разговоре. "Откуда такой интерес? Вы уже спрашивали.

И вы странно себя вели, когда я спрашивал. Как будто для него это была щекотливая тема.

Рен глубоко вздохнула и встретила его взгляд, сохраняя его как можно более ясным. Если он Рук, то был в ту ночь на ее кухне и теперь поймет ее, а если нет, то пусть думает, что она околдована легендарным разбойником, претендовавшим на ее перчатку. "Потому что я хочу знать, что за человек этот Рук".

Он не отвел взгляда. Это была игра: кто больше прочтет, кто лучше спрячется. Варго закончил ее, еще раз вздернув покрытую шрамами бровь. "Вижу, я потерял место вашего героя. Наверное, это к лучшему. Он лучше подходит для этого". Он поднял свою ложку и поднял ее как тост. ""Ешьте свои толацы. Он остывает".

Исла Трементис, Жемчужины: 28 Киприлун

Рен на собственном опыте убедилась, что зашла слишком далеко и слишком рано. Она вернулась в поместье Трементис с намерением поблагодарить Донайю за гостеприимство, а затем перебраться в свой собственный дом; вместо этого она на мгновение опустила голову и проснулась через четыре часа, не забыв спросить Тесс, что Варго имел в виду, говоря о том, что Седж ее беспокоит.

"Разве ты не знаешь? Седж поддался моим женским чарам". Тесс улыбнулась, откинувшись на край кровати, словно позируя для картины. Затем она испортила впечатление хихиканьем. "Какие взгляды он на меня бросал... Ты должна показать ему несколько трюков на случай, если ему кто-то понравится, чтобы он не отпугнул его".

Все стало понятно, когда Тесс объяснила ситуацию как прикрытие для того, чтобы Седж больше находился рядом. Учитывая их клятвенные узы, то, что Тесс и Седж спят вместе, было бы кровосмешением, и к тому же это сломало бы Рен мозг. "А как же Павлин?" спросила Рен.

Тесс покраснела в тон своим веснушкам. "Я вижу, кому-то стало лучше. А теперь не двигайся, а то я отправлю тебя вниз с наполовину уложенными волосами".

Когда прическа была готова, она спустилась вниз для окончательного осмотра Танакис, которая делала подробные записи о ее выздоровлении. Когда все было закончено, Рената сказала: "Меда Фиенола, если вы не против остаться еще на минутку, я бы хотела поговорить с вами и Эрой Трементис".

Танакис откинулась на спинку кресла, взгляд ее заострился. "Конечно".

Она не хотела расспрашивать Ренату о вещах, не связанных с ее бессонницей, но любопытство явно бурлило в ней не на шутку. Три женщины расположились в кабинете Донайи, и как только дверь была надежно закрыта, Рената глубоко вздохнула и начала.

"Эра Трементис, я должна извиниться. Несколько месяцев назад, когда Джуна спросила, когда я родилась, я солгала. Я не хотела, но всю жизнь привыкла говорить, что родилась в Колбрилуне... а потом, сказав это, объяснять правду стало немыслимо стыдно".

Донайя обменялась взглядом с Танакис. "Мы подумали, может быть... это неважно. Но почему?"

Когда Тесс везла Рен на исцеление в Туатиум, она взяла с собой еще кое-что в качестве талисмана на удачу. Сейчас оно лежало у нее в кармане, и она с тихой молитвой достала его.

Колода с узорами ее матери.

"Два года назад я нашла это на агоре в Сетерисе. Я не знала, что это такое, просто она выглядела интересно, и, как бы странно это ни звучало, я почувствовала, что должна иметь ее". Она самоуничижительно улыбнулась. "После покупки я узнала, что это колода с врасценскими узорами. Глупое суеверие и развлечение для меня и моих друзей; я провела для них несколько гаданий".

"Но потом... Мама узнала".

Рената подняла глаза и встретилась взглядом с глазами Донайи. "Я никогда не видела ее такой злой. Она чуть не бросила карты в огонь, пока я ее не остановила. Я спросила, почему она так расстроена, и она рассказала, что перед тем, как уехать из Надежры, она с друзьями пошла к шорсе.

Так поступали скучающие молодые дворяне - свидетельница ее неудачной вылазки с Сибилят и другими. "Не знаю, что ей сказала женщина, но матушка призналась, что еще несколько раз ходила туда одна, тайно. О чем бы они ни говорили, но когда пришли "Вешние воды", матушку уговорили взять Ажу и пойти в амфитеатр... где она встретила мужчину".

Она изогнула губы в еще одной ироничной улыбке. "Мать говорит, что он был прекрасен до невозможности и, наверное, был богом, но я думаю, что это говорит Ажа. Она возлежала с ним и вскоре поняла, что у нее будет ребенок".

Поскольку она уже призналась, что родит через месяц, они должны были догадаться, что она готовится к такому откровению. Но взгляд, которым они обменялись, был еще менее удивленным - как будто они предвидели это задолго до того, как она начала говорить.

Что они знают? Ни одна из них ничего не сказала, и ей ничего не оставалось, как продолжить. "Что, конечно, должно было быть невозможно. Мать настаивает, что противозачаточный нуминат все еще был при ней, что она не потеряла его в своем веселье; сейчас мы этого уже не узнаем. Но в тот день, когда она застала меня с колодой узоров, она клялась, что в ее беременности виновата шорса. Как будто врашенское суеверие может победить Нуминатрию!

"Конечно, не может", - сказала Танакис. "Но нумината может быть плохо начертана, и если мужчина не носил ее сам..."

Рената вздохнула. "Какова бы ни была причина, это вызвало у Матери панику. Судя по тому, что я видела Эрета Квиентиса, я полагаю, что он зарегистрировал бы меня должным образом, как только они поженились... но это нарушило бы ту историю, которую матушка любила рассказывать сама. Не прославленная красавица, к ногам которой припадали сердца всех, а простая невеста зануды, которую раскрутили на ажу и она переспала с незнакомцем в Большом амфитеатре. Мать не могла смириться с этой мыслью. Она решила, что единственное, что можно сделать, - это сбежать в Сетерис и найти там своего прекрасного возлюбленного.

"Значит, мужчина, которого она встретила, был Эрет Виродакс?" спросила Донайя, нахмурив брови.

"Вряд ли", - горько фыркнула Рената. "Человек, которого я всегда знала как своего отца, никогда не покидал Сетерис. Он был просто богатым алтаном, которому нравилась внешность моей матери, и он готов был потакать ее фантазиям. Его богатство, поставленное на человека, который, возможно, даже не был в Сетерисе, не имел ни богатства, ни положения, даже если бы матери удалось его найти... Это был совсем не выбор. Она уговорила отца удочерить меня и с тех пор твердит всему миру - и мне в том числе, - что я родилась в Колбрилуне, чтобы скрыть тот факт, что я не его родная дочь. Что я была зачата в Надежре".