Муронг Чуи всегда шел своим путем и не заботился о том, что думают другие. Для него не имело значения, какое положение в семье занимал Цзян Есюэ. А Цзян Есюэ наконец нашел утешение в том, что у него появился друг.
Что бы ни говорила его мать, он все равно каждый день ходил в мастерскую Мужун Чуи, чтобы найти его.
По этой причине слова мадам Се становились все более и более неприятными, а ее разочарование в нем становилось все более и более серьезным. Она говорила, что он стал «непослушным» и «вздорным». Она даже думала, что Мужун Чуи был послан Мужун Хуан, чтобы разделить мать и сына, и назвала его «маленькой сучкой».
Когда после того как она оскорбила Мужун Чуи, Цзян Есюэ остановил ее, она пришла в ярость. Она больше не обращала внимания на его слова, не слушала его объяснений и даже запретила ему возвращаться домой.
Цзян Есюэ не хотел ссориться со своей матерью и не хотел поднимать шум, из-за которого люди бы стали смеяться над ней. Поэтому в отчаянии ему пришлось смущенно спросить Мужун Чуи, может ли он пожить у него.
Мужун Чуи взглянул на мебель в своей комнате---
Набор ножей и линеек Цзян Есюэ, стулья на которых часто сидел Цзян Есюэ, и которые Мужун Чуи совсем не нравились, какие-то безделушки Цзян Есюэ на столе.
Мужун Чуи холодно ответил:
- Как ты думаешь, имеет ли значение, спрашиваешь ты меня или нет?
Цзян Есюэ:
- ...
Когда у двух подростков было свободное время, Мужун Чуи был не так безразличен, как считали все вокруг. Он покупал бамбуковых воинов размером с ладонь, с которыми любили играть дети, лениво ложился на бамбуковую кушетку и просил Цзян Есюэ сразиться с ним.
Он все время думал о каком-нибудь новом магическом оружии и инструментах, постоянно рисовал чертежи. Он рисовал всю ночь, часто засыпая прямо на полу, в окружении своих набросков. А потом просыпался и продолжал рисовать.
И почти каждый раз, когда Мужун Чуи засыпал, Цзян Есюэ не мог не смотреть на него.
Как этот человек мог быть его дядей?
Он был так молод и незрел. Когда он лежал на полу с пером и спал, то часто случайно пачкал лицо чернильными пятнами.
Так глупо.
Однажды, когда Мужун Чуи дремал, ему что-то приснилось, и он проснулся в оцепенении. В полусне он обнаружил, что Цзян Есюэ смотрит на него и нетерпеливо спросил:
- На что ты смотришь?
Мягкий голос Цзян Есюэ удивил даже его самого.
Он улыбнулся и тихо сказал:
- Я смотрю на своего сяоцзю. Он такой величественный.
Мужун Чуи, вероятно, вообще не понял его шутки или же не услышал, о чем он говорил. Он только фыркнул, его длинные ресницы задрожали, а потом он снова заснул.
Цзян Есюэ вспомнил, что когда он смотрел на него тогда, у него возникло какое-то скрытое ужасающее желание, который заставил его вздрогнуть и хотеть убежать.
В то время он вообще не смел думать об этом. Если бы он задумался, то вероятно подумал бы о том, насколько грешны его мысли. Даже если между ними не было кровного родства, даже если Мужун Чуи был просто брошенным ребенком, которого приютила Мужун Хуан, его статус все еще был при нем. Если у него были такие мысли о Мужун Чуи, как мог он считать себя достойным человеком?
Через несколько месяцев, Мужун Хуан родила.
Громкий крик младенца ознаменовал падение в ад для двух человек из этой знатной семьи.
Одной из них была его мать, госпожа Се – в поместье Юэ появился истинный наследник от главной жены. Юэ Цзунтянь назвал его Чэньцин. Чэньцин, Чэньцин... Имя сына Мужун Хуан означало «яркий», что означало, что он был назван в честь ясного неба и восходящего солнца. Что означает имя ее ребенка? Долгая снежная ночь. Даже тысячи заснеженных рек и гор, обратятся в ничто, когда выглянет солнце.
Как она могла не быть хладнокровной и обиженной?
А другим человеком, который попал в ад, был Мужун Чуи――
Поскольку Мужун Хуан умерла при родах, он потерял «сестру» и «мать», которая усыновила его и дала ему вторую жизнь.
У него больше не было благодетеля.
Глава 173.
Трудно обуздать влюбленность
ВНИМАНИЕ: УПОМИНАЕТСЯ СУИЦИД, ЖЕСТОКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С ДЕТЬМИ, ИНЦЕСТ
После смерти Мужун Хуан, Мужун Чуи становился все более и более молчаливым и часто запирался в своей мастерской. Цзян Есюэ был единственным человеком, который виделся с ним.
В период траура Мужун Чуи молча изготовил множество глиняных фигурок, наполнил их духовной силой и заставил их подражать манере поведения, словам и поступкам Мужун Хуан. Глиняные фигурки гуляли по двору. Цзян Есюэ понимал, что ему грустно, поэтому не стал много говорить, взял чертеж глиняной фигурки и последовал его примеру.
Но творения Цзян Есюэ были похожи не только на Мужун Хуан. Некоторые из глиняных фигурок напоминали Мужун Чуи, некоторые его самого, а некоторые даже новорожденного ребенка по имени Юэ Чэньцин.
Эти шумные глиняные фигурки ходили по маленькому дворику, производя шум и нарушая первоначальную удушливую атмосферу.
Мужун Чуи мрачно посмотрел на него.
- Чего ты добиваешься? Хочешь ссоры?
Цзян Есюэ подошел к нему и хотел взять его за руку, но в конце концов только ухватил его за рукав.
- Чуи, ты не можешь просто жить в тени тети Хуан.
Мужун Чуи резко отдернул рукав и сказал:
- Я и не живу.
Словно не желая больше разговаривать с Цзян Есюэ, он просто развернулся и в одиночестве подошел к столу в мастерской. Он посмотрел на обломки глиняных фигурок и медленно закрыл глаза.
Но рядом с ним вдруг послышался мягкий голос. Кто-то дергал его за рукав и повторял:
- Чуи, Чуи...
- Я же говорю нет! Ты можешь перестать...
Повернув голову, он обнаружил, что то, с чем он разговаривал, было просто маленькой глиняной марионеткой, напоминающей Цзян Есюэ, которая неуклюже утешала его:
- Не грусти, не грусти.
Мужун Чуи:
- ...
- Все будет хорошо, все будет хорошо.
Мужун Чуи какое-то время молча смотрел на него, его глаза медленно покраснели.
Повернув голову, он увидел Цзян Есюэ, стоящего под широким карнизом дома. Позади него было свинцово-серое небо. Цветы осыпались с веток, как снег. Его белые, как лотос, одежды развевались на ветру.
Двое мужчин смотрели друг на друга издалека.
Мужн Чуи несколько раз хотел заговорить, но каждый раз прикусывал язык.
Наконец он с ненавистью пробормотал:
- ...Идиот.
Цзян Есюэ рассмеялся, как будто какая-то граница наконец была стерта. Он подошел к Мужун Чуи, на мгновение задумался и нежно обнял его успокаивающим жестом.
- Ты прав, - мягко уговаривал его Цзян Есюэ, - тогда сяоцзю должен учить меня лично, хорошо?
Мужун Чуи:
- ...
На тот момент их отношения были действительно самыми комфортными. Цзян Есюэ еще мог сдерживать свои желания, а Мужун Чуи тоже был очень близок с ним. На самом деле, позже Цзян Есюэ часто думал, что если бы он не остановил то, что произошло после, все сложилось бы иначе.
В пещере Хантянь Цзян Есюэ держал Юэ Чэньцина за шею. Руки у него были холодные, из-за чего Юэ Чэньцину казалось, будто его душит змея.
Цзян Есюэ наклонился, опасно сузив глаза и уставился на него.
- Юэ Чэньцин, ты знаешь, что если бы я не помог тебе однажды, ты бы умер от рук моей матери?
Юэ Ченьцин вздрогнул.
Коричневые зрачки Цзян Есюэ были так близко к нему, что казалось, будто воспоминания тех лет отражаются в его глазах.
-----
Однажды, вскоре после смерти Мужун Хуан, Цзян Есюэ взял деревянные игрушки, которые сделал Мужун Чуи, и планировал поиграть с Юэ Чэньцином.
Хотя он знал, что отношение многих людей в особняке к нему изменилось после рождения Юэ Чэньцина, у него самого не было никакой враждебности или злобы по отношению к младенцу, завернутому в пеленки.
Мужун Чуи, хотя и чувствовал жалость к этому ребенку, все же никогда не проявлял инициативы, чтобы увидеть его. Он просто вручил Цзян Есюэ тщательно отполированные игрушки и попросил принести их Юэ Чэньцину. Спустя время, маленькие деревянные фигурки, лошадки, рыбки, кролики с торчащими ушами... куча безделушек, сделанных Мужун Чуи, заполнили колыбель Юэ Чэньцина.
Цзян Есюэ посмотрел на деревянную белку в своей руке и беспомощно вздохнул. Он подумал, о том, что Мужун Чуи действительно стоит прийти и взглянуть самому, потому что если так пойдет и дальше, маленькому Чэньцину будет негде спать.
Думая об этом, он подошел к двери комнаты Юэ Чэньцина, и когда толкнул дверь, то услышал грохот.
Няня Цзян Есюэ, присматривавшая за Юэ Чэньцином, повернула голову, как испуганная птица. Опрокинутая чаша с лекарством разбилась о землю, и жидкость вытекающая на каменный пол издавала шипящий звук.
- Е-Есюэ-гунцзы*!
(п.п Гунцзы (公子, gōngzǐ ) – молодой господин, буквально «сын дворянина»)
Он сразу понял, что в миске был яд и в приступе гнева схватил запаниковавшую няню.
- В чем дело?! Что ты делаешь?!
Эта женщина была жадным до жизни человеком, она боялась смерти поэтому немедленно поклонилась ему в ноги и тут же выдала всю правду. Она сказала, что госпожа Се заставила ее напоить Юэ Чэньцина ядом. Если бы она этого не сделала, жизни членов ее семьи были бы в опасности.
Услышав о том, что хотела сделать его мать, Цзян Есюэ почувствовал, будто провалился в ледяную пещеру. Он не мог поверить, что его мать могла пойти на такой жестокий поступок ради власти, поэтому он взял с собой няню, чтобы найти госпожу Се.
Но результатом стали истерическая ругань и побои госпожи Се.
- За что ты можешь меня винить? Я расчищаю тебе дорогу! Ты мусор, который не желает бороться!
- Какая нравственность, какая совесть... Этот мир - мир, где слабые охотятся на сильных, ты такой наивный, Юэ Есюэ! Ты знаешь, как я добилась своего положения? Ты никогда не пытался выбраться из болота, ты не знаешь, что такое быть рабом других! Подожди, двадцать лет спустя... Нет, это не займет двадцать лет. Десять лет спустя ты поймешь, что все жестокие поступки, которые совершала твоя мать были ради твоего же блага! Это поместье Юэ... словно дом грызущихся между собой собак и кошек. Либо ты, либо тебя! Ты понимаешь?!