Глава Шестая

Когда мы вышли из магазина масок на залитую солнцем площадь, я пыталась взять себя в руки. Мне хотелось бы иметь хоть какое-то реальное представление о том, было ли все это очередной игрой для Катэ - вернее, поскольку для него все было игрой, будь то политическая или личная игра.

Было бы неплохо быть полностью уверенной в том, что мои собственные мотивы остаются исключительно политическими, если уж на то пошло. Когда Катэ обхватил меня за плечи, а его присутствие покалывало меня, мое сердце отказывалось возвращаться к совершенно спокойному ритму.

"Еще в моем дворце ты упоминал о том, что у тебя есть новости о диверсиях", - напомнила я ему, когда мы пересекали площадь, пытаясь заставить себя вернуться к делам.

"Ах, да. Наша игра совсем отвлекла меня". Он лукаво усмехнулся, как бы осмеливаясь спросить, какая именно игра: "Мои вороны заметили, как несколько людей Рувена пробираются через границу в Империю, в том числе несколько его человеческих химер. Они передвигались ночью, избегая дорог, и направлялись на юг, в сторону Раверры".

Мне это совсем не понравилось: "Зачем ему использовать химер для проникновения? Если только они не похожи на людей".

"Вовсе нет". Катэ поморщился: "Им будет трудно слиться с людьми. Но у них будут другие способности. Они могут видеть в темноте, лазить по стенам, двигаться быстро, как кошка, или драться с силой медведя".

"Убийцы", - догадалась я, чувствуя в легких холод зимнего воздуха: "Или похитители".

"Как скажешь. Ты лучше меня знаешь, кто или что может быть их целью".

"Это может быть что угодно. Он может пытаться снова захватить Соколов, или убить наших колдунов, или украсть еще больше книг по магии из наших библиотек". Я уже знала, что он ищет способ сделать свое зелье постоянным; возможно, ему нужен рецепт "Слезы демона" или эксперт по ядам: "Нам нужно узнать больше. Хоть какой-то намек на то, что он задумал".

Катэ на мгновение замешкался, затем вздохнул: "Увы, как бы мне ни хотелось помочь вам вывести Рувена на чистую воду и заблокировать все его действия, боюсь, мне уже пора домой".

"Так скоро?" Я остановилась и повернулась к нему лицом, не в силах скрыть своего разочарования: "Конечно, ты останешься хотя бы на ужин".

"Я не могу долго находиться вдали от Лета". Бледные брови Катэ сошлись вместе: "Не сейчас, когда Рувен проверяет мои границы. Трудно защищать свои владения издалека. Я оставлю с тобой воронов, чтобы ты могла послать мне сообщение, если что-то случится".

Я закрыла губы от всех протестов, которые могла бы высказать. Что это были за ухаживания, если мы виделись всего полдня раз в месяц? Как он мог проделать такой путь и остаться всего на несколько часов?

Но это было лишь политическое ухаживание, в конце концов, для закрепления союза. И даже несмотря на это, он проделал путь в сотни миль, чтобы увидеться со мной на эти несколько часов, в то время, когда его владениям угрожал опасный враг.

"Спасибо", - сказала я.

Я не могла поцеловать его, когда толпа покупателей в масках возле "Мадам Николя" смотрела на нас косо и перешептывалась. Я полагала, что им понравится это зрелище, они смогут унести домой сочную порцию сплетен: как они видели, как наследница Корнаро и ее поклонник-колдун целовались средь бела дня под смеющимися каменными глазами Грейс Баунти. Будь я посмелее, возможно, я бы им это рассказала. Но мой первый поцелуй с Катэ был показным, и в будущем обстоятельства могли потребовать и других подобных поцелуев; пока же я хранила наши приватные поцелуи в лавке масок - наш общий секрет, который, возможно, не имеет ничего общего с политикой.

"Думаю, мы скоро встретимся". Катэ вздохнул: "Жаль, что я не смогу остаться на ваш Праздник Масок. Похоже, это очень весело".

"Тогда в следующем году", - предложила я. Возможно, это и к лучшему: общество Раверрана, вероятно, не было готово к тому хаосу, который Катэ мог устроить на маскараде.

Вот только Катэ не был Повелителем ведьм, о возможности хаоса которого мне нужно было беспокоиться прямо сейчас.

"Ночь Масок". Я ударила себя по бедру: "Черт возьми. Я готова поставить половину своего состояния на то, что именно в это время Рувен планирует нанести удар".

"Вот тогда бы я так и сделал", - весело согласился Катэ: "Если уж вы взялись за проведение фестиваля, посвященного маскировке и обману, то было бы некрасиво не воспользоваться этим. К тому же, это будет иметь определенный драматический эффект".

" Ты, кажется, слишком взволнован этой идеей".

"Напротив, мне даже жаль, что я это пропущу. Попытка найти агентов Рувена на общегородском маскараде звучит как отличная игра".

"Вызывающе, однако". Я поднесла руку к виску, чувствуя, что едва не теряю сознание от масштабов задачи: "И ставки, если мы проиграем, могут быть ужасающе высоки".

Катэ посмотрел на меня своими желто-огненными глазами с неожиданной торжественностью: "Они всегда высоки, когда играешь против Повелителя Ведьм", - сказал он: "Но у Рувена есть личная неприязнь к тебе, так что все будет еще хуже. Убедись, что ты победила, Амалия".

Легенды гласят, что в темные времена, когда по земле ходили Милости и вдохновляли человечество на восстание и борьбу с властвовавшими над ним Демонами, Милость Удачи иногда появлялась у дверей людей в замаскированном виде - будь то скромный или гордый дом - и просила еды или крова. Те, кто оказывал гостеприимство, удостаивались ее благословения и получали большую удачу, поэтому в Ночь Масок каждый домовой должен был оказать гостеприимство любому появившемуся на пороге маскарада.

Этот обычай, естественно, развился в Раверре до пышных маскарадов, тем более интересных, что на праздник мог явиться кто угодно - от самого дожа до отъявленного похитителя драгоценностей. Лишь бы на них была приемлемая маска, и они могли принять участие в празднике. Большинство раверранцев в течение ночи переходили с бала на бал, а веселье выплескивалось на улицы и каналы. Это был день загадок и сюрпризов, милосердия и хитрости, страшных ошибок, о которых придется сожалеть наутро, и чудесных совпадений, способных изменить всю жизнь. Ночь интриг и очарования, романтики и приключений.

Для меня в этом году это была ночь ожидания чего-то ужасного.

А еще это был кошмар безопасности. Совет Девяти утроил обычное присутствие дозорных в городе, а также направил на праздник переодетых агентов, чтобы те следили за любыми признаками того, что планы Рувена начинают осуществляться, но у нас все еще не было никаких реальных подсказок о том, что это могут быть за планы. Город должен был быть начеку всегда и везде, а это было просто невозможно.

Судя по тому, как напряглась моя спина после пары часов, проведенных в ожидании убийств, яда или хаоса, от которого ночь рассыпается, как витраж, мои мышцы пытались компенсировать каждую расслабленность и забывчивость пирующих в Безмятежном городе.

Однако Заира и Терика, похоже, не испытывали подобных трудностей.

"Я рада, что мы попали на этот праздник", - сказала Терика, когда они вдвоем пронеслись к винному столу в бальном зале лорда Эррарди, где я задержалась, чтобы уследить за отравителями. Они потрясающе смотрелись вместе, в дополняющих друг друга масках - у Заиры более сдержанная маска солнца, чем та, которую я примеряла с Катэ, а у Терики - луны; платье Заиры было сплошь в слоях огненного золота, а Терики - в волнах серебра.

Заира хрюкнула в знак согласия: "На предыдущем было полно скучных старых банкиров. Этот намного лучше".

"Но еда была лучше в первом, до этого", - добавила Терика.

Модные внуки лорда Эррарди взяли на себя организацию ежегодной Ночи Масок старого члена Совета, и это было заметно по возрасту многих присутствующих; кучки пожилых аристократов качали головами по углам, наблюдая за бурными выходками молодых на танцполе. Я осматривала и молодых, и старых, выискивая бледные волосы, характерные для южного Васкандара; попытки опознать людей расстраивали маски, превращавшие их то в скрюченных горгулий, то в принцев цветов, то в жутковатых кукол без выражения.

"Они все одинаково опасны", - пробормотала я.

Заира закатила глаза: "Да ладно, Корнаро. Это же Ночь Масок. Разожми свою задницу и повеселись".

"Мы не можем веселиться", - сказала я: "Рувену может сойти с рук что-то ужасное, пока мы говорим. Мы должны переходить с вечеринки на вечеринку, пока не выясним, о чем пытался предупредить нас Игнацио, и не остановим его".

"Ты такая же плохая, как Детт", - сказала Заира, с отвращением махнув рукой в сторону нового сокольничего Терики, грузного калламорнийца с волосами как солома, который сидел и читал книгу у дальней стены. Терика выбрала его потому, что он не возражал против ее частых поездок на их общую родину к бабушке; это был приветливый, тихий человек, который, в общем-то, был доволен тем, что следовал за Терикой, куда бы она ни пожелала пойти, лишь бы она давала ему читать: "Он и сам не поймет, что такое хорошее время, если оно укусит его за задницу".

"Кроме того, - сказала Терика, - мы даже не знаем наверняка, что план Рувена начнет действовать сегодня ночью. А твоя мать уже делает все возможное".

Грызущее беспокойство в животе так просто не отпускало. Я не могла забыть голос Игнацио, доносившийся из тени, окутывавшей его лицо, и говоривший мне, что Безмятежный город в опасности. Я была бы дурой, если бы проигнорировала предупреждение, за которое пришлось заплатить такую высокую цену.

"Ты знаешь Рувена как никто другой, Терика", - сказала я: "И ты алхимик. Если бы ты была на его месте и хотела напасть на Империю с этим зельем в Ночь Масок, что бы ты сделала?"

Терика на мгновение поджала губы, задумавшись: "Я бы, конечно, попыталась подсунуть свое зелье людям на вечеринках". Она подняла палец: "Но я бы не стала пытаться стать членом Совета, или полковником "Соколов", или кем-то еще столь высокопоставленным. Я бы ходила на вечеринки в районах со средним достатком и искала бы клерков, домашних слуг, поваров, гребцов и тому подобное. Не тех, кто у власти, а тех, кто запирает двери, готовит еду и раскладывает одежду". Она усмехнулась с неестественным весельем: "Тогда было бы проще простого дождаться, пока все ослабят бдительность после фестиваля, и подсыпать яд, чтобы убить или взять под контроль все мои настоящие цели!"