Бянь Яньмэй сказал:

– Ценно качество, а не количество. Я буду сопровождать Шэнь-даочжана во дворец. Я хорошо знаком с дорогами дворца, поэтому достаточно будет послать еще двух служанок. Юйвэнь Юнь не дурак, большое количество сопровождающих вызовет у него подозрения.

Шэнь Цяо кивнул головой и больше ничего не сказал.

Далее обе стороны более подробно обсудили время и место встречи и договорились, что Пулюжу Цзянь сначала обратится к императору за разрешением на визит. Если Юйвэнь Юнь откажет в просьбе, то они войдут во дворец, чтобы передать подарки от имени матери императрицы, Дугу-ши. Шэнь Цяо и остальные договорились встретиться на седьмой день четвертого месяца в резиденции Суй-гогуна. Они переоденутся в слуг Суй-гогуна, войдут во дворец под предлогом посещения императрицы и будут ждать удобного момента для спасения заложников.

За это короткое время кто-то уже успел сообщить о возвращении Янь Уши и Шэнь Цяо в резиденцию младшего наставника, как и об их пренебрежении к ограничениям вокруг владений и вторжении на территорию, поэтому для них было бы лучше не задерживаться в этом месте. Закончив обсуждение важных вопросов, все разошлись по своим делам. Пулюжу Цзянь воспользовался тайным ходом из резиденции младшего наставника и вернулся в свое поместье. Бянь Яньмэй привел Янь Уши и Шэнь Цяо в другой дом в городе.

Дом был не тот, в котором они жили раньше, а другой, в который нога Шэнь Цяо ещё не ступала. Люди демонических сект действительно были похожи на пресловутых хитрых кроликов с тремя норами*, и особенно ярко эта черта проявлялась у секты Хуаньюэ. Шэнь Цяо подозревал, что Бянь Яньмэй заранее тайно приобрел еще восемь или десять разных домов, и в случае обнаружения одного убежища они без проблем покинут его и перенесут свою боевую позицию в другое. В любом случае, благодаря поддержке Юйвэнь Юна они заработали действительно много денег. Даже в настоящее время секта Хуаньюэ владела многочисленными торговыми делами и магазинами. Хотя по масштабам они, возможно, и не были столь влиятельны, как Объединение Люхэ, но если говорить о чрезмерном богатстве, то Янь Уши, безусловно, далеко не обделен в этой области.

*(狡兔三窟;jiǎotù sānkū) – у хитрого зайца три норы; обр., иметь множество лазеек, пускать в ход увёртки; изворачиваться, выкручиваться, ловчить.

Бянь Яньмэй объяснил:

– Это частная резиденция, которая якобы принадлежит человеку по фамилии Ли. Для внешнего мира это всего лишь дом торговца. Секта Хэхуань не сможет раскрыть его так быстро. Учитель и Шэнь-даочжан могут быть спокойны.

Он не знал, какими были отношения между Шэнь Цяо и его учителем. Если говорить о близких друзьях, то эти двое не выглядели таковыми. А учитывая темперамент учителя, даже если бы мастер боевых искусств номер один в мире захотел бы с ним подружиться, он не счел бы этого человека достойным своего времени, не говоря уже о Шэнь Цяо. Бянь Яньмэй помнил, что когда его учитель время от времени брал с собой Шэнь Цяо, это всегда было лишь развлечением, без какой-либо дружбы или товарищества между ними.

Наблюдательность Бянь Яньмэя была намного острее, чем у его шиди Юй Шэнъяня. Естественно, он мог заметить, что Янь Уши относится к Шэнь Цяо по-особенному, совсем не так, как раньше. Однако он не мог понять, в чем именно заключалось отличие. Даже если бы он довел свои мозги до полного изнеможения, он никогда бы не смог догадаться, какие в действительности намерения вынашивал его учитель. Несмотря на то, что Шэнь Цяо был благороден и красив, как ни посмотри, было невозможно, чтобы его осыпали благосклонностью, как балуют красивого домашнего питомца. Кроме того, в рейтинге десяти лучших мастеров мира, объявленном Дворцом Люли, Шэнь Цяо занимал одно из мест. Кто в этом мире осмелился бы затаить в душе что-то дурное по отношению к гроссмейстеру?

Янь Уши осмелился бы.

Но Бянь Яньмэй никогда бы не подумал, что его учитель осмелится.

В любом случае, Янь Уши смотрит на Шэнь Цяо другими глазами. Бянь Яньмэй был искушенным человеком с опытом, поэтому он, естественно, не стал бы относиться к Шэнь Цяо неучтиво. Хотя он в целом следовал хитрому и беспринципному стилю ведения дел своего учителя, в глубине души он искренне уважал и восхищался характером Шэнь Цяо. В этом мире было бесчисленное множество злодеев и лицемеров, и не было недостатка в тех, кто внешне выглядел человеком чести, но на деле был лицемером, не способным контролировать себя перед лицом искушения. Он – человек из цзянху, который также много лет вращался при императорском дворе Северной Чжоу и сталкивался с самыми разными людьми. Такой человек, как Шэнь Цяо, поистине воплощает единство слова и дела, единство познания и действия*.

*(言行合一, 知行合一;yánxíng héyī,zhīxínghéyī) – единство слов и дел непротиворечиво, обещания выполняются. Единство знаний и действий – нужно больше слушать, больше смотреть, больше изучать, чтобы получить знания, а затем действовать. Ваши действия должны соответствовать вашей совести.

Пока они разговаривали, от резиденции Суй-гогуна тайно был послан человек, чтобы передать им что-то. Это «что-то» предназначалось Шэнь Цяо.

Поскольку секта Хуаньюэ уже заключила союз с Суй-гогуном, их местоположение было сообщено другой стороне для удобства общения.

Шэнь Цяо понятия не имел, почему ему прислали эту посылку. Когда он открыл бамбуковый цилиндр, достал содержимое и развернул его, то не смог удержаться от тихого вздоха.

Янь Уши, стоявший рядом с ним, окинул взглядом посылку и с улыбкой сказал:

– Пулюжу Цзянь действительно удивительно проницательный человек, который знает, что делает.

Этим предметом был один из пяти свитков Стратегии Алого Яна. Точнее, это была копия, которая первоначально была спрятана во внутреннем дворце Северной Чжоу.

Янь Уши уже читал этот том Стратегии Алого Яна в прошлом. Но когда он понял, что его содержание во многом несовместимо с содержанием «Фундаментальных записей Феникса-Цилиня», он не потрудился запомнить его полностью. Когда позже его чувства к Шэнь Цяо стали более глубокими, он пересказал ему отрывки из того, что смог вспомнить, но это все равно отличалось от того, чтобы получить в руки целостный оригинал. На данный момент из пяти томов Стратегии Алого Яна, за исключением тома, находящегося во владении секты Тяньтай, Шэнь Цяо знал все остальные тексты.

Пусть этот поврежденный том Стратегии Алого Яна был чрезвычайно ценен, Юйвэнь Юнь не являлся практиком боевых искусств. После того, как он отравил своего отца, двор пережил волну больших перемен. У него не было ни времени, ни желания уделять особое внимание этому экземпляру, и Пулюжу Цзяню, в силу своего статуса, не составило труда попросить свою дочь воспользоваться воцарившимся хаосом и вынести его из дворца. С тех пор он убрал остатки тома подальше, а теперь отдал его Шэнь Цяо.

Это великий подарок, и Шэнь Цяо, естественно, должен был признать его доброту. Пулюжу Цзянь был чрезвычайно сообразительным и вел себя очень умело. Он не стал дожидаться завершения дела, чтобы вручить подарок, а послал его первым, чтобы выразить свою веру в великодушный и благородный характер Шэнь Цяо и уверенность в том, что тот не откажется от своих обещаний.

Благодаря этому акту доброты, независимо от того, насколько опасным является дворец в данный момент, Шэнь Цяо все равно придется совершить поездку, и сделает он это по собственному желанию.

Вот почему Янь Уши сказал, что Пулюжу Цзянь проницателен и знает, как правильно вести себя в межличностных делах.

Шэнь Цяо поразило внезапное осознание.

– Когда ты сказал, что мне будет очень полезно встретиться с Пулюжу Цзянем, ты имел в виду это? Ты предполагал, что Пулюжу Цзянь отдаст мне один из томов Стратегии Алого Яна?

Янь Уши улыбнулся.

– Я ведь не пророк, как я мог знать наперед? Но я знал, что том находился в руках Пулюжу Цзяня, и что если он захочет заполучить твою помощь, он должен будет хотя бы показать свою искренность. Со временем твоя сила восстановилась, однако все пять томов Стратегии Алого Яна имеют один и тот же общий корень, и если местами содержания не будет хватать, в конце концов, это не будет сулить ничего хорошего для твоего совершенствования. Даже без этого инцидента, я бы все равно попросил у него этот том, чтобы отдать его тебе.

Шэнь Цяо не удержался и взглянул на него.

Если Янь Уши хотел быть добрым к кому-то, он обращался с этим человеком очень хорошо, вплоть до того, что предлагал ему все сокровища мира и откровенно говорил: «Я готов сделать это».

Заметив пристальный взгляд Шэнь Цяо, Янь Уши слегка улыбнулся.

– А-Цяо не должен быть так тронут. Я уже поделился с тобой общим содержанием этого тома ранее. В лучшем случае, жест Пулюжу Цзяня сродни добавлению цветов к и без того прекрасному куску парчи*. Подожди, пока я дам тебе что-то еще лучше, и тогда ты снова сможешь растрогаться!

*(锦上添花;jǐn shàng tiān huā) – добавлять новые узоры на парчу обр. улучшать то, что не нуждается в улучшении; сделать еще красивее; обогащать богатых.

Шэнь Цяо в самом деле захотелось залиться смехом над бесстыдством этого человека. Он поспешно отвел взгляд, опасаясь, что Янь Уши снова скажет что-нибудь ужасное.

На седьмой день четвертого месяца Янь Уши, Шэнь Цяо и Бянь Яньмэй вернулись в резиденцию Суй-гогуна, как и было условлено.

До этого Пулюжу Цзянь уже обратился к императору с просьбой разрешить Дугу-ши войти во дворец, чтобы навестить свою дочь. Как и ожидалось, император отказал в просьбе. Тогда Пулюжу Цзянь попробовал применить другой подход и заявил, что хотя Дугу-ши не может войти во дворец к императрице, любовь между матерью и ребенком слишком сильна, и она надеется, что во дворец к императрице можно будет доставить немного еды и письма из дома, чтобы показать искренние и добрые намерения матери, тоскующей по своей дочери.