Янь Уши как будто снова прочитал его мысли и сказал:

– Юйвэнь Юнь очень ценит буддийскую фракцию, но он решил также не оставить без внимания и секту Хэхуань. Очевидно, что он не хочет, чтобы буддийская фракция была единственной доминирующей силой. У него есть некоторый навык в управлении своими подданными, так как он смог рассеять власть и влияние различных партий, разделив их. Он также обладает некоторыми способностями; иначе он не смог бы претворяться перед Юйвэнь Юном в течение стольких лет, не будучи отстраненным от своей должности. Но это предел его навыков. Если бы Юйвэнь Юн прислушался к моему совету и сделал Юйвэнь Сяня своим наследником, династия Чжоу имела бы по крайней мере еще три поколения стабильности и мира.

Шэнь Цяо не ожидал, что Янь Уши сделает такое предложение Юйвэнь Юну. Неудивительно, что Юйвэнь Юнь сразу же начал атаку на секту Хуаньюэ после восхождения на трон – он, должно быть, питал сильную ненависть к Янь Уши. Было досадно, что этот Император не использовал свой интеллект для выполнения официальных обязанностей и вместо этого тратил его на бесполезные и неподобающие дела.

В настоящее время на Севере существовали туцзюэ, а на юге – Южная династия. Даже Север был завоеван усилиями предыдущего Императора. Пока человек является нормальным Императором, даже если он не хочет объединять мир под одним знаменем, он не сделает чего-то неожиданного, как отречение от престола в пользу своего сына и принятие титула великого императора*. Даже когда Шэнь Цяо был в городе Синин*, он слышал рассказы об Императоре, проводящем масштабное строительство императорских садов и занимающемся чрезмерным и неподобающим поведением со своими наложницами и дворцовыми служанками средь бела дня. Если бы Юйвэнь Юн в подземном мире услышал о том, как его сын осквернил империю, на которую он потратил десятилетия и все свои душевные силы, которую он старательно создавал, вставая рано и поздно ложась спать, он, вероятно, был бы достаточно разъярен, чтобы восстать из могилы.

*(太文皇;tài shàng huáng) – отец правящего императора или отставной император; почетный император, великий император.

*(西宁镇;xī níng zhèn) – город в провинции Сычуань. Причина, по которой это место упоминается, заключается в том, что предложение должно было передать, что город находится примерно в 607 км или 377 милях от Чанъаня, но люди там слышали о склонностях императора.

Янь Уши продолжил говорить:

– Хотя Юйвэнь Сянь был слаб, все-таки он был искусен в управлении армией и руководстве своими войсками. Даже если бы он не мог унаследовать и продолжить наследие Юйвэнь Юна, по крайней мере, он не растратил бы имущество семьи. К сожалению, Юйвэнь Юн в конечном итоге не смог избавиться от оков мирского и настоял на том, чтобы его сын унаследовал трон. Его видение было узким и поверхностным. После того, как он трудился всю свою жизнь, он закончил тем, что был убит своим собственным сыном, и все усилия его жизни сошли на нет – он действительно посеял семена своей собственной гибели.

Янь Уши не испытывал никакого почтения к предыдущему Императору, небрежно осуждал его и критиковал так же легко, как открывал рот. Если бы это услышал кто-то другой, он бы уже давно испугался до смерти. С другой стороны, Шэнь Цяо не мог не закатить глаза, думая: «Разве не тебя осаждали мастера боевых искусств в Тогоне? Ты даже расколол себе череп и чуть не лишился жизни. Говоришь, что Юйвэнь Юн узколоб и поверхностен, так где же были твои мудрость и дальновидность в то время?».

Янь Уши, не оглядываясь, пошутил:

– А-Цяо, я не ожидал, что ты, человек высокой морали, на самом деле научишься не высказывать открыто свое мнение, а вместо этого будешь критиковать за спиной. Это не хорошо!

Шэнь Цяо знал, что Янь Уши пытается подразнить его и заставить говорить, поэтому он держал рот закрытым так же плотно, как моллюск.

Говоря это, два человека уже прошли через внутренний двор и подошли к заднему.

Шэнь Цяо не понимал причин, по которым Янь Уши взял его с собой. Судя по состоянию растений и мебели вокруг них, было ясно, что они не были ни в беспорядке, ни заброшены из-за отсутствия владельца. Скорее, все было упорядочено и ухожено; было ясно, что кто-то регулярно заботился о домашнем хозяйстве. Тем не менее, толстые железные цепи и бумажные печати на дверях были нетронуты, что было довольно интригующим.

Янь Уши толкнул одну из дверей здания, но комната внутри не была пуста, внутри уже сидело несколько человек.

По прибытии все люди внутри встали, чтобы встретить их. Человек в центре сделал несколько шагов вперед, выгибая руки в приветствии.

– До меня дошли слухи, что глава секты Янь в последнее время пережил множество непредвиденных неудач. К сожалению, я не из цзянху и поэтому не смог предложить никакой помощи. Это счастье, что вы целы и невредимы, и я могу положить конец своим заботам.

Затем он поприветствовал Шэнь Цяо:

– Парящий дух Шэнь-даочжана в тот день был поистине незабываемым, тем более что простые люди Чанъаня все еще говорят о том, что произошло, с большим энтузиазмом. Видя вас сейчас, я с уверенностью могу сказать, что ваше поведение стало еще более изящным, чем раньше!

Этот человек, естественно, был знаком Шэнь Цяо, поэтому он узнал его. Не говоря уже о том, что Янь Уши подготовил его заранее, что позволило Шэнь Цяо быть морально готовым к встрече. В этот момент он поднял руки и улыбнулся, сказав:

– Суй-гогун слишком вежлив. Я слышал, что, когда я покинул столицу с Ци-ланом, это было в основном из-за тайной помощи Суй-гогуна, и мы смогли безопасно выбраться из опасности. Этот скромный даос еще не поблагодарил Суй-гогуна за доброту.

Пулюжу Цзянь от души рассмеялся.

– Это было легко, не труднее, чем поднять руку. Нет необходимости принимать это близко к сердцу!

Он представил Шэнь Цяо сопровождающему его человеку.

– Это Чжэн И*, высокопоставленный чиновник отдела внутренней истории.

*(郑译;Zhèng Yì) – реальная историческая фигура (540-591 гг. н. э.). Он был уроженцем округа Кайфэн и служил чиновником династии Северная Чжоу, а затем династии Суй. Его официальным титулом при династии Северная Чжоу был Шан-дафу, что означает высший/верхний доктор внутренней истории (内史, nèi shǐ).

Был еще один человек, который не нуждался в представлении, так как он также был знакомым лицом: старший ученик Янь Уши, Бянь Яньмэй. Как только Янь Уши вошел в комнату, он двинулся вперед, чтобы почтительно поприветствовать его. Увидев, что Шэнь Цяо смотрит в его сторону, он тоже улыбнулся и приветственно поднял руки.

Несмотря на фирменное высокомерие Янь Уши, он все еще был в состоянии смягчить свое отношение и дать Пулюжу Цзяню приятный и добрый взгляд, когда сказал:

– Во время путешествия по цзянху, я получил письмо да-лана*, и он упомянул, что ты столкнулся с некоторыми неприятными делами.

*(大郎;dàláng) – первый сын/ученик; следовательно, Янь Уши имеет в виду своего «старшего», Бянь Яньмэя. 

Все заняли свои места. Пулюжу Цзянь горько улыбнулся и ответил:

– Да, действительно есть некоторые проблемы. Я размышлял над этим вопросом в меру своих возможностей, и все же я все еще не могу найти решение, поэтому у меня не остается выбора, кроме как самонадеянно беспокоить главу секты Янь.

Юйвэнь Юнь, возможно, и не очень хорош в фактическом управлении страной, но его имперская способность придумывать политические схемы достигла вершины мастерства. С тех пор, как он избавился от нескольких своих дядь подряд, он переключил внимание на своих министров. Первым, кто стал мишенью, был его собственный тесть: Суй-гогун, Пулюжу Цзянь.

Пулюжу Цзянь не Юйвэнь Сянь; как таковой, он не будет сидеть на месте и пассивно ждать своей смерти. Возможно, у него уже были намерения восстать. Столкнувшись с таким Императором, как Юйвэнь Юнь, он не хотел поклоняться ему и служить министром. В то время как он осторожно выставил уважительный фронт, на самом деле он уже делал потихоньку различные приготовления. Первое, что он сделал, это связался с военными и попытался взять на себя ответственность за остатки сил Юйвэнь Сяня – после гибели Юйвэнь Сяня те, кто изначально был ему верен, подверглись подозрениям и притеснениям Императора, проводя свои дни в панике, живя на крючках. При этом неудивительно, что они поспешно приняли оливковую ветвь, которую протянул им Пулюжу Цзянь. С управлением и планированием Пулюжу Цзяня многие люди в суде встали на его сторону и сформировали костяк его организации. ЧжэнИ был одним из них.

Однако Юйвэнь Юнь не то чтобы не догадывался об этом. Поскольку Юйвэнь Юнь не смог получить никаких козырей и не смог открыто иметь дело с Пулюжу Цзянем, его отношение к императрице постепенно ухудшалось. Он бессмысленно оскорблял и принуждал ее на каждом шагу, и даже угрожал ей смертью несколько раз. Только благодаря жене Пулюжу Цзяня, Дугу-ши*, лично вошедшей во дворец, чтобы просить о помиловании, она смогла сохранить свою жизнь.

*(氏;shì) – «клан». Означает «из клана Дугу». В данном случае речь идет о девичьей фамилии/клане госпожи Пулюжу. По поводу помилования: речь идет о ситуации, когда Юйвэнь Юнь запер императрицу во дворце. Ему не понравилось ее поведение, из-за чего Ювэнь Юнь потребовал, чтобы императрица покончила с собой, именно тогда, ее мать, Дугу-ши ворвалась во дворец (а такое вообще не очень в древнем Китае, так как «просто так» войти во дворец нельзя, только по приглашению) и вымолила помилование для своей дочери.

Пулюжу Цзянь вздохнул и заговорил:

– Несколько дней назад был день рождения императрицы. Однако у его величества не было никакого намерения устраивать какие-либо сложные торжества. Он только одарил ее некоторыми подарками и позволил моей жене вход во дворец, чтобы навестить ее. Было известие, что императрица скучает по своим братьям, поэтому моя жена привела нашего старшего и второго сына во дворец, чтобы отпраздновать день рождения императрицы. Кто мог ожидать, что после встречи с императрицей моя жена будет удобно уведена с предлогом? К тому времени, когда она вернулась, ей сказали, что императрица очень скучала по своим братьям и хотела, чтобы они остались на ужин. Моя жена просила встречи с императрицей, но безрезультатно. Она даже умоляла Его Величество, но ее выгнали из дворца. С тех пор я не видел ни императрицу, ни моих отпрысков. Я исчерпал все свои возможности, но Его Величество не желает их отпускать. В это время я не знаю, живы они или мертвы.