Ранее, когда Юань Цзысяо озвучивала рейтинг талантов и героев мира, Юань Сюсю заняла в нем девятое место, а Чжао Чиин даже не было в списке. Даже если она не говорила об этом вслух, в глубине души она не была убеждена в правильности рейтинга. Теперь она знала, что рейтинг Юань Цзысяо действительно обоснован и основан на твердых принципах и логике. Если бы сейчас она вышла состязаться против Юань Сюсю, то, возможно, показала бы себя не лучше, чем Ли Цинъюй.

Пока она говорила, Юань Сюсю уже воспользовалась преимуществом первого удара и вынудила Ли Цинъюя прижаться к краю обрыва. Как раз в тот момент, когда противник собирался контратаковать, она внезапно отступила. Отступив на десятки шагов, она легко взлетела и приземлилась на флаг, который храм Чуньян вставил в землю.

Флаг был сделан из мягкой ткани, он свободно развевался на ветру. И все же она смогла устоять на нем, как будто все ее тело ничего не весило. Она ослепила всех своим мастерством, привлекая ошеломленные взгляды! Все, кто раньше недооценивал ее из-за того, что она женщина, или не был согласен с тем, что она достойна входить в десятку лучших, в этот момент осознали, насколько нелепо ошибались.

– Как я и говорила, ты не противник для этой достопочтенной, – тон Юань Сюсю был ласков, но сказанные слова прозвучали крайне властно.

– Цинъюй действительно уступает главе Юань. Мне жаль, что мы выставили себя на смех перед вами, – сказал И Бичэнь, – Позвольте этому бедному даосу обратиться к вам за советом.

Если бы не поединок Ли Цинъюя и Юань Сюсю, толпа не стала бы с таким нетерпением ждать столкновения между Юань Сюсю и И Бичэнем. Теперь, когда они увидели силу Юань Сюсю, они с нетерпением ждали предстоящего поединка.

Однако никто не мог предположить, что как только голос И Бичэня донесется до их ушей, на гору поднимется еще одна группа людей. Во главе группы стоял мужчина, за ним шли несколько молодых девушек. Среди них была Бай Жун, с которой Шэнь Цяо был хорошо знаком.

Что касается человека во главе группы, то он также не был ему незнаком: он сражался с ним на окраине Чанъаня, в результате чего один из них был тяжело ранен, а другой потерял навыки боевых искусств.

Поскольку он узнал этого человека, тот, естественно, также не мог не узнать его. Эти двое встретились глазами издалека. Сан Цзинсин окинул его взглядом, полным откровенной похоти, способной пронзить до костей. Он оценил его с головы до ног. Помимо прочего, в его глазах была необычайная жестокость и гнев.

Несомненно, внешность Шэнь Цяо была поразительно привлекательной. На первый взгляд он казался нежным, как весенний ветерок, но каждый, кто хотя бы раз сталкивался с ним, понимал, что его кости пронизаны несокрушимой гордостью. Сан Цзинсину уже доводилось пересекаться с Шэнь Цяо, как же он мог не знать об этом? В прошлый раз он думал, что его противник – хрупкая и безобидная личность, и никак не мог ожидать, что ему предстоит безрезультатно грызть крепкие кости и в конце концов остаться с ртом, полным песка.

Но это, в свою очередь, только разжигало желание Сан Цзинсина подчинять и властвовать. До сих пор он не спешил искать Шэнь Цяо по двум причинам. Первая причина заключалась в том, что этот человек был неуловим, и его местонахождение было трудно установить. Вторая причина заключалась в слухах о том, что он достиг больших успехов в боевых искусствах и даже убил двух старейшин секты Хэхуань. Сан Цзинсину, возможно, и нравились красивые люди, но он не хотел терять свою жизнь в погоне за красотой.

Несмотря на то, что они не виделись уже долгое время, Сан Цзинсин все еще был в состоянии определить Шэнь Цяо из толпы с одного взгляда. Он почувствовал, что внешность этого человека стала еще более блестящей и утонченной – всем своим обликом он был полон неземной красоты бессмертного, а характером был чист и светел, словно лед и снег. Даже без украшений в виде одежды и каких-либо аксессуаров он по-прежнему обладал необычайно безупречным и возвышенным естеством, не тронутым пылью смертного мира. Так и хотелось раздеть его догола, поиздеваться над ним на виду у всех, посмотреть, как меняется цвет его лица от стыда и гнева, как он плачет и умоляет о пощаде. Как это было бы здорово и приятно!

Мысль об этом заставляла его сердце гореть неописуемым пламенем.

Взгляд Сан Цзинсина был настолько вопиющим и вульгарным, что не осталось никого, кто не мог бы его заметить. Только Шэнь Цяо, как старый монах в медитации, смотрел на него полуприкрытыми глазами так, словно видел перед собой пустое место.

Юй Шэнъянь встал и загородил своим телом Шэнь Цяо. Он ухмыльнулся:

– Достойный старейшина секты Хэхуань подобен голодной собаке, которая пускает слюну при виде мясной кости. Какой позор!

Вступиться за Шэнь Цяо было вторичным делом. Секта Хуаньюэ и секта Хэхуань давно враждовали друг с другом. Последние даже воспользовались моментом, когда Янь Уши в осаде покинул столицу, использовали возможность дезертировать из государства Ци и бросились в объятия Юйвэнь Юня. С императором Чжоу в качестве своего благодетеля, они присвоили власть секты Хуаньюэ себе. Юй Шэнъянь уже давно недолюбливал секту Хэхуань, было бы противоестественным для него не высказаться в такой момент.

Сан Цзинсин холодно усмехнулся.

– Даже твой учитель, Янь Уши, не осмеливался так разговаривать со мной!

Его слова, пропитанные внутренней силой, имели такой же эффект, как и рев ваджрного Льва Будды*, но были намного мощнее. Они достигли слуха всех присутствующих без исключения, и каждый почувствовал, как в ушах пульсирует от боли. Юй Шэнъянь почувствовал это еще сильнее. Заговорив, он уже был готов к внезапной атаке Сан Цзинсина, но никак не ожидал, что все еще недооценивал своего противника. Сила звука, ворвавшегося в его уши, была в несколько раз сильнее того, что пытались выдержать остальные. Его лицо побледнело, сердце забилось, и его едва не стошнило кровью.

*(金刚狮子吼;jīn gāng shī zi hǒu) – буквально «рев алмаза/ваджры льва». Обозначает воина-служителя Будды в буддийской иконографии.

К счастью, рука помощи вовремя протянулась, чтобы поддержать его, заодно передавая поток истинной ци, похожий на журчащий ручеек, благодаря которому Юй Шэнъянь сразу почувствовал себя намного комфортнее.1

– Показывая свое мастерство младшему, старейшина Сан, должно быть, чувствует себя очень достойно? – сказал Шэнь Цяо равнодушным тоном.7

Его слова также были пропитаны внутренней силой, но, в отличии от силы Сан Цзинсина, она не была такой дикой и необузданной. Вместо этого его голос был направлен непосредственно на Сан Цзинсина.

Сан Цзинсин поднял рукава и слегка взмахнул ими, сведя на нет большую часть атак противника, а оставшуюся небольшую часть, полагаясь на мощь собственного тела, он поглотил.

В считанные мгновения они успели обменяться молчаливыми выпадами.

Однако по этим неполноценным движениям невозможно было сказать кто сильнее, а кто слабее.

Сан Цзинсин действительно чувствовал, что боевое искусство Шэнь Цяо значительно улучшилось. Шэнь Цяо тоже считал, что Сан Цзинсин, несомненно, достоин быть включенным в список гроссмейстеров Юань Цзысяо. Их взгляды встретились, и Сан Цзинсин вдруг разразился смехом.

– После того, как Шэнь-даочжан восстановил зрение, его глаза стали такими яркими и одухотворенными, что завораживают еще больше. Глаза – это действительно зеркало души, какой бы привлекательной ни была красавица, ей все равно нужна пара хороших глаз.

С тех пор, как он прибыл на гору, его внимание было приковано исключительно к Шэнь Цяо. Юань Сюсю в глубине души была недовольна, втайне сетуя на то, что он мешает ей. Она улыбнулась, продолжая за него:

– По словам шао-гунчжу, старейшина Сан занимает шестое место, а я только девятое. Для заведующего И было бы унизительно и неуважительно сражаться со мной, занимающей лишь девятое место.

Только тогда Сан Цзинсин перевел взгляд с Шэнь Цяо на И Бичэня.

– Поскольку я занимаю шестое место, интересно, каково место заведующего И? – его вопрос был адресован Юань Сюсю.

– Ранее Юань шао-гунчжу дворца Люли сказала, что навыки И Бичэня в боевых искусствах еще не определены, и находятся между третьим и четвертым местом.

– В таком случае, если я одержу победу над И Бичэнем, это будет означать, что я займу третье место, верно? – Сан Цзинсин презрительно усмехнулся.

Юань Сюсю ответила со смехом:

– Поскольку сегодня Собрание испытания Меча, секта Хэхуань должна соблюдать правила цзянху и сражаться один на один, чтобы не стать предметом сплетен и насмешек, и чтобы люди не говорили, что секта Хэхуань полагается на подавляющее число, чтобы уничтожить чужие территории. Старейшина Сан нашей захудалой секты хочет попросить совета у заведующего И. Не согласится ли заведующий И?

И Бичэнь уже знал, что секта Хэхуань пришла подготовленной и определенно не оставит это дело так просто. Не имеет значения, с кем сражаться – с Сан Цзинсином или Юань Сюсю, в любом случае, ему нужно запугать их и заставить отступить перед лицом непреодолимых трудностей. Если ему не удастся безжалостно и решительно нанести шокирующий удар по этой группе людей, то в дальнейшем не может идти и речи о заполучении человеческих сердец и их преданности, – все планы о союзе рухнут. К этому моменту все остальные секты сильно разочаруются в храме Чуньян.

Хотя репутация Сан Цзинсина как похотливого и жестокого человека хорошо известна, это не скрывает и не затмевает того факта, что он по-прежнему является мастером на вершине мира боевых искусств. Если кто-то недооценит его из-за дурной славы, то, несомненно, понесет тяжелые потери.

Держа меч в руке, И Бичэнь слегка улыбнулся.

– Поскольку Собрание испытания Меча открыто для всех, секта Хэхуань, естественно, не будет лишена права участвовать в ней. Я давно наслышан о знаменитой «Резной лапе Дракона». Сегодня этот бедный даос обратится к вам за советом.