Его прозвали «Бодхисаттвой с кровавыми руками» за достойный внешний облик, действительно подобающий сыну Будды, вот только сердце его не знало жалости, как у демона. Эта пара рук пропиталась кровью не счесть скольких жизней. Янь Шоу хотя и не был настолько извращенцем, как Хо Сицзин, снимать кожу с лица не любил, но убийств совершил не меньше.

Очевидно, что тяжело раненый в бою с Шэнь Цяо Сан Цзинсин до глубины души его ненавидел — разумеется, на поиски послал лучших своих адептов.

Будь Сяо Сэ один, настоятель монастыря полагал, что имеет шанс схватиться насмерть и вынудить его отступить. Теперь, с пополнением в рядах противника, стоя один против троих, за такой исход Чжу Лэнцюань уже не мог поручиться.

— Выдай Шэнь Цяо, — сказал Янь Шоу.

Движения, незаметные чужому взору, — и до того находившийся в руках Сяо Сэ и глазом моргнуть не успел, как оказался в хватке Янь Шоу. В боевых искусствах Чу И был всего лишь новичком, стоило слегка придавить, и тут же слёзы, плач навзрыд и крик:

— Учитель, спаси!

И всё же, как бы он не страдал — ни словом не обмолвился о том, где Шэнь Цяо и Ши У.

В сердце смотрителя храма будто нож всадили. Не обращая внимания на перевес сил не в свою пользу, он тотчас бросился в бой; вверх и в стороны взметнулись искры от удара меча о меч.

И это был меч Бай Жун, а не Янь Шоу.

От рождения обладающая редким талантом, она совершенствовалась семимильными шагами [6], нынешний уровень навыков боевых искусств был гораздо выше, чем в их последнюю встречу с Шэнь Цяо. «Печать Синего лотоса» превратилась в бессчётное множество цветов, со всех сторон пышно распустившихся вокруг настоятеля. Сосредоточенно один за другим меч монаха рассекал их, но они, как нескончаемые, множась, расцветали вновь и вновь.

[6] 一日千里 (yī rì qiān lǐ) — тысяча ли в день; обр. гигантскими, семимильными шагами, чрезвычайно быстро.

На лбу монаха проступила испарина. Один на один с Бай Жун он ещё может справиться, но на него давило присутствие рядом Янь Шоу и Сяо Сэ. Чжу Лэнцюань прекрасно понимал — даже если одолеет девушку, эти двое в любой момент ввяжутся в бой.

Если отступить сейчас, то возможно он ещё сумеет выйти из неприятной ситуации в целости и сохранности, вот только в их руках Чу И — безразлично встать в стороне, засунув руки в рукава, для настоятеля было совершенно невозможно.

Янь Шоу подметил эту его слабость и сжал пальцы сильнее:

— Где Шэнь Цяо?

Чу И снова закричал от боли.

Сердце настоятеля сжалось, рука дрогнула — Бай Жун углядела брешь в его защите и припечатала ладонь в солнечное сплетение, вынудив Чжу Лэнцюаня сплюнуть кровь и попятиться на три шага.

— Не знаю никого по имени Шэнь Цяо! Говорят вам, а вы слушать не желаете. Явились сюда и руки сразу распустили. Мы с учеником мирно жили в этом разрушенном месте, ни с кем не связывались!

Сяо Сэ вдруг произнёс, посмеиваясь:

— Старейшина Янь, не кажется ли вам, что его движения похожи на стиль ордена Бися с горы Тайшань?

— Хм, есть лёгкое сходство, — ответил Янь Шоу.

— Как здесь мог скрытно оказаться человек из тайшаньской школы? Уж не изгнанный ли учителем ученик? — протянул Сяо Сэ.

Настоятель собрал волю в кулак, стиснул зубы и холодно усмехнулся:

— Верно, я и в самом деле выходец из школы Бися — Чжу Лэнцюань. Нынешняя глава Чжао — моя племянница по учению [7]. Почтенные, если вы поддерживаете отношения с орденом Бися, прошу, отпустите меня с учеником. Я сочту своим долгом просить главу ордена выразить вам нашу благодарность!

[7] 师侄 (shīzhí) — племянник/-ца по учению — родные братья и сёстры, соученики/-цы вашего учителя одного с ним поколения могут так обращаться к вам; вы можете так обратиться к родным сыновьям, дочерям ваших соучеников/-ниц, кто одного с вами поколения; также это обращение в ходу у старшего поколения одной школы/ордена к ученикам/-цам других, принадлежащим к более младшему поколению.

Сяо Сэ расхохотался:

— Прошу прощения, что лишаю надежды, но с орденом Бися нас ничто не связывает. К тому же всё равно из-за произошедшего сегодня ты так или иначе станешь питать к нам ненависть. Так почему бы нам не поставить в деле необходимую и окончательную точку?

Только слова стихли, как ладонь Янь Шоу тут же впечаталась в макушку Чу И. Изо рта и носа мальчика пошла кровь, и он тихо повалился на землю, не успев издать ни единого звука.

— Чу И!

Глаза настоятеля храма от ужаса едва не вышли из орбит. Сердце в груди разорвалось [8]. Он бросился на Янь Шоу быстрее, чем подумал поднять меч. Но тот и с места не двинулся, вперёд выступил Сяо Сэ.

[8] 撕心裂肺 (sī xīn liè fèi) — букв. разрывать сердце, раздирать лёгкие.

В его руках с шелестом раскрылся веер, обнажив на концах пластин острые лезвия, чей мерцающий холодный блеск заставлял сердца людей застывать от страха. Один взмах запястья Сяо Сэ — и в тот же миг веер сам собой, точно обладал своего рода мыслящим сознанием, полетел к монаху и плотно окружил его со всех сторон.

Чжу Лэнцюань всей душой скорбел, но, вопреки ожиданиям, его искусство владения мечом проявилось на небывалой ранее высоте. В годы обучения в ордене Бися его природные данные считали заурядными, а он ещё и вместо усердия на занятиях дни напролёт бездельничал. Поэтому из «Девятнадцати стилей Дунъюэ» [9] полностью не освоил последние несколько приёмов, во всяком случае настолько, чтобы учитель и старейшины остались довольны.

[9] 东岳 (dōngyuè) — гора Дунъюэ, Восточный пик, ещё одно именование горы Тайшань.

Если бы сейчас его увидели почтенные старшие ордена Бися, ныне отошедшие в мир иной, то от техники меча, пожалуй, пришли бы в крайнее изумление.

Тот же человек — где же хоть намёк на тень посредственности?

Окружённый неиссякаемым Блеском меча клинок мелькал так, что от игры света и тени рябило в глазах. Если бы сейчас его увидел Чу И, непременно бы выкрикнул: «Учитель, я никогда ещё не видел Вас подобным ветру [10]!».

[10] 样微风 (yàng wēifēng) — подобный ветру, сравнение с могущественным Фэй Лянь (飞帘) — в китайской мифологии божество ветра.

Но Чу И уже нет в живых.

Он больше уже никогда не заговорит, не будет надоедать раздражающим ором во всю глотку, не будет отговорками отлынивать от работы.

Глаза настоятеля храма налились кровью. Каждое движение заполоняло непоколебимое стремление убить.

Однако Блеск меча Чжу Лэнцюаня даже прорваться никак не мог сквозь лезвия веера Сяо Сэ, как тотчас же ими отражался.

На мгновение утраченная бдительность, и лезвия веера полоснули по запястью, оставив один длинный порез, вынудивший его ослабить хватку.

Меч с лязгом упал на землю.

Сяо Сэ отозвал веер и локтем ударил противника под дых [11] и, когда тот попятился, схватил за плечи, снова дёрнул на себя и тотчас в месте удара запечатал три его жизненно важные точки. Поневоле Чжу Лэнцюань рухнул на колени, не в состоянии пошевелиться.

[11] 胸口 (xiōngkǒu) — углубление между ложными рёбрами, в той же области находится «солнечное сплетение». Бай Жун и Сяо Сэ нанесли удар Чжу Лэнцюаню в одно и то же место.

— Теперь видишь? Мы слов на ветер не бросаем. Твой ученик уже мёртв, почти уверен, ты не думаешь последовать за ним, так ведь? — посмеиваясь, Сяо Сэ продолжил: — Шэнь Цяо обладает какой-то притягательностью, стоящей вот так жизни не жалеть, чтобы его скрывать?

Настоятель монастыря сплюнул на него полный рот пенящейся крови:

— Тьфу! Что за Шэнь Цяо Чжан Цяо? Я уже сказал — не знаю! Ты разумную человеческую речь в состоянии понять или нет?

Улыбка Сяо Сэ исчезла, он вынул из кармана в рукаве платок, не торопясь вытер с лица брызги кровь и вдруг ошеломляюще быстро срезал левое ухо настоятеля. Даже с поражением в точку немоты [12] у монаха вырвался истошный крик, но он только и мог, что сверлить его гневным взором, широко раскрыв рот и вытаращив глаза.

[12] 哑穴 (yǎ xué) — точка немоты, воображаемая акупунктурная точка в романах о боевых искусствах, попадание в неё временно лишает способность говорить. В реальности традиционной китайской медицины существует точка Ямэнь 哑门 (yǎ mén) Du-15 / VG15, расположенная на шее сзади, используемая в том числе для лечения различных заболеваний, связанных с речью.

Сяо Сэ присел на корточки и поравнялся с ним взглядом:

— Теперь и ты прочувствовал методы ордена Хэхуань. Ради некого Шэнь Цяо стоит ли так рисковать? Скажи, где он, и я отпущу тебя, оставив в живых. Все будут довольны.

Он длительное время выждал, прежде чем разблокировать точку немоты настоятеля. Рассерженный мужчина дышал часто и тяжело, его ухо сильно кровоточило — всем своим жалким видом он представлял ужасающее зрелище.

— Я сказал… Я не знаю Шэнь Цяо!

Неожиданно с улыбкой заговорила Бай Жун:

— Сяо шисюн, к чему тебе с ним болтать попусту. Если он и хотел спрятать человека, то наверняка в этом даосском храме. Нам разве не достаточно будет повсюду поискать?

Она обернулась к Янь Шоу со словами:

— Старейшине Янь не стоит самому утруждаться. Мы с Сяо-шисюном сию минуту всё сделаем.

Янь Шоу не ответил и остался неподвижен, тем выразив молчаливое согласие.

Бай Жун сначала отправилась в комнату, откуда недавно вышел настоятель, и совсем скоро вернулась:

— Внутри не нашлось никаких механизмов. Кажется, человеку там невозможно скрыться.

Сяо Сэ обыскал несколько других мест и тоже ничего не обнаружил.

Хоть храм Белого дракона обветшал и пришёл в запустение, его площадь была велика, — ищи здесь кто убежища, за короткое время его бы и правда не нашли. Не говоря уже о том, что в подобных древних даосских обителях обычно часто существуют спасительные тайные пути для побега.

Янь Шоу не терпел траты времени попусту:

— Дам тебе половину тлеющей палочки благовоний [13]. Не скажешь — умрёшь.

[13] 半炷香 (bàn zhù xiāng) — один из способов отмерять промежутки времени; наполовину палочка благовоний сгорает за четверть часа, 15 минут.