Я достаю свой телефон, делаю снимок луны на небе, а затем загружаю его, чтобы обновить свой статус.
[Это долгая, бессонная ночь.]
В этот час большинство людей спит, поэтому комментарии появляются медленно. Прошло немного времени, и отозвалось всего трое пользователей.
Пользователь 1: я думаю, что мы все страдаем бессонницей.
Пользователь 2: Нет, только не я. Я еще не отошел от смены часовых поясов.
Пользователь C: Луна такая большая! Сегодня совсем нет туч, похоже, завтра будет отличная погода!
Выключив телефон, я снова перевожу взгляд на Ян Конгшаня. Он встает, видимо, уже докурив.
Воздух снаружи прохладнее, чем в комнате. Я приваливаюсь к окну, чувствуя, что сон начинает одолевать меня.
В этот момент Ян Конгшань внезапно оборачивается и смотрит прямо на меня. Прятаться уже поздно, и я неуклюже присаживаюсь на корточки, как собака. Хвала богам, у этого человека не было супер зрения, и он не знал, что я все это время смотрел на него.
Наши дома расположены не рядом, а напротив друг друга, поэтому мое окно выходит в его двор, а между нами есть еще узкая улочка.
- Уже поздно, ты еще не спишь? - Ян Конгшань подходит к цветочной изгороди и смотрит вверх.
Цикады громко стрекочут, но его голос отчетливо звучит в ночи.
Я слегка приподнимаю голову.
- Слишком жарко, я не могу заснуть. А почему ты еще не спишь?
Я знаю ответ, но все равно спрашиваю.
Он смотрит на меня несколько секунд, а потом уклоняется от ответа:
- Слишком жарко, я тоже не могу заснуть.
Прежде чем наш разговор может быть продолжен, он протягивает руку, чтобы помассировать виски, на лице проступает усталость:
- Уже поздно, я пойду спать.- Он отворачивается и, не оглядываясь, машет рукой. - Тебе тоже надо поспать, малыш.
Я поджимаю губы, борясь с желанием крикнуть ему в спину, чтобы он забрал своего «малыша» обратно.
Я ведь не малыш. Ни по возрасту, ни там, внизу.
В ту ночь музыка ветра молчит; Ян Конгшань забрал ее внутрь. На следующее утро я сплю до одиннадцати, и всю ночь мне снятся кошмары. Когда я просыпаюсь, я не помню ни одного из них, но чувствую себя отвратительно.
Умывшись, я спускаюсь вниз и иду через гостиную на кухню, чтобы наполнить желудок, но внезапно останавливаюсь, кое-что осознав. Я возвращаюсь к нашему древнему дивану из грушевого дерева. На нем сидит маленькая девочка и смотрит телевизор.
- Что ты здесь делаешь? - Я понятия не имею, что происходит.
Ноги Ян Ваньцю раскачиваются взад-вперед. По телевизору демонстрируют «Спанч Боба». Она оборачивается:
- Сегодня выходные, у меня нет занятий.
- А как же твой отец?
- А-Шань поехал в город за книгами, он не смог взять меня с собой, поэтому оставил здесь.
- А где мой дедушка?
Она поджимает губы, указывая в сторону кухни:
- Готовит.
Я иду искать дедушку.
Увидев, что я встал, он протягивает мне большую миску с лапшой и жестом предлагает сесть и поесть, а потом кричит, чтобы Ян Ваньцю пришла на кухню.
- Я собираюсь пойти продавать чайные яйца, а ты останешься дома и присмотришь за Цю-цю.
- А? - Мои палочки застывают у рта, лапша соскальзывает обратно в миску.
- В городе много туристов, чайные яйца продаются очень хорошо, - продолжает дедушка, ничего не подозревая. - Я могу продать их все за один день.
Несмотря на то, что Ян Ваньцю запихивает палочками лапшу себе в рот, попутно размазывая по лицу масло, ей удается принять участие в разговоре:
- А-Шань говорит, что книжный магазин тоже отлично работает, потому что сейчас лето.
После обеда дедушка уходит со своей тележкой, оставив нас с Ян Ваньцю смотреть друг на друга через обеденный стол. Проходит несколько долгих мгновений; я понятия не имею, как вести себя с пяти-шестилетней девочкой.
- Ты читала какую-нибудь мангу?
- Я не умею читать.
- Тогда давай посмотрим телевизор.
- Губка Боб уже закончился.
- ...Мобильные игры?
- А-Шань говорит, что это вредно для глаз.
Я сдаюсь.
- И что же ты тогда хочешь делать?
Девочка моргает пару раз своими круглыми глазенками, а потом одаривает меня сладкой улыбкой, от которой на ее щеках появляются ямочки.
- Пойдем ко мне домой играть в Марио.
Судя по выражению ее лица, она уже давно ждала этого.