Трудно представить себе, что после прочтения этой диатрибы можно использовать идеи Прудона, будь то кооперация, анархизм или отмена собственности. Будучи также сексистом, Прудон писал в своих дневниках, что женщины должны быть либо куртизанками, либо домработницами и находиться под властью своих хоязев.
Больно читать этих мыслителей-утопистов и натыкаться на такие совершенно бессовестные фрагменты. Это затрудняет создание политической теории сотрудничества на основе их трудов. Мы же не занимаемся онтологической философской теорией и не пытаемся отбросить тот факт, что, например, Мартин Хайдеггер был членом нацистской партии с 1933 г. до ее гибели в 1945 г. - вопрос в том, можем ли мы вообще отбросить это в его случае. В данном случае мы имеем дело с теоретиками сотрудничества, совместной работы людей, солидарности и мутуализма, которые высказывают антисемитские, женоненавистнические или иные человеконенавистнические высказывания. Это невозможно отбросить, это вплетено в логику их аргументации и не может быть отделено.
Это происходит неоднократно. Так, например, в книге Шарля ЖидаLe Coopératisme" читатель знакомится с главой "Враги кооперации". Это лекция, прочитанная Жидом на конгрессе кооперативных обществ, состоявшемся 15 октября 1893 г. в Гренобле (Франция). Кто же эти "враги кооперации"? Прежде всего, женщины. Первый раздел главы называется просто "Les femmes" (женщины). Три других врага - купцы, социалисты и внутренние враги, причем женщины даже стоят впереди изменников-внутренних врагов как самая страшная угроза кооперации. Почему? Ответ Жида: "На протяжении всей истории, начиная с Евы, женщины любят искусителей", - пишет Жид. "А торговец - самый большой искуситель". Кооперация, видимо, слишком строга для женщин, даже отталкивающа, объясняет Жид. Им не нравятся кооперативы, они предпочитают блестящие, элегантные торговые центры, где можно "болтать, не давясь". Эти отрывки настолько оскорбительны, что возвращаться к этим текстам XIX и начала XX века невозможно. Мы не можем основывать сотрудничество на их порочной логике.
Утопическое видение сотрудничества, дискриминирующее женщин или евреев, основанное на стремлении промышленников к прибыли или роскоши, должно быть чем-то плохим. В таких концепциях не может быть истинного чувства солидарности; очевидно, что они не справляются с задачей решения проблемы нашей современной взаимозависимости. Сегодня люди должны объединяться, а не разделяться и вредить друг другу. Они должны быть инклюзивными и принимать различия, если у них есть надежда на подлинную совместную работу, на подлинное сотрудничество.
В более широком смысле эти утопические сочинения относятся к устаревшему дискурсу политической экономии, зародившемуся в конце XVIII в. в Западной Европе и предшествовавшему развитию социальных исследований в области политики, экономики и социальной теории. Эти работы были порождены иными, чем сегодня, разговорами о естественном праве и природе человека, теориями моральных чувств, аргументами raison d'état (разум государства). Их появление можно практически отнести к промежутку между "Теорией нравственных чувств" Смита, опубликованной в 1759 г., и "Богатством народов", вышедшей в 1776 г. Последняя работа интеллектуально полностью зависела от первой; связь даже не была явно выражена, а просто предполагалась. В этот переходный период, можно сказать, зародилась политическая экономия, которая получит свое развитие в работах Давида Рикардо, Прудона, Маркса и других.
Однако сегодня эти устоявшиеся представления о природе человека, естественном праве и моральных чувствах уже не работают. В ХХ веке они были вытеснены современной экономикой благосостояния, теориями общественного выбора в политических исследованиях, критическими теориями в целом, а теперь, в XXI веке, - экономикой солидарности, экологической экономикой и другими более экологичными формами экономического мышления. Конечно, можно интерпретировать последующие дебаты между Кейнсом и Хайеком или труды Карла Поланьи и Йозефа Шумпетера как эманации политической экономии и продолжение этого дискурса. Современная экономическая наука может быть соотнесена со Смитом и Марксом. Но эти связи скорее ностальгические, чем реальные, скорее аллюзии, чем содержание: современные мыслители ссылаются на "законы капитала" Маркса, но больше не занимаются его теорией стоимости и обмена. Например, они не расширяют всерьез дискуссию о разнице между потребительной и меновой стоимостью, которая была в центре многих споров в политэкономии того времени.
Сегодня эти работы XIX века в области политической экономии представляют собой материал прежде всего для историков, особенно историков экономики, и ностальгирующих критических теоретиков. Для тех же, кто интересуется практикой, с тех пор мы узнали слишком много нового, чтобы ограничиваться теми ранними дискуссиями и идеями. Конечно, термин "политическая экономия" предлагает то, чего не может дать только экономическая теория, подчеркивая неизбежное политическое измерение экономических режимов. Это очень важно. Это центральное место в проекте сотрудничества. Он позволяет нам видеть сквозь идеологический дискурс капитализма, о чем я буду говорить в следующей главе. Она также питает такие полезные понятия, как финансиализация, неолиберализм и расовый капитализм. Но это не повод возвращаться к исчерпавшему себя дискурсу утопистов. Гораздо лучше изложить утвердительную аргументацию в простых современных терминах, не раскапывая все труды XVIII-XIX веков. Эти работы содержат предвзятость и ошибки, а также предрассудки.
По этим причинам крайне важно перевести стрелку на новый уровень и не завязнуть в трясине прежних исторических дебатов. Наша сегодняшняя взаимозависимость перед лицом глобального изменения климата не могла быть представлена в XIX веке. Мы уже прошли тот период, когда богатые промышленники вроде Роберта Оуэна воплощали филантропические идеалы, чтобы облегчить страдания пятилетних сирот, работающих на их фабриках, или причудливые утописты вроде Шарля Фурье, радикальные анархисты вроде Пьера-Жозефа Прудона, или еще более изощренные философы кооперации и экономические сторонники кооперативного федерализма вроде Шарля Жида разражались ненавистными диатрибами. Нет никакой необходимости возвращаться к ним, равно как и к тем формам кооперативных цехов, которые в середине XIX в. предполагал создать Луи Блан. Модель законодательного регулирования цехов, предложенная Бланом, отличается от той, которую необходимо разрабатывать сегодня, отчасти из-за неизбежного тупика в либеральных демократиях. Это время требует горизонтального, ризомического и инклюзивного межсекторального видения сотрудничества.
Самоопределение сепаратистов
W. Э. Б. Дю Буа был одним из первых исследователей кооперативов. Вы помните его исследование 1907 г. "Экономическая кооперация среди американских негров", которое стало основополагающим вкладом в эту область. В последующем коротком эссе, опубликованном в 1935 г., Дю Буа предложил создать сепаратистское общество чернокожих, состоящее из кооперативных ассоциаций, созданных исключительно для афроамериканцев и их руками. В конкретный исторический момент, когда афроамериканские семьи вдвойне пострадали от экономического кризиса Великой депрессии и дискриминационного исключения из рабочей силы и белых профсоюзов, Дю Буа вернулся к идее кооперативов как наиболее перспективному способу поставить афроамериканцев в равные условия с белыми американцами.
Дю Буа основывал свое видение кооперации на существующих моделях кооперативов в США и за рубежом. Дю Буа изучал историю и траекторию развития кооперативных мастерских и ассоциаций для афроамериканской рабочей силы. В его идеях не было ни заоблачного идеализма, ни дикого утопизма, а была реалистичная заинтересованность, основанная на опыте успешных кооперативных инициатив. В своем исследовании 1907 г., а также в опусе "Реконструкция чернокожих в Америке", опубликованном в 1935 г., Дю Буа рассказал о движении к рабочим кооперативам в общинах освобожденных чернокожих мужчин и женщин. Он рассказал об истории рабочих съездов, таких как съезд 1869 г., на котором прозвучал призыв к "созданию кооперативных мастерских". Дю Буа подробно описывает усилия Бюро труда в 1870 г. по организации "негритянского труда" и его призыв "изыскать средства у банкиров и капиталистов для помощи в создании кооперативных ассоциаций". Дю Буа писал в период активных дебатов о кооперативной модели производства и на фоне длительной истории и растущего общественного движения за кооперативы в США. Влиятельная работа Петра Кропоткина "Взаимопомощь: Фактор эволюции", в которой предлагались более натуралистические основы кооперации, появилась в виде эссе в 1880-х годах и была опубликована в 1902 г. В 1916 г. была основана Кооперативная лига Соединенных Штатов Америки, целью которой было создание "Кооперативного содружества". Сосредоточившись на потребительских кооперативах, преимущественно для белых, Кооперативная лига быстро завоевала поддержку таких деятелей, как Джон Дьюи и Уолтер Липпманн. Это и другие кооперативные движения находились на подъеме и рассматривались как реальная альтернатива американскому капитализму, основанному на конкуренции. Именно к этим альтернативам и обратился Дю Буа в 1930-е годы.