Барбара начинает говорить что-то стандартное, наподобие "вы уверены", но один взгляд на лицо профессора Харрис, особенно на ее яркие глаза, убеждает ее не быть такой глупой. Это была не просьба, а требование. Барбара открывает папку, перебирает несколько стихов не совсем твёрдой рукой и выбирает «Лица меняются». Этот стих связан с одним ужасным событием, произошедшим в прошлом году, от которого у нее до сих пор ночные кошмары⁷⁰.

- Вам придется меня немного извинить, - говорит профессор. - Я не читаю в присутствии. Это невежливо и мешает концентрации. Пять минут. - Она начинает покидать комнату со стихотворением Барбары в руке, затем указывает на банку рядом с чаем. - Печенье. Угощайтесь.

Как только Барбара слышит, как захлопывается дверь в дальнем конце гостиной, она несет свою кружку к раковине и выливает всё, кроме одного глотка. Затем она поднимает крышку банки с печеньем, видит миндальное печенье и берет себе одно. Она слишком нервничает, чтобы быть голодной, но это вежливость. По крайней мере, она надеется на это. Вся эта встреча вызывает у нее странное ощущение. Это началось еще до того, как она вошла в дом, с того, как профессор Харрис поспешил закрыть левую дверь гаража, как будто ему не хотелось, чтобы она увидела фургон.

Что касается профессора Харрис... Барбара не ожидала пройти дальше парадной двери. Она объяснила бы суть дела, спросила бы профессора Харрис, не могла бы та поговорить с Оливией Кингсбери, и пошла бы своей дорогой. Теперь она сидит в одиночестве на кухне Харрисов, ест миндальное печенье, которое ей не хочется есть, и приберегает последний глоток отвратительного чая, за который она выразит благодарность, как ее научила мать.

Проходит более десяти минут, прежде чем Эмили возвращается. Она не оставляет Барбару в неведении; даже прежде чем сесть, она говорит:

- Это очень хороший стих. Практически выдающийся.

Барбара не знает, что сказать.

- В девятнадцать строк вы вместили немало страха и ненависти. Это связано с вашим опытом чернокожей женщины?

- Я... ну... - На самом деле стихотворение не имеет ничего общего с цветом ее кожи. Оно связано с существом по имени Чет Ондовски. Существо выглядело как человек, но не было им. Оно бы убило ее, если бы не Холли и Джером.

- Снимаю свой вопрос, - говорит Эмили. - Стих должен говорить, а не поэт, и ваш говорит ясно. Я была просто удивлена. Я ожидала чего-то гораздо более легкомысленного и наивного, учитывая ваш возраст.

- Божечки, - говорит Барбара, перенимая слова своей матери. - Спасибо.

Эмили подходит к столу со стороны Барбары и кладет стихотворение поверх ее папки. Эмили пахнет какой-то корицей, что Барбаре не совсем нравится. Если это духи, возможно, ей стоит попробовать другую марку. Только Барбара не думает, что это духи, она думает, что это она сама.

- Не благодарите меня пока. Эта строка не работает. - Она постукивает по четвертой строчке стихотворения. - Она не только неуклюжа, она банальна. Вы не можете ее вырезать, стих уже достаточно короткий, поэтому вы должны заменить ее чем-то лучшим. Остальные строки говорят мне, что вы способны на это.

- Хорошо, - говорит Барбара. - Я что-нибудь придумаю.

- Вам следует. И вы придумаете. Что касается последней строки, что вы думаете об изменении «This is the way birds stitch the sky closed at sunset» на «This is how»? Сэкономим слово. - Она берет ложку и начинает водить ею вверх-вниз. - Длинные стихи могут вызывать глубокие чувства, но короткие должны рубить и рубить, и всё. Паунд, Уильямс, Уолкотт! Вы согласны?

- Да, - говорит Барбара. В этот момент она, наверное, согласилась бы на что угодно — всё так странно, — но с этим она действительно согласна. Она не знает Уолкотта, но позже поищет о нем или о ней.

- Хорошо. - Эмили кладет ложку и садится на свое место. - Я поговорю с Ливви и скажу ей, что у вас есть талант. Она может сказать «да», потому что талант, особенно молодой, всегда привлекает ее внимание. Если она скажет «нет», это потому, что она сейчас слишком немощна, чтобы брать на себя подопечного. Вы дадите мне свой номер телефона и адрес электронной почты? Я передам ей их и отправлю ей копию этого стихотворения, если вы не возражаете. Внесите это небольшое изменение — просто зачеркните его, пожалуйста, и пока не беспокойтесь о плохой строчке. Я сфотографирую его на свой телефон. Как вам такой план?

- Отличный. - Барбара зачеркивает "the way" и добавляет "how".

- Если вы не получите от нее ответа в течение недели-двух, возможно, я свяжусь. Если, конечно, вы рассматриваете меня как... заинтересованную сторону.

Она не использует слово "наставник", но Барбара по паузе уверена, что именно это она имеет в виду, и это на основе одного-единственного стихотворения!

- Чудесно! Спасибо большое!

- Желаете печенье на дорогу?

- О, я пришла пешком, - говорит Барбара. - Я много хожу. Это хорошая физическая активность, особенно в такие теплые дни, и это даёт мне время подумать. Иногда я езжу на учебу на машине, получила водительские права в прошлом году, но не так часто. Если я опаздываю, то еду на велосипеде.

- Тогда возьмите два.

Эмили дает Барбаре печенье. Барбара поднимает кружку и пьет последний глоток так, чтобы Эмили увидела.

- Спасибо, Профессор... Эмили. Чай был очень вкусный.

- Рада, что вам понравилось, - говорит Эмили с той же тонкой улыбкой. Барбара думает, что в этой улыбке есть что-то знающее. - Спасибо, что поделились своим творением.

Барбара уходит в расстегнутом красном пальто, её красный шарф свисает, а не завязан, вязаный красный берет небрежно нахлобучен на голову, маска забыта в кармане.

«Миленькая», - думает Эмили. – «Миленькая маленькая черномазенькая девочка».

Хотя эти слова (и другие подобные) приходят ей на ум естественным образом, если бы она их произнесла вслух, это, несомненно, испортило бы ее репутацию на всю оставшуюся жизнь в эти пуританские времена. Тем не менее, она понимает и прощает себя, как простила себе определенные недобрые мысли о покойной Эллен Краслоу. Годы формирования Эмили Дингман Харрис пришлись на эпоху, когда единственными чернокожими актерами, которых она видела в кино или по телевизору, были слуги, когда некоторые конфеты и стишки со скакалкой содержали неприличное теперь слово на букву «н», когда ее собственная мать была гордой обладательницей первого издания Агаты Кристи с настолько расистским названием, что позже книгу переименовали в «Десять маленьких индейцев», а еще позже — в «И никого не стало».

Такое было мое воспитание, вот и всё. Я не виновата.

А та маленькая девочка талантлива. Неприлично талантлива для своего возраста. Не говоря уже о том, что она черненькая.

2

Когда Родди возвращается, Эмили говорит:

- Хочешь увидеть кое-что забавное?

- Я живу этим, дорогая, - отвечает он.

- Ты живешь наукою и питанием, но думаю, что это тебя очень позабавит. Пошли со мной.

Они заходят в кабинет Эмили. Здесь она прочитала стихотворение Барбары, но это было не всё. Эмили подходит к "КАМЕРАМ", вводит пароль и выбирает видео с камеры, которая скрыта за панелью над холодильником. Оттуда видна вся кухня под небольшим углом. Эмили перематывает до того момента, как она выходит из комнаты с поэмой Барбары в руке. Затем она нажимает кнопку воспроизведения.

- Она ждет, пока не услышит, как я закрываю дверь кабинета. Смотри.

Барбара поднимается, быстро оглядывается, чтобы удостовериться, что она одна, затем выливает чай в раковину. Прежде чем вернуться к столу и сесть на свое место, она берет миндальное печенье из банки с печеньем.

Родди смеется.

- Это забавно.

- Но неудивительно. Я наполнила свой заварный шарик с верха банки, где чай свежий. А на дне чай лежит, не знаю, как долго. Семь лет? Десять? Это то, что я дала ей, и оно было, наверное, чертовски крепким. Видел бы ты ее лицо, когда она сделала первый глоток! Ха-ха-ха, это было эпично! Теперь подожди. Тебе это тоже понравится.

Она перематывает вперед. Они с девушкой обсуждают поэму с удвоенной скоростью, затем Эм идет к банке с печеньем. Девушка поднимает свою чашку... подносит ее ко рту...

- Вот! - говорит Эмили. - Видишь, что она сделала?

- Подождала, пока ты повернешься, чтобы ты увидела, как она допивает всю чашку. Умная девушка.

- Хитрая девушка, - говорит Эмили с восхищением.

- Но зачем давать ей старый чай?

Она бросает на него свой взгляд "не терплю тупиц", но на сей раз смягчает его любовью.

- Любопытство, дорогой, простое любопытство. Тебе интересно проводить различные эксперименты в области биологии, касающиеся питания и старения; мне интересна человеческая природа. Это находчивая девушка, умная и красивая. И... - Она стучит по его глубоко морщинистому лбу. - У нее хорошие мозги. Талантливые мозги.

- Ты же не предлагаешь внести ее в наш список, или как?

- Перед этим мне нужно узнать многое о ее прошлом. Для этого и сделано вот это. - Она похлопывает по компьютеру. - Но, вероятнее всего, нет. Всё же... в крайнем случае...

Вопрос остается висеть в воздухе.

24 июля 2021 года

1

Обе парковки кемпинга "Канонсионни", одна для автомобилей, а другая для кемперов и домов на колесах, полностью заняты, будь проклята пандемия. Сам палаточный лагерь выглядит забитым под завязку. Холли проезжает четверть мили по старому шоссе N 17 и припарковывается на обочине. Она звонит Лакейше Стоун, которая говорит, что будет ждать в теневой стороне магазина кемпинга. Холли говорит, что она недалеко, в пяти или десяти минутах.

- Прошу прощения за парковку, - говорит Лакейша. - Думаю, что половина машин на стоянке – это наши. В этом году нас целая компания. Большинство из нас работают в колледже или учились там.

- Я не против, - говорит Холли. - Могу прогуляться.

Это правда. Кажется, она не может избавиться от запаха дома матери... или, может, она не может избавиться от него в своей голове. Она надеется, что свежий воздух выветрит его. И, возможно, избавит от неприятных эмоций, в которых она не хочет признаваться.