Вздрогнув, она открыла глаза и повернулась к ряду зданий, выходящих на Колвилл-роуд. В свете уличных фонарей разноцветные фасады домов приобрели тусклый оттенок, прерываемый белизной ракушечных фронтонов над эркерами.

Дом.

Расплатившись с таксистом, она вышла на тротуар, устремив взгляд к нескольким ступенькам, ведущими к двери тёмно-синего цвета. Порылась в сумочке в поисках ключей и поспешила к входу, прячась от холодного воздуха, что проникал под кардиган и морозил босые ноги, обутые в сандалии.

В тёмном вестибюле пахло затхлостью, но на заднем плане она уловила запах антикварной мебели и моющего средства для паркетного пола. Закрыв за собой дверь, Грейс взяла чемодан и поднялась по лестнице к спальне. Шаги гулко отдавались в пустом доме, отчего она чувствовала себя ещё более одинокой. Только дойдя до лестничной площадки, Грейс включила свет, потом шагнула в комнату и отпустила ручку чемодана, который, потеряв равновесие, с грохотом упал на пол.

Грейс огляделась вокруг, испытывая желание заплакать.

Она схватила мобильный телефон и в последний раз проверила сообщения, но Николас так и не ответил. Она убежала от своих страхов, чтобы броситься в объятия отчаяния, и причинила боль ему и себе тоже.

Не раздеваясь, она сдвинула на кровати покрывало и свернулась под ним калачиком в позе эмбриона, чтобы пуститься в беззвучный, освобождающий плач, кусая костяшки пальцев, хотя никто не мог её услышать.

Грейс вернулась домой, но обнаружила, что дом — это место, где она оставила своё сердце.