— Урожденная Ван, должна же быть у тебя хоть капля здравомыслия.

— Именно, если бы твой племянник не изучал запретные техники, стали бы мы вырезать его духовное ядро? Если бы твой муж прислушивался к добрым советам, разве разыгралась бы здесь сегодня такая кровавая драма? Если бы твой сын не убил так много людей, захотели бы мы его забрать? Урожденная Ван, понятно, почему ты покрываешь их ошибки, но нужно и меру знать.

К этому моменту ненависть других духовных школ к Пику Сышэн была уже столь глубока, что никто не собирался им так просто что-то спускать.

— Закрыть эту школу!

— Нужно схватить всех этих людей и забрать с собой для суда! Следует всех их сурово наказать! Разве можно отпускать убивающих людей демонов в человеческом обличье?

— Никого не щадить, всех арестовать!

Стоя на возвышении лицом к лицу с этим бушующим морем, слабая женщина, которую, казалось, собьет с ног порыв ветра, закрыла глаза и медленно произнесла:

— Пусть я вдова, но еще не умерла. Пока я жива, я не позволю вам снова тронуть Пик Сышэн и коснуться даже волоса на голове моего сына.

Услышав ее слова, стоящие внизу люди подумали, что она смешна и только лишь Цзян Си немного переменился в лице.

Стоящая рядом с колонной заклинательница из Палаты Цзяндун первой подала голос:

— Какая же ты наглая лгунья!

Госпожа Ван начала медленно спускаться по ступеням вниз. Проигнорировав выпад той женщины, она обвела взглядом глазевших на нее людей и сказала:

— Что вы умеете, кроме как обижать вдов и сирот?

Спустившись вниз, она остановилась на ярко-алой ковровой дорожке, расшитой узором из поллий. Хотя лицо ее было все таким же мягким и нежным, но когда она подняла глаза на столпившихся перед ней людей, ее взгляд был решительным и непреклонным.

Подняв руку, она одним резким движением сняла с запястья серебряный браслет.

Женщина, что до этого насмехалась над ней, настороженно прищурилась:

— Что ты делаешь?

Госпожа Ван вскинула руку и, неизвестно почему, в ее ладони вдруг вспыхнул ослепительный красный свет. В следующее мгновение своими тонкими изящными пальчиками она крепко сжала серебряный браслет, превратив его в пыль!

Толпа в испуге отшатнулась, люди Пика Сышэн были так потрясены, что лишились дара речи, и даже Сюэ Мэн изумленно уставился на мать. Единственным человеком, кто отреагировал иначе, был Цзян Си…

Только Цзян Си, нахмурив брови, мрачно смотрел на нее, но на лице его не отразилось ни капли удивления.

— Пик Сышэн — Пик Жизни и Смерти, в жизни и смерти не изменится. Господа, все, кто желает закрыть эту школу, выходите вперед…

Госпожа Ван стряхнула с ладони серебряную пыль и, подняв взгляд, произнесла всего одну фразу, от которой большинство людей содрогнулись и переменились в лице:

— Сразитесь со мной.