Глава 14

После хаоса боя и безумного прыжка в калейдоскоп огня Черного Размаха внезапная неподвижность внутри Левиафана ощущалась так, словно кто-то выткнул пробку из мира. Они влетели в дыру, и она тут же закрылась, оставив Джулиуса тяжело дышать во тьме. Хоть ничего не болело, он не ощущал тело, ничего не видел.

— Марси! — безумно позвал он, ощупывая тьму. — Марси!

— Я тут, — сказала Марси удивительно близко. — Но я тебя не вижу.

— И я тебя, — голос Джулиуса был растерянным и будто бестелесным. Черный Размах сказал, что его огонь защитит их и внутри, но он не видел…

Свет расцвел вокруг него, заставив его вздрогнуть. Странная густая тьма таяла на его теле, и стало видно теплое сияние, которое исходило из-под его перьев. Оно достигло Марси через миг, открыв ее лицо, а потом ее тело, медленно расплетая тьму, свет его огня отгонял мрак. Изменение было медленным, но покрыло их обоих, окружило их пузырем теплого сияния, которое ощущалось старым и хрупким. Мягкое сияние не выглядело как разноцветный огонь снаружи, но пахло Черным Размахом, и когда огонь затрещал на коже Джулиуса, зазвучал его голос:

У вас мало времени, — прошептал огонь Черного Размаха. — Я дал, сколько осмелился, но, хоть он еще не полностью тут, Безымянный Конец ест быстро. Он съест и меня, если вы не поспешит.

— Тогда нужно шевелиться, — Джулиус посмотрел на стену жидкой тьмы за кругом мерцающей защиты Черного Размаха. — Есть идеи, где начать?

Марси беспомощно пожала плечами, а Черный Размах молчал. Джулиус не знал, говорил он с конструктом, или эти слова были переданы ему огнем. Казалось, теперь они были одни, хоть и не ясно, где именно.

Внутри Левиафана было пусто, как Джулиус еще не ощущал. Даже с огнем Черного Размаха, озаряющим пространство вокруг них, Джулиус не знал бы, был ли тут пол, если бы его ноги не стояли на нем. Не было текстуры, температуры или других ощущений. Было просто… ничего. Он даже не ощущал больше запаха магии, и без этого тело дракона ощущалось тяжелее обычного. Еще немного, и ему придётся принять облик человека, хотел он того или нет. Еще одна причина поспешить закончить это. Но, когда Джулиус начал размышлять, как тут двигаться, его нос уловил слабый запах озерной воды.

Он вскинул голову так быстро, что Марси вздрогнула.

— Я чую ее, — он глубоко вдохнул. — Туда.

Он робко шагнул в сторону запаха, прижав ногу к пустоте под ними. Но, хоть ощущений не было — ни движения, ни твердости, ни даже давления его веса — он не упал в черноту, что уже радовало.

— По чему мы идем? — спросила Марси, топнув ногой по тьме. — Кишки Левиафана?

— Кто знает? — сказал Джулиус. — Мы внутри Безымянного Конца. Физика тут может даже не работать.

— Если так, почему мы тратим время на осторожность? — Марси прыгнула на место между его крыльев. — Давай полетим!

Полет, когда ничего не было видно, был ужасной идеей. Технически, весь этот путь был ужасной идеей. Джулиус не видел смысла осторожничать, он раскрыл крылья, оттолкнулся когтями от странной пустоты.

Это было одно из самых странных ощущений в жизни Джулиуса. Полет в пустоте имел меньше смысла, чем ходьба по ней, но, хоть он не ощущал ветра под перьями, как и движения крыльев, он двигался быстрее. Может, это было в его голове, потому что без отметок на земле он не мог судить о расстоянии и скорости. Но в полете он хотя бы что-то делал, так что Джулиус продолжал, хлопал крыльями изо всех сил, следуя за запахом воды, как гончая во тьме.

На это ушла вечность. После боя Джулиус понимал, каким огромным был Левиафан. Он летел на максимальной скорости несколько минут, но запах не становился ближе. Он начинал переживать, что все это было в его голове, и они не двигались, когда он заметил искру света вдали.

Сияние было слабым, как далекая звезда. Если бы все не было черным, Джулиус пропустил бы это. Они приближались, и он понял, что точка не сияла. Просто это была не тьма — маленький грязный круг зелено-коричневой воды, не шире крышки люка. Лужа даже не пошла рябью, когда он опустился рядом, и запах озерной воды рядом был лишь немного сильнее, чем до этого. Он опустил нос к поверхности, чтобы убедиться, что за этим запахом двигался, когда ладонь женщины вылетела из воды и схватила его за нос.

Джулиус отпрянул, чуть не сбросив Марси, стараясь не попасться, но он зря переживал. В отличие от других встреч с Алгонквин, ладонь была слабой, как грязная вода, откуда она вылезла. Она рассыпалась, едва он отпрянул, рухнула в лужу с утомленным плеском, который исказился в мокрое слово:

— Уходите.

— Нет, — Джулиус опустился у края пруда, чтобы Марси могла слезть. — Мы вытерпели много проблем, чтобы сюда попасть, и не уйдем, не поговорив с тобой.

Учитывая окончательность их ситуации, Джулиус ожидал, что Алгонквин скажет им сидеть тут до их смерти. К его удивлению, водная ладонь появилась, за ней рука, а потом и тело. Алгонквин вытащила себя из лужи, ее зеркальное лицо все еще умудрялось хмуриться, отражая его лицо.

— Пришел молить о пощаде, дракон? — прошептал она, когда-то ревущий голос стал тихим, как весенний дождь. — Боюсь, ты опоздал. Это конец. Я победила.

— Победила? — закричала Марси, шагнув вперед с Призраком в руках. — Ты скормила нас Безымянному Концу! Это не ты победила. Это все проиграли!

— Типичный человек, — сказала Алгонквин. — Не понимает до конца. Не ошибись, это будет твой конец, не наш.

— Если ты в это веришь, ты бредишь, — сказала Марси, лицо было яростным. — Я была в Море Магии, Алгонквин. Твой монстр готов съесть не только драконов и людей.

— Но не навсегда, — дух подняла гордо водную голову. — Мы с Концом заключили сделку. Я даю ему себя, всю магию, всех живых существ и остальной мир до коренной породы, а он пообещал оставить землю, когда уйдет. Долгое время там будет голый камень, но жизнь вернется. Новые духи поднимутся с пустой земли, и мир возродится, — ее мутная вода изогнулась в подобии улыбки. — Новый мир, чистый мир. Мир без вас.

Марси сжала дрожащие кулаки, но слова Алгонквин дали Джулиусу надежду. Он знал, что она не разрушит мир полностью. Это шло против всего, что он слышал о ней, и ее слов. Она мечтала вернуться в то время, когда были только Духи Земли. С этой перспективы принести себя в жертву Левиафана, чтобы он съел их мир до ядра, имело искаженный смысл. Духи были вечными. Пока земля существовала в какой-то форме, он всегда поднимутся. Они могли ждать вечно, пока все восстановится, без людей и драконов им никто не будет мешать. Алгонквин видела себя как мученицу, обменивающую свою жизнь ради лучшего будущего для всех. Была лишь одна проблема.

— Ты веришь, что он остановится?

Алгонквин повернула голову к нему.

— Ты не имеешь права спрашивать меня, червь! — закричала она, грязная вода кипела. — Из-за тебя и людей мне пришлось это сделать!

— Мы не заставляли тебя, — спокойно сказал Джулиус. — Ты сама выбрала сделку с Левиафаном. Но разве у тебя есть подтверждение, что он остановится, где и сказал? Он — Безымянный Конец. Это не оставляет места для компромисса.

Алгонквин склонила голову, искажая отражение лица Джулиуса, по лицу шла рябь.

— Я тебя помню. Ты — маленький Хартстрайкер с Земли Восстановления. Ты много говорил.

— Это я, — сказал Джулиус. — Но это нужно обсудить. Ты рискуешь всем в мире, надеясь на силу вне измерения, чье существование направлено на проведение того, что он пообещал не делать. Он может съесть это измерение, когда закончит с тобой, и ты даже не узнаешь. Как ты можешь ему доверять?

— Хороший вопрос от дракона, — холодно сказала дух. — Твой вид не имеет концепта веры или обязательств. Но ты прав. Ему нельзя доверять, но и всем вам тоже. Я лучше рискну с ним, чем поверю в людей и их Смертных Духов. Безымянный Конец хотя бы честен в своем желании разрушать.

Она повернулась к Марси и Призраку, говоря это, ее лицо отражало, искажая, их растущий гнев.

— Как ты все это перекрутила? — закричала Марси, сжимая своего духа. — Как можно доверять существу, которое ест измерения, вместо своих товарищей-духов? Он — чужая сила, не мы! Магия, которую я использую, и которая создаёт Призрака, не отличается от магии в твоих озерах. Мы — одно и то же. Почему ты это не видишь?

— Потому что это не так! — закричала Алгонквин, поднимаясь в ярости. — Я — земля! Вы — зараза, вышедшая из-под контроля, и штука, которую ты зовешь духом, — она махнула на Призрака с силой, грязная вода с ее пальцев попала на его белую шерсть, — просто сила, которую ты отдала своим неуправляемым эмоциям! Если бы я ничего не делала, мой вид страдал бы из-за твоего, был бы использован, как вы использовали нашу землю, пока мы спали, — она махнула на Марси, указала пальцем, обвиняя, на лицо мага. — Вы толкнули меня к этому! Это все ваша вина!

Она так дрожала, когда закончила, что ее лицо уже не могло отражать. Джулиус почти видел двухголового монстра из гнева и страха, поглощающего то, что осталось от когда-то великой Хозяйки Озер, на его глазах. Но, хоть она была величайшим врагом его вида все время тут, он ощущал к ней теперь только жалость.

— Это не ты, Алгонквин.

— Умолкни! — зарычала она. — Ты хуже всех! Другие — рак, но они хотя бы ошибка этого мира. Ты — паразит. Чужак, питающийся нашей силой. Ты не имеешь права быть тут!

— Но я тут, — твердо сказал Джулиус. — Все мы тут, Алгонквин, ведь это теперь мир. Уверен, ты думала, что все было раем, когда твои духи были единственными, но то время прошло. Даже если твой план работает, и Безымянный Конец остановится, где обещал, твоя «победа» будет пустым камнем. То, что поднимется из пепла, не будет миром, который ты знала. Это будет что-то другое, новая земля с силами, отчаянно пытающимися выжить на горелых крошках когда-то красивого мира. Это ты оставляешь для будущего. Это ты зовешь победой.

— Думаешь, я этого хотела? — взревела Алгонквин, плеснув холодную воду на его перья, поднимаясь над ним. — Моим планом было понизить магию до уровня, при котором не появятся Смертные Духи! Я бы сделала это, если бы не они! — она метнула холодную воду в Марси и Призрака, они отпрянули. — Они испортили мой рай. Я не хотела этого, но оставалось только это!