— Почему ты не сказал мне, котёнок? Почему не сказал… — с болью выдохнул Эри в трогательную макушку, а тот лишь плотнее прижался своим холодным тельцем и через пару минут отключился.

Эри обнимал его, прикасался так нежно, как никогда ни к кому прежде, невесомо поглаживал спину, такую же холодную, как и всё тело, будто Ники только что вынули из сугроба. Эри даже руку держал так, чтобы случайно не придавить своим весом, упрямо смаргивая навернувшиеся слёзы. Скоро он потеряет его… Теперь уже навсегда. Люди не бывают такими холодными и не живут, истощившись до такого состояния. Единственное, что до сих пор удерживало Ники, позволяло дышать — это остатки магии внутри него. Сейчас Эри осознавал это невероятно чётко.

—

К середине ночи Ники заметно потеплел, хоть кожа и оставалась прохладной, но уже не пугающе ледяной, так что Эри забылся беспокойным сном. Наутро заклинатель проснулся весь мокрый от жары и духоты, пропитавшей комнату. Выбравшись из-под одеял, он раскрыл шторы и окно. Даже этому мерзлявому мальчишке нужно чем-то дышать, а сейчас в комнате было просто невозможно находиться. Проветрив немного, Эри закрыл окно, а шторы опускать не стал — пусть солнечный свет разгонит гнетущую атмосферу, при нём даже лицо Ники не казалось таким бледным, как вчера. В Ларвию уже пришла зима. Здесь, конечно, мягкий климат, и снег если и выпадает, то больше, чем на пару дней, не задерживается, но ветра с моря могут быть весьма суровыми. А Ники всегда мёрз или дело в проклятье? Если подумать, его руки часто бывали прохладными, даже на южном континенте.

Эри подкинул несколько поленьев в едва тлеющий камин и бесшумно вышел из комнаты. Проснулся ли верховный? При встрече Сонен выглядел не лучшим образом — наверняка до приезда Эри сам не отходил от постели сына, ему бы отдохнуть подольше, но у парня было столько вопросов. Заклинатель подошёл к двери напротив и тихо постучал. Если не услышит, то Эри больше не будет беспокоить, пока верховный сам не придёт, но дверь открылась почти сразу же.

— Эринс, вы ко мне с ответом?

— Эм… — заклинатель на секунду растерялся, но быстро вспомнил, зачем Сонен позвал его в Ларвию. — Если по правде, то с вопросами... Но да, мой ответ «да». И вы можете звать меня просто Эри.

Мужчина отошёл в сторону и кивнул, приглашая войти. Его комната оказалась почти точной копией спальни Ники, даже мебель идентична и находилась в тех же местах, только тут было куда больше книг. Повсюду лежали свитки и рукописи, даже на диване и подоконнике. Верховный прошёл внутрь, сгрёб с одного из кресел бумаги и переложил на край постели, предлагая Эри присесть.

— Тут не всегда такой бардак. Я последние недели не ухожу далеко от… В общем, пришлось перетащить кое-что из кабинета сюда. Что ты хотел спросить?

— Расскажите о проклятье. О том, кто и как его наложил. Как оно убивает, как его пытались снять, хоть что-то же известно. И этот холод. У Ники всегда мёрзли руки?

— Когда?! — Сонен резко подскочил к нему. — Когда это началось? Когда ты заметил, что у него холодеют ладони?

— Не знаю… давно. Если бы я знал, что это важно…

— Сколько месяцев назад?

— Четыре, пять, шесть... С самого начала — я не знаю! Не обращал внимания.

— Значит, проклятье проснулось давно, а он понял только в Орене.

— Верховный, вы расскажите мне?

— Да. Да, конечно, но рассказ будет долгим.

Сонен опустился в кресло напротив и, прикрыв глаза, начал историю о молодой девушке, которая понравилась ему много лет назад. Почти два часа Эри внимательно слушал, лишь изредка задавая вопросы. Многое стало понятней: например, почему Ники так отреагировал, когда заклинатель отпустил полукровку, или почему с Терлой такие отношения, только ничего из сказанного не помогало разобраться с проклятьем. Почему оно убило двух предыдущих детей Сонена — как и было предрешено — до двадцати, а за Ники взялось лишь сейчас? Что пробудило его, спустя столько лет, и как давно? И почему даже сильнейшие целители и маги этого мира не смогли на него повлиять?

Пока Сонен рассказывал, как умирали двое его первых сыновей, дверь в комнату неожиданно открылась. Ники стоял на пороге, цепляясь руками за косяк и пытаясь удержаться на дрожащих ногах. Как он дошёл сюда в таком состоянии?! Эри вскочил с кресла и бросился к нему — как раз вовремя, успев подхватить оседающее тело. Ники вцепился в его шею руками и зашептал:

— Ты настоящий… Ты, и правда, настоящий! Я думал это сон. Прошу, прошу, не уходи… Мне немного осталось. Пожалуйста, побудь со мной ещё чуть-чуть. Умоляю, Эри…

— Я не…

— Как ты встал с постели? — сердито спросил Сонен, который уже стоял рядом. Верховный протянул руку к лицу сына, но тот уткнулся носом в шею Эри.

— Прости, пап.

— Ты использовал магию? Ты ведь знаешь, что нельзя, Ники! Твой дар — это единственное, что ещё поддерживает в тебе жизнь, но и он уже тает, а ты!..

— Прости, — Ники ещё сильнее вжался в заклинателя, и Эри, поудобнее перехватив его, понёс в соседнюю комнату. Попытался уложить Ники в постель, но тот отчаянно цеплялся за Эри, не желая разжимать рук.

— Я никуда не денусь, котёнок.

— Ты теперь ненавидишь меня, да? За то, что не сказал правду, за то что лгал?

— Нет.

— Как ты узнал? Это отец?

— Твоя мать сказала, и, знаешь, я ей благодарен за это, — Эри обхватил тонкие запястья и попытался осторожно отцепить от себя прохладные руки, но Ники лишь упрямо замотал головой.

— Нет! Нет, пожалуйста, не уходи.

— Ники, я не уйду... Да не уйду я никуда!

Ники хотел ещё что-то сказать, но пришлось замолчать и отпустить Эри, потому что в комнату стремительно вошёл Марн, а на пороге застыл его отец.

— Ну и чем ты думал, Нилеки? — укоризненно произнёс целитель, подходя к постели. Он взял ладонь юноши, на секунду удивлённо взглянул на него, стал что-то придирчиво изучать своей магией, а потом нахмурился: — Я сейчас принесу отвар.

Марн отошёл к двери и поманил за собой верховного. Минут через десять целитель вернулся с подносом, всё это время Ники и заклинатель просто смотрели друг на друга, молча держась за руки. Марн вновь осмотрел Ники, велел выпить отвар и ушёл.

— Эри…

— Пей, — потребовал заклинатель и помог держать кружку.

— Эри, прости меня.

— А знаешь, котёнок, я бы многое хотел тебе сказать.

— Скажи.

— Не сейчас.

Ники прикрыл глаза и прижался к его плечу. Через несколько минут Эри показалось, что тот уснул, но нет, вскоре Ники заёрзал, а потом попытался сесть, так что пришлось ему помочь, подкладывая под спину подушки, потому что мальчишка с большим трудом удерживал тело в вертикальном положении.

— Что там? — спросил он, взглянув на поднос. — Пахнет так вкусно, что желудок сводит.

— Магистр Марн говорил, что ты не можешь есть, — с сомнением сказал Эри.

— Ну совсем чуть-чуть...

И как тут спорить? Едва может руку поднять: такой измученный, хрупкий — кожа да кости, и так умоляюще смотрит на эту тарелку с кашей… Эри вздохнул и, набрав ложку, поднёс к бледным губам. Ники едва ли не со стоном благодарности приоткрыл рот, медленно прожевал, с трудом проглотил, но потом потянулся за следующей, и в итоге кашу они съели на двоих. Когда Эри взялся за хлеб с сыром, Ники уснул, прямо так, полусидя, опираясь на подушки. Видимо, на данный момент, даже такие простые действия были его пределом.

Эри осторожно уложил его, посидел рядом ещё немного, а потом собрал посуду и тихо вышел. К его удивлению за дверью ожидали целитель и верховный маг.

— Эринс, сделай-ка кое-что, — сказал Марн, забирая у него поднос.

— Что? — неуверенно спросил он.

— Выйди за пределы города, погуляй часик в окрестностях, а потом возвращайся сюда.

— Эм… я что-то не совсем понимаю...

— Да я тоже, но, пожалуйста, сделай то, о чём я прошу.

Эри пожал плечами, посмотрел на хмурое лицо верховного и затравленно обернулся на прикрытую дверь. Да почему?.. Да не пойдёт он никуда — он обещал Ники, в конце концов! Повернулся к магистрам и упрямо сжал челюсть, но Сонен выпрямился и, из сгорбленного, убитого горем отца, преобразился в верховного мага, противостоять которому не способен никто из ныне живущих. Повинуясь его тяжёлому взгляду, Эри побрёл по коридорам к лестнице, а затем и к выходу из замка. Пока он добирался до ближайших городских ворот, в голову пришла безумная мысль, и сколько бы ни отмахивался, не мог отделаться от неё. Марн попросил его уйти, чтобы что-то проверить — что? Что он заметил, когда осматривал Ники? Мальчишка дошёл до крайней степени истощения за то время, что Эри не видел его, так может ли присутствие заклинателя влиять на проклятье, и как? Да нет, это бред! Два других сына Сонена погибли, когда Эри ещё и на свете-то не было.

Как и просил целитель, заклинатель целый час неприкаянно слонялся туда-сюда за городской стеной, а потом бросился бегом обратно в замок. Переступив порог комнаты, Эри замер под взглядами воодушевлённых магистров. Сонен сидел на постели рядом со спящим сыном и смотрел с затаённой надеждой, а Марн и вовсе едва ли не светился от счастья, нетерпеливо ёрзая в кресле рядом.

— Я наконец-то понял, — с улыбкой тихо сказал целитель. — Я понял, какие чары лежат в основе проклятья.

— И?..

— Где-то около трёх-четырёх тысяч лет назад, заклинатели, по просьбе людей, создавали некие зелья — их использовали знатные и просто богатые люди для скрепления брачного союза, особенно если брак был заключен по договорённости или из выгоды. Чаще всего зелье давали выпить невесте, перед брачной ночью, и после первой близости или даже некоего подобия её девушка оказывалась навсегда привязана к мужчине, что коснулся её. И я говорю «привязана» в самом прямом смысле слова: её физически привлекал только муж, она не могла жить вдалеке от него, и чем дольше они находились порознь и чем дальше расстояние, тем хуже были последствия. Подобные узы гарантировали прочный брак и беспрекословную верность супруги, но со временем люди стали злоупотреблять этим, а некоторые даже специально убивали неугодную жену после рождения наследника, просто отослав её подальше, в глубинку. Тогда совет магов принял решение и перестал предоставлять подобные услуги людям, зелье больше не создавалось. Со временем люди и вовсе забыли об этом, а наши записи были перенесены в закрытый архив, в отдел запретной магии.