Ярость пронзила каждый дюйм моего тела. Я оттолкнулся от пола, как только ярость обрела звук. Я не успел далеко уйти. Узы на моем горле откинули мою голову назад, а кандалы на лодыжках и запястьях защелкнулись, прижав меня к стене. Подручные шагнули вперед.

Исбет подняла руку, отгоняя их. "Тебе стало легче?"

"Почему бы тебе не подойти поближе?" Я зарычал, грудь вздымалась и опускалась, когда кольцо на моем горле медленно ослабевало. "Так мне будет лучше".

"Я уверена, что так и будет, но, видишь ли, у меня есть планы, которые требуют, чтобы мое горло оставалось целым, а голова - на плечах", - ответила она, гладя рукой по груди своего платья.

"Планы всегда могут измениться".

Исбет ухмыльнулась. "Но этот план также требует, чтобы ты остался в живых". Она наблюдала за мной. "Ты не веришь в это, не так ли? Если бы я хотела твоей смерти, ты бы уже был мертв".

Мои глаза сузились, когда она склонила подбородок в укоризненном кивке. Золотой Рев вышел в коридор и быстро вернулся с мешком из рогожи. Вонь смерти и разложения сразу же поразила меня. Каждая часть моего существа сосредоточилась на мешке, который нес преподобный. Я не знал, что там было, но знал, что это было что-то, что когда-то было живым. Мое сердце начало колотиться.

"Похоже, что моя некогда дружелюбная и очаровательная дочь стала довольно... жестокой и склонной к показухе", - заметила Исбет, когда преподобный опустился на колени, развязывая мешок. "Пенеллаф прислала мне послание".

Мои губы разошлись, когда золотой преподобный осторожно наклонил мешок, и оттуда выкатилась... проклятая голова. Я сразу узнал светлые волосы и квадратную челюсть.

Король Джалара.

Святые угодники.

"Как видишь, это было очень интересное послание", - безразлично констатировала Исбет.

Я не мог поверить, что смотрю на голову Кровавого короля. Медленная улыбка расплылась по моему лицу. Я рассмеялся - глубоко и сильно. Боги, Поппи была... черт, она была порочна самым великолепным образом, и мне не терпелось показать ей, как сильно я это одобряю. "Это... боги, это моя королева".

Удивление расширило золотые глаза Рева, но я смеялся до тех пор, пока мой пустой желудок не свело судорогой. Пока слезы не застлали мне глаза.

"Я рада, что ты находишь это забавным", - холодно заметила Исбет.

Плечи задрожали, я откинула голову назад к стене. "Если честно, это лучшее, что я видел за последнее время".

"Я бы посоветовала тебе больше гулять, но..." Она пренебрежительно махнула рукой на цепи. "Это была лишь часть послания, которое она отправила".

"Было что-то еще?"

Исбет кивнула. "В нем было довольно много угроз".

"Я уверен." Я усмехнулся, жалея, что не был там, чтобы увидеть это. Ни одна часть меня не сомневалась, что именно рука Поппи положила конец жизни Джалары.

Ноздри Кровавой Королевы раздувались. "Но было одно предупреждение, которое меня особенно заинтересовало". Она медленно опустилась на колени, что напомнило мне о хладнокровных змеях, обитающих в предгорьях гор Никтоса. Оранжево-красные двухголовые змеи были столь же ядовиты, как и гадюка передо мной. "В отличие от тебя и моей дочери, нам с Малеком никогда не была дарована привилегия брачного отпечатка - доказательства того, что кто-то из нас жил или умер. И ты знаешь, что даже узы, разделяемые родственными сердцами, не могут предупредить другого о смерти. Последние несколько сотен лет я верила, что Малек умер".

Вся доля юмора исчезла.

"Но, похоже, я ошибался. Пенеллаф утверждает, что Малек не только жив, но она знает, где он находится". Рев снова склонил голову, сосредоточившись на ней. Исбет, казалось, ничего не понимала. "Она сказала, что убьет его, и в тот момент, когда Пенеллаф начнет верить в свою силу, она очень легко сможет это сделать". Ее темные глаза остановились на моих. "Это правда? Он жив?"

Проклятье, Поппи действительно не шутила.

"Это правда", - тихо ответил я. "Он живет. Пока что".

Ее стройное тело практически гудело. "Где он, Кастил?"

"Ну же, сучка", - прошептал я, наклоняясь вперед, насколько мог. "Ты должна знать, что ты не можешь сделать буквально ничего, что заставило бы меня сказать тебе это. Даже если ты приведешь сюда моего брата и начнешь отрезать куски его кожи".

Исбет молча смотрела на меня несколько долгих мгновений. "Ты говоришь правду".

Я широко улыбнулся. Я действительно сказал правду. Исбет думала, что сможет контролировать Поппи через меня, но моя потрясающая, злобная жена победила ее, и я ни за что на свете не поставил бы это под угрозу. Даже ради Малика.

"Я помню время, когда ты был готов на все ради своей семьи", - сказала Исбет.

"Это было другое время".

"Теперь ты сделаешь все для Пенеллаф?".

"Все, что угодно", - пообещал я.

"Из-за возможности того, что она представляет?" предположила Исбет. "Это то, что действительно захватывает тебя? В конце концов, через мою дочь ты узурпировал своего брата и своих родителей. Теперь ты король. А благодаря ее родословной, она - королева. Это делает тебя королем".

Я покачал головой, не удивляясь. Конечно, она могла подумать, что то, что я чувствую, имеет отношение к власти.

"Ты долго строил планы, как заполучить ее?" - продолжала она. "Возможно, ты никогда не планировал использовать ее, чтобы освободить Малика. Возможно, ты даже не любишь ее по-настоящему".

Я выдержал ее взгляд. "Правила ли она всеми землями и морями или была королевой лишь груды пепла и костей, она всегда будет моей королевой. Любовь - слишком слабое чувство, чтобы описать, как она захватывает меня и что я чувствую к ней. Она - мое все".

Исбет замолчала на несколько долгих мгновений. "Моя дочь заслуживает того, чтобы кто-то заботился о ней так же яростно, как она заботится о нем". В центре глаз Исбет мелькнул слабый серебристый оттенок, хотя и не такой яркий, как в глазах Поппи. Ее взгляд опустился на ленту вокруг моего горла. "Я никогда не хотела этой войны с моей дочерью".

"Правда?" Я сухо рассмеялся. "А чего ты ожидала? Что она согласится с твоими планами?"

"И выйдет замуж за твоего брата?" Свет в ее глазах усилился, когда я зарычал. "Боже, одна мысль об этом доводит тебя до белого каления, не так ли? Если бы я убила тебя, когда ты был у меня в последний раз, он бы помог ей вознестись".

Мне потребовалось все, чтобы не отреагировать - не попытаться вырвать ее сердце из груди. "Ты все равно не получила бы того, чего хотела. Поппи узнала бы правду о тебе - о Вознесенных. Она уже узнала, еще до того, как я появился в ее жизни. Она никогда бы не позволила тебе забрать Атлантию".

Улыбка Исбет вернулась, хотя и натянутая. "Ты думаешь, что мне нужна только Атлантия? Как будто это все, для чего предназначена моя дочь? Ее предназначение гораздо больше. Как и у Малика. Как и у тебя сейчас. Мы теперь часть великого плана, и все мы, вместе, восстановим королевство таким, каким оно всегда должно было быть. Это уже началось".

Я замолчал. "О чем, черт возьми, ты говоришь?"

"Со временем ты поймешь". Она поднялась. "Если моя дочь действительно любит тебя, это причинит мне боль, в которую ты вряд ли когда-нибудь поверишь". Она слегка повернула голову. "Каллум?"

Золотой Рев обошел голову Джалары, стараясь не задеть ее.

Мой взгляд метнулся к нему. "Я не знаю тебя, но я собираюсь убить и тебя, так или иначе. Просто решил, что должен сообщить тебе об этом".

Он заколебался, его голова склонилась набок. "Если бы ты только знал, сколько раз я это слышал", - сказал он с легкой улыбкой, вынимая из ремня на груди тонкий клинок из камня теней. "Но ты первый, кто, как мне кажется, может преуспеть".

Рев рванулся вперед, и мой мир взорвался болью.