ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

РОКСИ

Смыть кровь сложнее, чем кажется. Я проснулась через несколько часов, горячая, липкая и слишком зудящая от крови в тех местах, где ее не должно быть, несмотря на то, как сильно Дизель пытался ее смыть, не говоря уже о том, что мои волосы теперь рыжие, а не серебристые. Поэтому, оставив Гарретта и Кензо обниматься, я отправилась в свою старую спальню, чтобы принять душ. На мне только лифчик и трусики, поэтому я сбрасываю их на пол, зная, что больше никогда их не надену, и иду в ванную.

Странно, что все началось в этой комнате. Когда я проснулась здесь, я думала, что это будет конец моей жизни, что здесь я наконец умру. А теперь? Это мой дом, и я никогда не чувствовала себя более живой и любимой, даже когда было больно или страшно.

Странно, как все оборачивается.

Включив воду, я подхожу к брызгам, дрожа от холода и ожидая, пока вода нагреется. Я закрываю глаза, все еще уставшая, но и слишком взбудораженная, чтобы заснуть. Мои сны преследуют меня из-за того, что я не успела вовремя добраться до Гарретта, и я вижу фрагменты его смерти от ножевых ранений, пока я кричу и пытаюсь добраться до него, отчего просыпалась снова и снова.

Я подскакиваю, когда сзади рука обхватывает мое горло. Когда до меня долетает запах огня и дыма, я с улыбкой расслабляюсь, когда пар начинает заполнять комнату.

— Привет, горячая штучка.

— Привет, Птичка, — бормочет он, лизнув мое ухо. — Я был занят, и теперь ты мне нужна.

Повернувшись в его объятиях, я вижу кровь, покрывающую его обнаженное тело. Я не спрашиваю, чья она, но есть что-то в голом Дизеле, покрытом кровью, что заставляет мою киску сжиматься. Его светлые волосы липкие и матовые от крови, его губы растянуты в дерзкой, безумной улыбке.

Может быть, дело в том, что я чуть не потеряла их. Может быть, дело в том, что мне нужно почувствовать себя живой, ощутить их в своих объятиях. Заменить эту кровь на моих руках их кожей и любовью. А может, я просто трахнутая на всю голову девка и постоянно хочу выбить им мозги. Но я бросаюсь на Ди, и он ловит меня со смехом, его руки ложатся на мою задницу и сжимают ее, пока он ведет нас назад, а я не упираюсь спиной в стену. Я задыхаюсь, когда дыхание вырывается из меня, мои ребра все еще очень чувствительны, когда он прижимается своими губами к моим.

Я чувствую привкус сигарет и крови на губах Ди и стону, ищу большего, пока наши языки переплетаются. Наши тела становятся скользкими от брызг, падающих на нас, которые на мгновение омывают нас от грехов.

Я даже не могу сказать ему, как много для меня значило то, что он ухаживал за мной прошлой ночью. Он был таким нежным и милым. Да, Дизель может быть сумасшедшим, он может быть одержимым и помешанным на крови, но он любящий. Он добрый и страстный, и когда ты принадлежишь ему, ты сливаешься с ним на всю оставшуюся жизнь.

Он стонет мне в рот, когда его пальцы проникают между нашими телами, скользят по моей влажной киске и погружаются внутрь меня быстрым, жестким толчком.

— Такая чертовски мокрая, Птичка, — бормочет он мне в губы.

— Всегда, — отвечаю я, потираясь о его руку. — Будешь трахать меня или дразнить?

Дизель рычит, наклоняясь, чтобы сильно укусить меня за шею, заставляя меня хныкать, даже когда я сжимаюсь вокруг его пальцев, боль и удовольствие прогоняют всю неуверенность, страх, злость и беспомощность последних двух дней.

Дизель всегда знает, как заставить меня почувствовать себя живой.

— Трахни меня, — рычу я ему в губы.

Усмехаясь, он высвобождает пальцы, опускает меня на скользкий пол и быстро поворачивает меня, разбивая мою пострадавшую щеку о кафель, когда я стону от боли. Он трется своим твердым членом о мою попку, облизывая и покусывая мое ухо.

— Помнишь наш первый раз?

Я киваю, задыхаясь от нетерпения, раздвигая ноги, позволяя ему тереться членом о мою киску.

— Помню, как впервые увидел тебя. Такую красивую, такую опасную. Я немного влюбился в тебя в тот день, когда эти большие, яростные глаза посмотрели на меня. С тех пор я не перестаю думать о тебе. Ты ― мое гребаное наваждение, Птичка. И так будет всегда, — рычит он, выпрямляется и врезается в меня, заставляя кричать и от боли, и от удовольствия.

Дизель сильно прижимает меня к стене, его рука на моей шее, чтобы удержать меня там.

— Это будет быстро и жестко. Прошло слишком много времени. Позже я наполню твою задницу своей спермой, пока они будут за этим наблюдать, но сейчас... сейчас я подчинюсь тебе.

Он вжимал мои руки в стену, кровь капала с наших тел и смешивалась у наших ног в стоке, я стонала его имя. Ди откидывает мою голову назад, запустив руку в мои волосы, его член входит и выходит из меня, становясь все тверже. А он двигается только быстрее, пока мои руки скользят по кафелю.

— Ди, пожалуйста, — умоляю я.

Он рычит и входит и выходит из меня без всякого ритма. Я беспомощна перед ним, пока Ди вытягивает из меня удовольствие.

— Я так чертовски сильно люблю тебя, Птичка, ты ― мое все. Я готов убить любого ради тебя. Я готов на все ради тебя. Я бы ползал на своих гребаных коленях, чтобы быть рядом с тобой.

Я хнычу от его слов, удовольствие нарастает внутри меня, вытягиваясь из самых пальцев ног. Я в отчаянии толкаюсь в его руки и член, так сильно желая кончить. Голова кружится, глаза закрываются, в ушах звенит, и я знаю, что в любую минуту он просто вырвется из меня.

— Я чертовски сильно люблю тебя, — рычит он, его вторая рука тянется и хватает мою киску в собственническом, жестком захвате, который заставляет меня мгновенно вылететь за край.

Я кричу о своем освобождении, беспомощно борясь с ним, сжимаясь вокруг него, мои бедра двигаются, а голос надтреснут, когда я дрожу и извиваюсь. Я чувствую, как голова Ди прижимается к моей спине, и его сперма вытекает из моей киски, а я тяжело дышу, прижавшись к стене душа.

Он прижимается своим телом к моему, пока между нами не остается ни сантиметра пространства, и мы оба дрожим от ощущений только что накрывшего нас оргазма. Его голос звучит хрипло и низко.

— Я знал, что в тебе есть это, Птичка, чтобы стать нашей... стать Гадюкой. А теперь посмотри на себя ― наша собственная королева.

Королева.

Красиво звучит.

Жизнь с ними никогда не будет скучной.

~

Гарретт медленно идет на поправку, как и Кензо. Но они как большие дети, и мне приходится говорить им, чтобы они взяли себя в руки и перестали хандрить через два дня. Райдер взял отгул на работе, и, честно говоря, приятно, что он рядом. Дизель исчезает на целый день, но когда он возвращается, то клянется никогда больше не покидать меня.

А потом он протягивает мне руку.

С коробкой.

Честно... это чертовски романтично. Оказывается, это была рука парня с ирокезом, Эндрю. Вот это подарочек.

Хотя я не знаю, что нужно делать, чтобы сохранить руку, так что оставляю это на усмотрение Дизеля. Однажды я даже застала его за тем, как он хвалил Гарретта, на что здоровяк ударил его по лицу и вырубил. Когда он пришел в себя, он хохотал во все горло.

Сумасшедший ублюдок.

Райдер возвращается к работе, но начинает делать это со стола в столовой. Я слышу много ругани на другом конце телефона. Оказывается, он уничтожает все, что осталось от Триады.

Однажды, когда я чувствую себя назойливой, я устраиваюсь у него на коленях, пока он разговаривает по телефону ― ладно, я надеюсь на повторение инцидента в офисе, но этого не происходит. Он вдруг начинает нервничать и прижимает меня ближе. Его нос касается моей шеи, и он втягивает воздух, прежде чем выпрямиться и начать звонок.

На другом конце звучит женский голос, хриплый, от которого я даже вздрагиваю, но Райдер, кажется, этого не замечает. Нет, на его лице написано уважение к этой женщине, кем бы она ни была. Ревность пронзает меня, и он, должно быть, замечает это, потому что задирает мою рубашку и хватает мою голую киску под столом. Просто держит ее. Как собственник.

Да, это помогает.

Хотя мне хочется ударить битой женщину с сексуальным голосом по этому чертовому телефону.

— Мистер Вайпер, как приятно вас слышать. Как я понимаю, у вас недавно возникли небольшие проблемы...

Райдер улыбается, злобно.

— Ничего такого, с чем бы я не смог справиться.

— Конечно.

Она смеется, издавая такой звук, будто курит.

— У нас тоже были небольшие проблемы с ними, но они, похоже, сосредоточили все свои усилия на вас. Можете быть уверены, мы не ссоримся ни с вами, ни с вашим городом, у нас есть чем заняться.

Я смотрю на него. Кто это?

— Я никогда не спрашивал, не так ли?

Она снова смеется.

— Давайте не будем играть в игры, мы с вами слишком умны для этого. Я знаю, почему вы мне звоните, и да, мы все еще союзники. У вас есть ваш город, у нас, Петровых, есть наш.

Райдер немного расслабляется, и я понимаю, что он беспокоился, что ему придется вступить в войну с русской семьей, о которой он мне рассказывал.

— Хорошо, пожалуйста, дайте мне знать, если я могу как-то посодействовать вам в вашей... ссоре.

— Мы оценили вашу любезность. Слышала, вы наконец-то нашли себе женщину. Нужно ли мне купить платье на свадьбу?

Я замерла, мои глаза расширились. Свадьба? О, черт возьми, нет! Я пытаюсь убежать, но Райдер усмехается и обхватывает меня покрепче, очевидно, зная, какой будет моя реакция.

— В будущем, да, она очень... скользкая.

Скользкая? О, я отдам этому ублюдку скользкость. Выдернув локоть назад, я бью его в живот, и он, задыхаясь, отпускает меня. Стоя, я щурюсь, смотря на него.

— Скользкая? Я бы не вышла за вас, ублюдки, даже если бы вы приставили пистолет к моей башке, — шиплю я, прежде чем броситься прочь.

Я слышу, как они смеются вслед за мной.

— Она мне нравится, приводите ее в гости. До свидания, мистер Вайпер.

— Роксана, — слышу, как меня зовет Рай, его голос холодный и требовательный.

Вот дерьмо, я за это заплачу. Оглянувшись через плечо, я вижу, как он снимает с себя рубашку, его глаза смотрят на меня и взгляд накаляется.