ГЛАВА 21

ДЭННИ

Такое чувство, будто, пока я спал, мне несколько раз врезали по черепушке. Чертовски уверен, что моя голова в любой момент может отвалиться. Виноват скотч, но Роуз не помогла моему плачевному состоянию. Как и я сам.

Не понимаю, зачем я только что это сделал. Чего надеялся добиться. Медленной и мучительной смерти? Усмехнувшись про себя, наклоняюсь завязать шнурки на ботинках. Я почти убежден, что нет ничего гораздо более болезненного.

Когда я снова выпрямляюсь на кровати, голова кружится, и мне приходится медленно моргать, чтобы прогнать черные точки.

— Твою мать, — бормочу я, щупая раскалывающуюся черепушку.

Это пи*дец какой-то. От скотча меня бросает в пот, при каждом глотке воды желудок скручивается узлами, а мозг словно уменьшился в два раза. Не лучшее состояние для проведения обмена огнестрельного оружия на миллионы долларов.

Я бросаю взгляд на ванную, где Роуз не торопится собираться.

— Пошевеливайся, черт возьми, — кричу я, падая на спину и используя ее медлительность в своих интересах.

Я закрываю глаза, и ко мне возвращаются вспышки воспоминаний прошлой ночи, и с каждым из них я съеживаюсь, не утруждая себя думами о более мелких подробностях. Короткие воспоминания ужасны. А полная картина, скорее всего, выведет меня из себя. Но среди отвратительных моментов, терзающих мою память, есть один, от которого я не могу так легко отмахнуться. Ее слова. О смерти. Это воспоминание возникло в ту секунду, когда я кончил в нее, рухнув ей на спину и пригвоздив к стене. Ей плевать на свою жизнь. Это уже доказано. И теперь признание прозвучало из ее уст.

И она сопротивляется мне сильнее, чем раньше. Какая-то часть меня считает это простым упрямством. Большая же часть обеспокоена тем, что здесь кроется нечто серьезное. Но что?

Слышу хлопок двери, и поворачиваю голову набок. Она стоит в дверях, в свитере с британским флагом, который я ей купил, и идеально облегающих джинсах. Я сердито смотрю на нее, в отупении переводя взгляд на ее лицо. Она без макияжа. Какого хрена она так долго возилась, если даже не накрасилась? И волосы у нее влажные, стянуты в беспорядочный узел. Она приложила ноль усилий.

И все равно чертовски идеальна.

— Наконец-то, — ворчу я, съеживаясь, чтобы встать.

Мозг давит на глаза, когда я шаткой походкой иду к двери. Слышу позади тихое хихиканье и поворачиваюсь слишком быстро. Комната вращается, и я хватаюсь за дверь, чтобы обрести равновесие, отчего хихиканье Роуз превращается в полноценный смех, от которого она хватается за живот и сгибается пополам. Звук был бы прекрасен, не будь он таким чертовски громким и раздражающим. Направляю на нее разъяренный взгляд, и ее приступ веселья быстро проходит, она выпрямляется и скрещивает руки на груди.

— Кажется, трах со шлюхой у стены не дал желаемого эффекта, — спокойно говорит она с невозмутимым выражением. Мое настроение резко падает, когда она идет вперед, бросая в мою сторону холодный взгляд. — Может, с Эмбер у тебя получилось бы лучше.

И, как будто услышав свое имя, женщина собственной персоной выходит из другой комнаты, вероятно, после встречи с одним из моих парней. Немного избавиться от стресса перед обменом. Я понимаю. Она видит всю сцену. Меня. Роуз. Мое появление из спальни, не являющейся моей.

— Что ты здесь делаешь? — холодно и резко спрашиваю я, не то чтобы Эмбер привыкла получать от меня нечто большее.

— Я просто…

Она указывает через плечо на дверь, из которой только что вышла. Ей не хочется этого говорить. Не хочется сообщать мне, что ее киска какое-то время принадлежала другому мужчине. Неужели она считает, что мне не насрать? Глупая женщина.

— Я искала тебя. — Она застенчиво улыбается.

Вижу, как Роуз заметно приосанивается.

— Ты опоздала на несколько минут, — бросает она, уходя и оставляя Эмбер смотреть ей в спину. — Вместо этого он воспользовался вот этой шлюхой.

Подняв руки над головой, она наводит указательные пальцы на свою макушку.

— Хотела бы я сказать, что ты упустила что-то особенное, — дойдя до конца коридора, Роуз оглядывается через плечо, — но я бы солгала.

Ну, охренеть, держите меня, пока я не сбросил ее с лестницы. Я оставляю Эмбер в растерянности и устремляюсь к дерзкой женщине, убийство которой, как мне кажется, принесло бы величайшее удовольствие. С каждым шагом голова гудит, а настроение ухудшается. Спускаясь по лестнице, отстаю от Роуз на несколько шагов, и она заметно ускоряет темп. Она знает, что грядет. Я тянусь к ее запястью, но промахиваюсь, когда она уворачивается, и я теряю равновесие и последние несколько шагов пролетаю вперед.

Бл*дь!

С глухим стуком упав на пол, лежу на спине, моргая в потолок. В поле зрения появляется лицо Роуз с самодовольной улыбкой. Сука.

— Ты в порядке? — спрашивает Брэд, протягивая мне руку и поднимая на ноги.

Мои уши полыхают красным. Почти уверен, что из них валит пар. Я выпрямляюсь, и Брэд морщит нос и отступает, оглядывая меня с ног до головы.

— Воняешь так же мерзко, как и выглядишь.

— Отъ*бись. — Я поворачиваюсь, готовый сцепиться с Роуз, но Брэд тянет меня за собой.

— У нас дела. — Он наклоняет голову, громогласно предупреждая, чтобы я собрался, пока мы не переживем день. Протягивает мне мой телефон, я беру его и включаю. Он звенит, пищит и вибрирует в моей руке, когда оживает.

— Спиттл, — ворчу я, стирая десять пропущенных звонков и игнорируя голосовую почту. Сейчас я не могу иметь с ним дела. Я едва способен справиться с предстоящим обменом. — Все готово?

— Все готово, — подтверждает Брэд. — Ринго ловит рыбу на своей дерьмовой лодке, а остальные патрулируют радиус в милю.

Мы направляемся к машине, и я тяну Роуз за собой.

— Ты шутишь, что ли? — Брэд встает, как вкопанный, указывая на нее.

— Что? — спрашиваю я.

— Ты не потащишь ее с нами. Какого хрена ты творишь?

Я останавливаюсь, пытаясь понять причину. Я никогда особо не задумывался об этом, честно. Неспособность ясно мыслить — яркий сигнал. Я просто говорил ей, что она идет, и больше не думал об этом. Правда в том, что я не хочу упускать ее из виду.

У меня нет возможности подумать над ответом. Брэд берет Роуз за руку и ведет ее обратно к лестнице, взглядом заставляя меня возразить. И на этот раз я не перечу. Он разумен. Я — нет.

— Он вернется раньше, чем ты успеешь соскучиться, — саркастически говорит он.

Роуз фыркает и поднимается по ступенькам.

— Мне плевать, даже если я больше никогда его не увижу.

Ауч.

— Иди на х*й, Роуз, — выплевываю я.

Наверху она встречает Эмбер, и взгляд, который Эмбер бросает на Роуз, должен превратить ее в кучку пыли. Не мою девочку. Для моей девочки такой взгляд как с гуся вода. Роуз останавливается, возвращая Эмбер ее же взгляд, а затем продолжает свой путь.

— Теперь твоя очередь. Сегодня он настроен на грубость.

С напряженной челюстью смотрю ей вслед, пока она удаляется все дальше и дальше. Гребаная женщина заставила меня балансировать между яростью и изумлением.

— Пойдем уже. — Брэд толкает меня в плечо, и я медленно перевожу взгляд на него. — Дэнни?

— Вернусь через две минуты.

Ловлю себя на том, что с ясным зрением и вернувшимся равновесием, догоняю по лестнице Роуз. Передо мной одна цель. Она — фейерверк. Мой фейерверк. Перед уходом мне нужно почувствовать ее еще раз.

— Дэнни, ты, бл*дь, прикалываешься?

— Две минуты, — кричу я, минуя ошарашенную Эмбер, которая вынуждена отпрыгнуть с моего пути.

Роуз оглядывается через плечо, ускоряя шаг, когда замечает погоню.

— Не беги, — предупреждаю я, только заставляя ее бежать, — Роуз.

Она ракетой мчится по коридору, я у нее на хвосте, и когда достигает двери в свою комнату, врывается внутрь и захлопывает ее. Я яростно врезаюсь в разделяющую нас деревянную преграду, не обращая внимания на то, что дверь только что отремонтировали, когда буквально на днях я чуть не снес ее с петель. Удар плечом, и я влетаю в комнату, тут же видя ее, забегающую в ванную. Она не успевает захлопнуть дверь. Та отскакивает от носка моего ботинка, и визг Роуз, пронзительный и девчачий, пронзает мой чувствительный мозг. Я заполняю дверной проем, широко расставив ноги, упираясь руками в деревянные откосы по обеим сторонам.

— Иди сюда, — выдыхаю я, когда она пятится к раковине.

— Отвали, Дэнни. Ты получил, что хотел.

— Да неужели?

Ее взгляд скользит мимо меня. Она пытается оценить свои шансы на побег. Глупая женщина. Она не хочет убегать. Не совсем, как бы ей ни хотелось убедить меня или себя в обратном.

— Чего тогда ты хочешь?

Ее кисти исчезают в рукавах свитера, будто она пытается прикрыть как можно больше своей кожи. Затем скрещивает руки на груди. Внутренне сдерживает себя.

— Иди сюда.

Она качает головой.

— Иди сюда.

— Нет.

— Иди.

— Отъ*бись.

Я устремляюсь вперед и разжимаю ее руки, опуская их по бокам.

— Поцелуй меня. — Беру ее в капкан, упершись руками о раковину по обе стороны от нее. Ее красивое лицо напряжено, губы плотно сжаты. — Ты не хочешь?

— Н... — Она замолкает, и я склоняю голову.

Именно она делает первый шаг. Только она.

Вцепившись в меня, притягивает к своим губам, набрасываясь, как обезумевшая. Ее стон противоречит ее рукам, пытающимся оттолкнуть меня. Жар ее тела противоречит попыткам держаться холодно. Эта женщина — одно сплошное противоречие. Но ей нужно понять, что она вызывает противоречия и во мне. Для меня она — воплощение слабости. Слабости, которую я жажду. Потому что в то время как она, с одной стороны, лишает меня силы, с другой — наполняет ею меня. Рядом с ней мое сердце бьется сильнее. У меня есть цель, которой раньше не было.

Одной рукой я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе, другой рукой беру за челюсть и сжимаю.

— Нет, пожалуйста. — Внезапно Роуз отстраняется, отворачивает голову, извиваясь, чтобы высвободиться. — Хватит, Дэнни.

Немного ошеломленный, отступаю назад, ее отказ причиняет боль. Потому что я чувствую что-то в ее тоне, чего никогда раньше не слышал. Решимость. Головная боль внезапно возвращается, тело снова бьет дрожь. Ее решимость — это удар в лицо. Выражение ее лица такое же свирепое, как и она сама.