Глава 1

Гек

Когда почувствовал резкую боль в горле, так, словно острие ножа вонзилось в мое адамово яблоко, я швырнул мобильник на стол. Больше не мог смотреть на сообщение Джека. Поскольку оно все еще заполняло собой экран, я нажал на боковую кнопку, чтобы выключить дисплей.

Я должен был очистить историю наших сообщений или, по крайней мере, перестать перечитывать их. Но уже на протяжении нескольких недель я не мог сделать ни того, ни другого. И каждый раз я ощущал нож в горле. И каждый раз бросал телефон так, словно тот был охвачен огнем.

Сегодня я должен был заняться подсчетом чаевых, заработанных девочками за предыдущий вечер, и разложить все деньги по конвертам, чтобы они забрали их в конце смены. Также, мне предстояло заказать принадлежности: новые простыни и одеяла для приватных комнат, массажное масло, смазку и презервативы для девочек, чтобы они могли использовать их со своими клиентами.

«Уход» был элитным массажным салоном, открытым мной пять лет назад и нуждающимся в моем всестороннем внимании. Сейчас он не получал и половины моей концентрации на нем, и это следовало исправить. Никто не заботился об этом месте так, как я. Никто не мог подменить меня во время моих мысленных отключек и проследить за тем, чтобы все шло как по маслу.

Никто, кроме Джека.

Он дал мне деньги, позволившие открыть бизнес, и помогал мне вести дела из-за океана, находясь в Гренаде (прим.: это одно из самых маленьких государств Северной Америки, находящееся на юго-востоке Карибского моря и являющееся островом) — в том месте, где я вырос.

А теперь я остался в одиночестве.

Тряхнув головой, пытаясь выбросить Джека из головы, я потянулся к служебному телефону, чтобы заказать себе ужин. В этот момент мое внимание привлек верхний монитор. На стене их было двадцать восемь — по одному на каждую из приватных комнат, ресепшен, комнату отдыха и музей. Музей был похож на витрину, где девушки ожидали за плотным стеклом, одетые в разнообразные костюмчики, трусики и лифчики, соблазняя клиентов своими ротиками и пальчиками, чтобы мужчины выбрали именно их.

И сейчас он был чертовски пуст.

Я услышал, как стул грохнулся на пол после того, как я соскочил с него, и стук деревянной двери, когда я ударил ею о стену. Мои ноги гулко стучали по кафелю, когда я мчался вниз по лестнице, направляясь к задней стороне стойки администратора.

— Лаван, — прошипел я у нее за спиной.

Она повернулась в кресле, и я пальцем поманил ее в коридор.

Я подождал, пока она подойдет ко мне, прежде чем спросить:

— Почему, черт подери, музей совершенно пуст?

Она сцепила руки, держа их под подбородком, словно молясь.

— Мне очень жаль, сэр. Мне очень, очень жаль.

— Не нужно извиняться, — огрызнулся я, стараясь говорить тише, чтобы никто из мужчин у входа не услышал меня. — Просто найди мне еще девочек.

— Я не могу, сэр. Все девушки сейчас с клиентами.

— Твоя задача — обеспечить постоянное присутствие здесь не менее сорока девочек. Отсутствие девочек — это не вариант. Никогда.

Мои зубы заскрипели.

— И ты прекрасно знаешь это.

Я понимал, что это не единственная причина моего гнева. Но это я мог проконтролировать. А вот Джека не мог.

— Я знаю, сэр, но несколько сотрудниц заболели. Не было времени...

— Лаван, ты только и делаешь, что придумываешь отговорки. Я не хочу их слушать. Я хочу услышать, как ты собираешься все исправить.

Ее шея была такой тонкой, что я мог хорошо видеть, как сильно бьется ее пульс.

— Утром, после смены, я пойду в деревню и найму новых. Я больше не разочарую вас, сэр.

Это не решало проблему, с которой мы столкнулись прямо сейчас — пустой, мать его, музей и более десяти мужчин, сидящих в моем борделе, которые хотели бы потратить свои деньги и выбрать, какая из девушек исполнит их фантазии, но не могли сделать ни того, ни другого.

Мы должны были быть на порядок лучше.

— Лаван...

Я несколько раз стукнул кулаком по стене, чувствуя, как она прогибается с каждым новым ударом.

— Пожалуйста, не переживайте, сэр.

«Не переживайте?!»

Каждый вечер почти сотня американских и британских туристов входила в нашу дверь, и никто из них не говорил по-тайски. Лаван была единственной женщиной, свободно владеющей английским языком, поэтому она была нужна мне на стойке ресепшен. В те несколько раз, когда я сам работал за стойкой, клиенты реагировали не лучшим образом. Похоже, им не нравилось, что их встречал татуированный тяжеловес, который скорее пугал, чем вызывал симпатию, поэтому я, по возможности, оставался наверху и управлял делами, будучи за кулисами. Но в деревне в этот час было небезопасно, и поэтому я не мог отправить ее туда незамедлительно.

— К завтрашнему дню я ожидаю увидеть нескольких новых девочек, ожидающих своей очереди в музее. Я хочу, чтобы они делали лучший минет в Бангкоке, чтобы их пизды были тугими, а задницы — упругими и разработанными. Мне нужны самые лучшие шлюхи, каких только можно найти. Ты меня поняла?!

— Да, сэр. Я вас не подведу.

— Когда ты вернешься на свое рабочее место, ты переговоришь с десятью ожидающими мужчинами и все исправишь.

— Хорошо...

Я поднял руку, чтобы прервать ее, не желая слышать больше ни одного звука из ее уст. Затем развернулся и направился обратно в свой кабинет, по пути проклиная Лаван.

Она работала в «Уходе» со дня его открытия. И знала правила и важность репутации, которую я стремился поддерживать.

Пустой музей?

С таким же успехом я мог бы просто закрыть чертовы входные двери.

Эти шлюхи не были больны. Просто у них была тяжелая жизнь, и, порой, ситуация в доме не позволяла им выйти на работу. Я не принимал это как оправдание. Мне нужны были девочки, которые боролись бы за то, чтобы работать здесь. Которые ценили бы безумные деньги, которые я платил им — сумму, которую они не получили бы нигде больше, в радиусе трехсот километров отсюда.

Все потому, что «Уход» был не таким, как все. Он не был похож на другие близлежащие салоны. Он был высококлассным, и это стоило чертовски дорого для наших клиентов.

Когда парни с нефтяных вышек, расположенных в море, прибывали на сушу, они рассчитывали на две вещи: хорошую выпивку и чистоплотных, услужливых женщин.

И они получали это здесь.

Именно эти люди составляли половину нашей клиентуры. Большую часть другой половины составляли туристы, а оставшимися были состоятельные местные жители.

Недосмотр Лаван может вынудить сегодняшних клиентов выйти за дверь и больше никогда не возвращаться. Это также может побудить их рассказать об этом своим друзьям и, таким образом, поставить под угрозу мой бизнес. Я не мог допустить этого. Именно поэтому все десять парней, ожидающих своей очереди в комнате отдыха, получат бесплатный отсос своих членов сегодня вечером.

Когда я добрался до верхней площадки второго лестничного пролета, мой телефон зазвонил. На экране высветилось имя Рады, и я в очередной раз выругался.

— Ты не можешь продолжать названивать мне.

— Я знаю. Просто мне так не хватало твоего голоса и...

И она скучала по мне.

Я знал, потому что чувствовал то же самое.

Проклятье.

— Скажи мне, что все хорошо, — сказал я, — что у тебя все в порядке в колледже, — я взглянул на мониторы. — Что тебя никто не обижает.

Я услышал, как она сделала вдох, и не выдыхала несколько секунд.

— Ничего не изменилось с тех пор, как я звонила тебе в последний раз.

Это означало, что она все еще живет в той же квартире, учится на третьем курсе и работает официанткой по ночам – все то, чем она могла бы заниматься и здесь.

Из всех женщин, с которыми я встречался, Рада была единственной, которой я предложил переехать в мою квартиру на третьем этаже борделя. Я сразу сказал ей, что единственное, что мне нужно от нее — это доверие. Доверие к тому, что я не трахаюсь с девушками снизу, доверие к тому, что она дорога мне настолько, что я хочу спать рядом с ней каждую ночь.

Она продержалась шесть месяцев.

Ревность разрушила наши отношения. И, когда она ушла, то не вернулась в свою деревню. Она уехала в ебучий Лондон.

Я сидел за своим столом, приложив пальцы ко лбу, массируя кожу головы, пока головная боль не вгрызлась в мой череп.

— Я хочу, чтобы ты попрощалась со мной, — сказал я, — на этот раз навсегда.

— Я тоже этого хочу. Но мне очень больно.

В дверь осторожно постучали, после чего раздалось:

— Сэр? Можно мне войти?

— Повиси, — сказал я Раде. — Да, Лаван, заходи.

— Я вижу, что ничего не изменилось. Ты по-прежнему ставишь всех остальных превыше меня, — рявкнула Рада.

Я проигнорировал Раду и проследил за тем, как Лаван открывает дверь, демонстрируя лишь небольшую часть своего лица.

— Сэр, там внизу девушка, и она спрашивает вас.

— Кто она?

— Не знаю, сэр. Она не назвала мне своего имени.

Внезапно я преисполнился надежды.

— Она ищет работу?

— Я...

Ее нерешительность подсказала мне, что что-то не так.

— Я так не думаю.

— Тогда какого хрена ей от меня нужно?

Я опустился на край кресла, осматривая мониторы. Сейчас в комнате ожидания находилось семь мужчин, вместе с барменом. Я проверил другие мониторы, чтобы увидеть, есть ли там незнакомые мне девочки.

— Где она?

— На заднем дворе, сэр, за зданием.

Ее лицо исказилось, и я узнал это выражение. Такое же выражение было у нее всегда, когда ей приходилось сообщать мне неприятные новости. Хотя Лаван и работала в борделе, но это место ничуть не закалило ее.

— Чего она хочет, Лаван?

— Я обнаружила ее на земле. Рядом с мусорными баками. Она была вся в слезах и крови, и шептала ваше имя. Больше она ничего не сказала.

Я прикрыл глаза и вспомнил некоторых из тех, кто попадал сюда в прошлом. Вши, синяки. Трясучка. Истошные крики, от которых сводило пальцы на ногах.

— Мне нужно идти, — сказал я Раде.

— Ну, разумеется, — фыркнула она, напомнив мне о той своей стороне, по которой я совершенно не скучал. — Всегда что-то случается с этими девушками и...