Глава 3

Лекси

Мне никогда не было так весело на свидании. Я имею в виду, на самом деле это было не свидание. Он был просто моим инструктором по самообороне, который оказался настоящим джентльменом и хотел убедиться, что со мной всё в порядке. Это не похоже на то, что это прервало все мои фантазии о рыцаре в сияющих доспехах или что-то в этом роде. Я совершенно не думала о том, чтобы поцеловать его в шею, или о том, каково это — чувствовать его щетину на своих бёдрах. Небольшое напряжение в моём животе ответило на эту мысль, и я отругала себя.

С Рейфом было так легко разговаривать. Он был добрым и забавным, и прежде чем я осознала это, я рассказала ему больше подробностей, чем собиралась, о том, что меня беспокоило. Но вместо того, чтобы сказать мне, что я была глупой из-за того, что изначально отправилась туда, Рейф дал мне много советов о том, как вести себя с людьми, которые вели себя угрожающе.

Он сказал, что большая часть самообороны заключается в словах, а также в языке тела, что я должна смотреть парню в плечо, а не прямо ему в лицо, и не скрещивать руки на груди. Скрещивание рук было для меня важным механизмом преодоления трудностей — утешением, так что мне пришлось бы поработать над этим.

— Если кто-то схватит тебя за руку, пни его в колено. Нанеси удар подошвой так сильно, как только можешь. Это его свалит. Он отпустит тебя, и ты сможешь убежать. В этом и заключается суть. Убегать. Не оставайся, чтобы топтать его и пинать ногами, — сказал Рейф мне. Я рассмеялась.

— Кто бы остался и топтал кого-то?

— Преступник. Вот почему ты хочешь убежать от одного из них. Следующее, что нужно сделать, если ты окажешься прямо против него, врежь кулаком прямо под его челюсть. Блуждающий нерв. Чертовски больно.

— Хорошо. Пнуть его по коленям, бить в челюсть, поняла, — сказала я.

— Нет, это последнее средство. Приоритет номер один — всегда иметь план побега. Найди выходы. Держи дистанцию. Не будь безрассудной, не планируй пробивать себе путь к отступлению. Планируй сорваться и сбежать, — проговорил Рейф.

Я кивнула, чувствуя себя всё лучше и лучше от того, что собираюсь пойти с ним выпить кофе. Не только потому, что то, как он смотрел на меня, заставляло всё моё тело покрываться мурашками. Может быть, я устала и была одинока. Может быть, я всё ещё была напугана своей встречей с мистером Уоттсом и хотела, чтобы большой сильный мужчина обнял меня. Но я хотела, чтобы Рейф это сделал. Один раз мне показалось, что он тянется к моей руке, но он просто взял ещё картошку фри. Я была опустошена, когда это случилось.

Впрочем, это было к лучшему, потому что я бы разрушила то, что потенциально могло стать хорошей дружбой, устроив свой первый в жизни роман на одну ночь. Я была не из тех людей, которые заводят знакомства с парнями, но я чувствовала себя уязвимой и не хотела быть одна. Если бы он дал мне хоть малейшее представление о том, что ему интересно, неизвестно, что бы я сделала. Я определённо позволила бы ему поцеловать меня. Я, вероятно, позволила бы ему пойти со мной домой, хотя в моей квартире никогда не было парня, по крайней мере, за те два года, что я там жила.

Я была независима и сосредоточена на своей работе. Я хотела помогать детям, помогать семьям так, как никто не помогал моей. Это было моё призвание. Но впервые в жизни я почувствовала себя по-настоящему одинокой. Сидя напротив Рейфа в кафе, всё казалось хуже, а не лучше. Я почувствовала укол тоски по нему, по кому бы то ни было на самом деле, по мужчине, которого можно любить и с которым можно просыпаться каждый день. Это заставило что-то заныть в моей груди.

Его предложения дали мне кое-что, на чём можно было сосредоточиться, практические стратегии, чтобы защитить себя в следующий раз. Даже несмотря на то, что я не могла последовать его совету.

— Лекси, я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы иметь какое-либо право давать тебе советы, но ты не можешь вернуться туда. Получи новое назначение, потребуй, чтобы твой руководитель прослал туда кого-нибудь другого. Откажись идти туда. Это единственный выбор в данной ситуации. Ничто из того, чему я могу тебя научить, не защитит тебя на 100% с этим парнем. Господи, он сказал, что собирается надрать тебе задницу. Ты должна отнестись к этому серьёзно. Ничего не имею против моих занятий, но их недостаточно, не тогда, когда ты уже в опасности.

Я поблагодарила его за заботу, но сказала Рейфу правду, говоря, что другого выхода не было. Джанет была занята своими управленческими обязанностями и всё ещё восстанавливалась после замены коленного сустава. Она ни за что не отправиться туда. И Броуди не стал бы передавать мне дела или делать что-то похожее на одолжение для меня в этой жизни. Я не сказала Рейфу почему. Он уже проявил достаточно сострадания, чтобы выяснить, почему я хотела научиться самообороне. Он выслушал меня, пока я объясняла угрозу в мой адрес, невозможность переназначения. Ему не нужно было выслушивать подробности каждого несчастного случая, который когда-либо случался на работе.

Часть меня не хотела, чтобы парень думал, что я нытик. Я уже чувствовал себя слабой, загнанной в угол в моей ситуации. Это как-то помогло бы, если бы он считал меня храброй, если бы Рейф думал, что я могу находить хорошее во всём. Итак, я сказала ему, что хотела бы, чтобы всё было по-другому, но в основном я желала, чтобы всё было по-другому для маленькой девочки Уоттс. Она заслуживала лучшего, чем это. Она заслуживала родителя, который боролся бы за то, чтобы всё исправить и вернуть её домой, а не того, кто угрожал, пренебрегал ею и не брал на себя ответственности за проблемы.

— Это разбивает мне сердце каждый день, — честно сказала я Рейфу, — что эти малыши заслуживают гораздо лучшего. Самое худшее в сегодняшнем дне было не в том, что я была напугана. Хуже всего было осознавать, что это всё, на что может надеяться его маленькая девочка. Что возвращение домой к такому отцу — это тот результат, на который мы надеемся.

И снова мне захотелось свернуться калачиком в его объятиях. Было что-то в нём, в том мужчине, которого я только что встретила. У него было крепкое, мощное тело — мне следовало бы отшатнуться от него. Все эти мускулы могли бы быть наказанием. Сам его размер мог бы устрашить. Вместо этого, из-за того, как он держал себя, из-за своего поведения, он казался уверенным и сильным, а не угрожающим. Рейф казался таким мужчиной, который обнимал бы меня на диване, позволяя мне прижаться к его широкой мускулистой груди, и он крепко сжимал в объятиях. У меня никогда не было такого; я никогда не знала мужчину или вообще кого-либо, кто обнимал бы меня, но я жаждала этого. И моё тело, или мои гормоны, или что-то ещё, казалось, узнало его, отметило его заботу, его врождённую доброту.

Я доверяла ему. Я никогда не доверяла легко, не после того, как я выросла. Но что-то в Рейфе взывало ко мне, заставляло чувствовать себя в безопасности. Удивительно, что я не разрыдалась. Единственное, что действительно удерживало меня от слёз, был тот факт, что я не хотела откровенно ужасать его.

Когда я вернулась домой и заперла свой новый засов, я отвлекла свой встревоженный разум мыслями о том, чтобы я хотела сделать с Рейфом Салливаном. Шокировать его даже не входило в список.