Меня не волновало, даже если бы он разорвал её на кусочки. Она не стоила того, чтобы останавливать этот горячий и пьянящий поцелуй в его машине. Чёрт, я бы не остановилась, даже если бы толпа народу смотрела на нас. Это лишь раззадорило бы меня сильнее.

— Дерьмо, — Алекс разорвал поцелуй и отодвинулся от меня. — Нам надо остановиться, пока я, блядь, не взял тебя на заднем сиденье.

Я потянулась к его губам.

— Это будет не так уж и плохо.

— Не дразни меня, Мелкая, — сказал он, поднимая меня с колен и возвращая на пассажирское сиденье. Не успела я пристегнуться, как он завел машину и рванул с парковки, взвизгнув шинами и оставив след жженой резины на дороге. Я уставилась на скотч, пока крутила эту незначительную вещицу в руках. Как один небольшой объект мог создать такую страсть между нами? Как динамит, ожидающий взрыва. И я не могла отрицать того, насколько сильно это повлияло на мои чувства, какой восторг вызвало или даже то, что это значило для меня как для личности. Это было похоже на тикающую бомбу замедленного действия, которая вот-вот взорвется.

Лёжа на животе в кровати, лицом к двери, я наблюдала, как Алекс устанавливает замок. Он использовал мою отвёртку. Это единственное оружие, которое я взяла с собой не только для своей защиты, но и чтобы угнать чью-то машину. Удивительно, но других инструментов во всей квартире не оказалось.

— Так если бы я не пыталась украсть твою машину с помощью моей верной отвёртки, тебе даже нечем было бы установить этот замок, да? — спросила я, вращая скотч на пальце.

— Если бы не ты, я бы даже не заморочился на установке этого чёртового замка, в первую очередь.

Я села, удивившись.

— Правда?

— Правда, — подтвердил он, вытирая пот со лба.

Не привык он работать руками.

— Ну, а как же… до меня… с другими девушками? — поинтересовалась я, мой голос надломился в конце.

Он пожал плечами.

— Меня не волновало.

— Тебя не волновало, если люди заходили, когда ты занимаешься сексом с девушкой? — поинтересовалась я, свесив ноги с края кровати. — А что насчёт уединения?

Весь разговор был нервирующим, а мысль об Алексе с другими девушками вызывала боль. В прямом смысле — пульсирующую боль в груди, но мне было любопытно узнать о нём всё. О чём он думал, что его раздражало, и со временем, надеюсь, я узнаю больше о его семье.

Но сейчас, мне надо справиться с бурными волнами прошлых отношений.

— Было не важно, — сказал он, откладывая отвёртку и проверяя дверь. — Я решил, что если люди настолько тупы, чтобы зайти ко мне, когда я трахаюсь, то это их чёртова ошибка.

Он был честным и прямолинейным со мной. Никакого притворства: говорил всё, как было. Именно поэтому он не понял, что слушать его холодное описание предыдущих сексуальных отношений было болезненным для меня. Уверена, если бы он знал, то проявил бы больше такта и не был бы так резок в словах. Но вред нанесён, и, чтобы нейтрализовать боль и ревность, которые зародились во мне, я отомстила, жёстко.

— Ага, вижу, — заговорила я, подбрасывая скотч и стараясь звучать равнодушно. — Меня тоже не волновало, когда мама зашла, пока мы с парнем трахались.

Такого никогда не случалось. Нет, было разок, но мы не довели дело до конца. Он был сверху, ковыряясь с упаковкой презерватива, когда зашла мама. У меня был замок на двери, но я не воспользовалась им в тот день. Я хотела, чтобы она меня застукала. Она уже думала обо мне как о шлюхе, я лишь решила укрепить это мнение. Алекс этого не знал и резко поднял голову, прищурившись. О, неприятно, да? Я легла обратно на кровать, приподнявшись на локтях и скрестив ноги.

— Было стыдно, когда поймали. Я уже была готова кончить.

Сжав челюсть, он встал. Каждый мускул на его руках был напряжен, а руки сжаты в кулаки. Я наблюдала, как он тихо и спокойно закрыл дверь и запер её с тихим, но таким благословленным щелчком. Он дёрнул ручку и потянул дверь на себя. Сработало. Дверь закрыта, и никто никогда больше не зайдет, пока мы тут. Он повернулся ко мне, источая желание и похоть, и это всё из-за какого-то парня, который едва ли существовал для меня. Мне нравилось это. Возбуждало меня. Так что я решила ещё надавить на Алекса.

— Боже, — выдохнула я, опрокинувшись на спину, — он был единственным парнем, кто мог притрагиваться так ко мне, понимаешь?

Наступила тишина, и он не двинулся ни на сантиметр. Может, ему нужен толчок посильнее. Моя изобретательность проснулась, руки заскользили по телу, сжав по пути грудь и зарывшись в итоге в волосы. Совершенно не похоже на ощущение, когда Алекс касался меня, и оно не имело того же эффекта, но я вела себя так, словно это было лучшим после нарезанного хлеба. Решив добить его, я стала издавать тихие и эротичные постанывания.

— М-м-м, как хорошо.

Может, я и была девственницей и неопытной в чем-то, но знала, что возбуждает мужчин. Громкий рык раздался от двери, затем, звук шагов, и Алекс оказался рядом со мной. Схватив меня за лодыжки, дернул моё тело к себе. Я скользнула по кровати, и одним движением моя задница оказалась на его бедрах. Он схватил меня за ягодицы, навалившись всем телом. Это было сильно, болезненно, и, вероятно, позже проявятся синяки. Я посмотрела на него с самодовольной улыбкой на губах, но тут же тихо ахнула, заметив, что он снял рубашку. Он играл совершенно нечестно. Татуировки были везде, куда бы я ни посмотрела, на его упругом, мускулистом теле и твердом животе. Узкие V-образные линии его бедер спускались ниже джинсов и боксеров. Я с трудом соображала, не говоря уже о том, чтобы придерживаться плана и заставить его ревновать.

— Кто этот чёртов парень, который мог заставить тебя так стонать? — спросил он низким грубым голосом.

— А что? Ты ревнуешь?

— Нет, — ответил он, сжимая меня до тех пор, пока я не захныкала, но даже тогда он просто крепче сжал меня. — Просто вывожу тебя на чистую воду.

— Я не вру, — возразила я, поморщившись от боли, когда его пальцы продолжили впиваться в кожу.

Он ослабил хватку и наклонился ко мне.

— Я знаю, что тебя никогда не трахали.

Мои веки задрожали и закрылись, когда он прижался грудью, и мой кайфоломный свитер оказался единственным барьером для контакта кожа-к-коже.

— Думаешь, я не знаю разницы? — прошептал он мне на ухо. — Я узнал это в тот момент, когда прикоснулся к тебе.

Я передвинулась и изогнулась, тихо надеясь, что он напомнит мне. Он ответил тем же, будто читая мои мысли: проведя руками вверх и накрыв ими мою грудь. Мне было тяжело дышать. Каждое прикосновение Алекса, неважно насколько крохотное, вызывало реакцию в моём теле. Его рот проследовал от моего ушка к груди. Руки скользнули к верхнему краю свитера, и одним движением он освободил мои груди. Мои сосочки, которые уже были твердыми от возбуждения, напряглись еще сильнее.

Он провел по ним большим пальцем и проворчал:

— Чёрт. Это дерьмо надо убрать.

Алекс сел прямо и поднял меня с собой. Я ухватилась за его талию для равновесия, мои пальцы обжигало тепло его тела. Алекс наклонился, стянул мой свитер через голову, расстегнул лифчик и откинул их на пол. Опустив меня обратно на кровать, он наклонил голову и запечатлел чувственные поцелуи на моей коже. Алекс начал с пупка и двинулся выше. Когда он снова добрался до моих грудей, я выгнула спину и прижала их к его лицу. Он усмехнулся и назвал меня нетерпеливой. Сжимая простыни, я затаила дыхание, когда он уступил моим требованиям. Алекс обхватил ладонями мои груди, соединив их вместе, образуя щель между ними. Он высунул язык, облизывая то один, то другой сосок, чередуя их. Туда и сюда, заставляя меня намокать с каждым движением языка и касанием зубов. Я закусила губу, стараясь сдержать стоны, которые так и норовили сорваться с губ. Есть замок на двери или нет — не хотелось, чтобы весь мир знал, что происходит. Алекс нежно целовал каждый округлый бугорок моей груди. Он давал мне время привыкнуть, будучи ласковым и нежным в своих стараниях. Это была правда. Меня никогда не трахали, и мысль о сексе с ним заставляла меня нервничать. А что, если он слишком большой? Что, если он слишком маленький? Может ли быть в самый раз? Я была новичком, чтобы знать, с чем могу справиться. Всё, что я знала наверняка, это то, что я хотела, чтобы Алекс был моим первым, последним и единственным. Вернувшись к моему рту, он прикусил мою нижнюю губу и потянул за неё. Блядь! Было больно, но мысль о вкусе крови доводила меня до помешательства. Мои руки взлетели к волосам Алекса, и я потянула к себе его голову, целуя его глубже и посасывая его язык. Грубый и властный Алекс был тем, чего я хотела.

— О, детка, — он отстранился и выдохнул, признавая поражение. — Если бы я был менее сдержанным, то бы тебя хорошенько трахнул прямо сейчас.

— Сделай это, — тяжело дышала я. — Я хочу, чтобы ты сделал это.

— Я знаю, — он поцеловал меня в шею. — Иначе, зачем бы ты попыталась заставить меня ревновать, да еще стонала, прикасаясь к себе? Блядь, женщина, твоё представление было весьма убедительным, но я-то не вчера родился.

— Ты постоянно дразнишь, — я откатилась от него, потому что была возбуждена как чёрт, а он тормозил, и меня это раздражало. — Ты возбуждаешь меня просто так.

— Кто говорил, что «просто так», и разве я сказал, что мы закончили?

Алекс схватил меня за лодыжки и снова притянул к себе. В его глазах отразилась новая решимость. Он расстегнул мои джинсы, и я приподняла бедра, помогая ему стянуть их с задницы. Я лежала на кровати в одних трусиках, и он с благоговейным трепетом покачал головой.

— Чертовски идеальна.

Он раздвинул мне ноги и устроился между ними. Его рот снова оказался на моей груди, только в этот раз он не был нежен. Он действовал с напором и жаждой, беря сосок в рот и посасывая его. Я почувствовала, как его язык перекатывается по вершине, и прерывисто захныкала. Алекс толкнулся в меня, и я хотела, чтобы он уже убрал последнее препятствие между нами. Я закинула ноги ему на поясницу и потянула вниз, навстречу своим ноющим, набухшим губкам. Он в отчаянии укусил меня за сосок. Изгиб его бедер и толчки члена через джинсы, следы предсемени на ткани, говорили мне, как сильно он жаждал быть внутри меня. Я переместила руку между нами и просунула палец за пояс. Простое прикосновение к гладкой, влажной твердости вызвало громкий и хриплый стон.