Тошнота накатывала как свинец, и я посмотрела на Паркера. Искала свой спасательный круг — свою безопасность.

— Паркер?

Он встретился со мной взглядом, приподняв брови, как будто ожидая от меня подтверждения хорошей идеи. Как будто не знал, что это все, чего я не хотела.

Этот взгляд — взгляд, который говорил, что ему не претит идея использовать это, чтобы сделать его переход на другой уровень немного легче — разнес меня на части. Он нашел каждую слабость и сокрушил меня. Мои конечности онемели, и моя рука выскользнула из его руки.

Я отступила от выступа платформы. Его брови смягчились от надежды до растерянности и обиды. Еще один шаг назад, и пришло осознание. Он покачал головой, умоляя глазами остановиться.

Но было уже слишком поздно.

Еще один шаг назад.

— Я доверяла тебе, — прошептала я, проскочив мимо него в спальню.

Он последовал прямо за мной, захлопнув дверь. Я хотела побежать в ванную, но мне нужно было выйти. Мне нужно было сойти с этого карниза.

— Не делай этого, Нова, — умолял он.

Я бессистемно запихивала одежду в сумку.

— Не делать что?

— Не уходи.

— Что? Ты предпочитаешь, чтобы я осталась и играла в твою маленькую марионетку? Ты бы предпочел, чтобы я сидела и улыбалась, чтобы меня использовали?

— Нет. Это не то, чего я хочу.

— Чушь, — обвинила я. — Я видела это. Она произнесла слова, а ты их съел.

— Черт возьми, Нова, — прорычал Паркер, запустив обе руки в свои волосы. Он дернул за пряди, а затем широко раскинул руки. — Я в этом не разбираюсь. Я не знаю, как исправить это для тебя. Аспен в этом разбирается, так что я просто...

— Она исправила не для меня, Паркер. Она исправила для тебя. 

— Нет, она все исправила для нас. Нет хорошего способа для кого-либо выйти полностью невредимым, и это покрывает все основания.

— В том-то и дело, Паркер. Я даже не хочу играть в эту игру, но вот я здесь, по сути, меня используют как чертов мяч.

— Ну, Нова, игра — это моя работа. Я делаю свою работу, и это утомительно, тяжело и не всегда то, что я хочу делать, но у меня есть обязанности.

Я закрыла глаза, пытаясь разглядеть бушующий внутри меня шторм — прошлое и настоящее клубились слишком близко, чтобы их можно было разделить. Вот на что это похоже? Всегда быть второй? Будет ли это так же, как с моим отцом? Этот вопрос выбил из меня дух, и мне нужно было выйти из этой проклятой комнаты — мне нужен был воздух.

— Я просто... мне нужно время подумать.

— Нет, тебе нужно время, чтобы убежать.

Он стоял на моем пути к спасению, и моя паника сменилась гневом. Я встала во весь рост, стиснув челюсти.

— Нет, Паркер. Мне нужно пространство, потому что я ожидала, что ты не будешь каждый раз выбирать свою работу вместо меня, но, видимо, ты на это не способен. Сколько еще раз мне придется отступать в сторону ради твоей работы? Неужели ты снова оставишь меня позади, потому что твоя работа важнее? Неужели я снова буду брошена на съедение волкам, пока ты будешь реализовывать свои мечты?

Он попятился назад, словно мои слова были физическим ударом.

Прямой удар не облегчил боль, терзавшую мое тело. Наоборот, стало только хуже. Слезы вырвались на свободу, и моя грудь содрогнулась от рыданий, которые я пыталась сдержать. Паркер сократил расстояние между нами, сжимая мои бицепсы.

— Я знаю, это трудно, но, Нова, я хочу тебя. И не хочу потерять тебя снова. Мне нужно, чтобы ты была со мной.

— Нет... не совсем. — Я отступила назад, взваливая сумку на плечо. — Тебе это никогда не было нужно.

— Не смей уходить, — приказал он, когда я прошла мимо него. — Не смей убегать. Хоть раз не будь трусихой и сразись.

В этот момент мои мышцы снова напряглись, и я крутанулся на месте.

— Я не трусиха.

— Тогда перестань вести себя так, — прорычал он, делая вызывающий шаг вперед.

— Ты не представляешь, каково это — каково это было. Я уже выдохлась, Паркер, и все, чего я хочу, это больше не говорить об этом. Все, чего хочу, это чтобы ты пошел туда и сказал им, чтобы они отвалили.

— Ты думаешь, я хочу с этим столкнуться? Я не хочу. Это была одна из самых больших ошибок в моей жизни, и она преследует меня каждый гребаный день. Не проходит и минуты, чтобы чувство вины не тяготило меня, как десятитонный грузовик. Но, черт возьми, Нова, я из кожи вон лез, чтобы попасть сюда. Всю жизнь я сталкивался с сомнениями на каждом гребаном шагу, и я не могу просто сказать «да ну нахуй», когда захочу. Я облажался раньше, но не могу позволить своему прошлому определять меня. Не могу позволить ему удержать меня от будущего, о котором я мечтал, — будущего с женщиной, которую я люблю, рядом со мной, а не постоянно пытающейся бежать.

Его слова врезались в меня, выбив воздух из моих легких.

— Не говори так, — вздохнула я.

— Что? Что я люблю тебя? — На каждый мой шаг назад, он следовал за мной. — Я люблю тебя так долго, что даже не знаю, каково это, когда это чувство не занимает все свободное место в моем теле. Это часть меня. Ты — часть меня. И всегда будешь.

Слишком много. Слишком много. Слишком много.

Я не могла дышать. Оно надвигалось на меня со всех сторон, и все, чего мне хотелось, — это свернуться калачиком, остаться одной и не обращать внимания на все, что на меня обрушивается.

— Нет. Паркер, я не могу. — Я покачала головой, отступая все дальше и отступая слепо и бесцельно. — Иди и делай свою работу, Паркер. Это то, чего ты всегда хотел.

— Не надо, Нова. Пожалуйста, — умолял он сквозь стиснутые зубы.

Паркер протянул руку, чтобы я взяла ее, и я уставилась, вспоминая, как они прослеживали каждый изгиб моего тела. На мгновение подумала о том, чтобы взять ее, прижаться к нему и совершить прыжок в пропасть.

Но позади меня простиралась знакомая, твердая земля.

— Мне жаль, — прошептала я.

А потом я повернулась и сделала то, в чем он меня обвинил.

Я убежала.