ГЛАВА 17

Дни после взрыва были мрачными и тихими.

Мы держались вместе, делились тайленолом, аптечками первой помощи и пятиминутными ужинами. Детей держали в поле зрения, а замкИ заменили. Сады были восстановлены в течение нескольких дней, скрывая повреждения, как и разбитые окна в церкви.

Поскольку я была беременна, мое здоровье было очень важным. Еду доставляли к моей двери, дородовые рецепты забирали для меня. Я ничего не хотела и ни в чем не нуждалась. После взрыва я чувствовала себя хорошо, ребенок нисколько не пострадал от удара, но беспокойство было велико. Я не была против того, чтобы меня баловали, особенно если это помогало успокоить страхи общества.

Бомба стала казаться странным кошмаром. Я могла бы даже счесть ее плодом своего воображения, если бы Полноправные Члены не стремились выяснить, кто это сделал. Несмотря на то, что после взрыва не осталось никаких следов, кроме порезов и синяков, Наряд направил все имеющиеся ресурсы на то, чтобы найти того, кто это сделал.

Ни сгоревших кассет, ни вещественных доказательств. Неудачи сыпались одна на другую, пока все не почувствовали давление.

Алессандро был уверен, что это федералы, но по мере того, как проходили дни, я поняла, что он начал искать другие варианты. Мне он об этом не говорил — я знала об этом только из подслушанных разговоров. Я, однако, была непоколебима: моя сестра была ответственна за бомбу.

Мои подозрения отошли на второй план в пользу ужина с Ниной. Давиде уезжал на несколько дней в город, и она любезно пригласила меня. Так я смогу убедиться, что ты достаточно питаешься, сказала она по телефону, и расспросить о вечеринке в честь ребенка.

Дженовезе жили в великолепном доме, в котором сменилось несколько поколений Дженовезе. Давиде и Нина сейчас живут одни, их первый внук должен родиться в начале следующего года. Я представила себе своих будущих внуков, но образ показался мне размытым — смогу ли я вообще их увидеть?

Нина открыла дверь раньше, чем я постучала: — О, София, как прекрасно ты выглядишь. Входи, входи, спасайся от жары.

В доме, к счастью, было прохладно, и Нина провела меня в столовую: — Вы закончили ремонт в гостиной? — спросила я. — Я умираю от желания увидеть ее.

— Ремонт на время приостановлен.

Нина поставила несколько закусок и безалкогольные напитки. Все они были прекрасны на вкус, даже если я и не была уверена, что в них было.

— Как вы с Давиде?

— У нас все хорошо. Мы были с Энджи и моим сыном возле бассейна, не так близко к... взрыву, — ее глаза блуждали по моему лицу. — А ты?

— В полном порядке, — я улыбнулась. — И еще, что это? Это божественно.

Нина взволнованно рассказала о новом рецепте закуски, который она открыла. Мы говорили обо всем и ни о чем, от превращения Нарциссы из невесты в жену до моих планов на день рождения. Я показала ей наряды, которые планировала надеть, и она вежливо похвалила их все.

Только после десерта мое любопытство взяло верх.

— Надеюсь, Нина, вы не против, если я спрошу, но что вы помните о Данте? Моей свекрови?

Ложка Нины остановилась в миллиметре над ее мороженым: — Данта? — натянуто спросила она.

— Я не хотела вас расстраивать. — продолжила я, не желая рисковать. — Но у меня нет матери и я начинаю находить материнство довольно пугающим. Я надеялась, что матери Алессандро повезло больше.

— О. — Нина покопалась в своем десерте. — О.

Я поспешила прикрыть свою задницу: — Вы не обязаны отвечать. Я не должна была ничего говорить...

— Все в порядке, — она заставила себя улыбнуться. — Тебе любопытно. Это совершенно нормально. Что бы ты хотела узнать?

Всё. — Какой она была? Роккетти не говорят о ней. Клянусь, они делают вид, что ее никогда не существовало, — я глупо улыбнулась ей.

Нина попыталась ответить улыбкой, но не смогла.

— Данта... — Нина с трудом подбирала слова. Часть меня задавалась вопросом, будет ли у нее такое же описание, как у Диты: скучная, обыденная, неинтересная. Или она согласится с описанием Тото: — Она была тихой. Вежливая, но не так экстравертна, как другие женщины.

Значит, не чертова шлюха? О?

— Она была хорошей женой для Сальваторе — старшего и хорошей матерью для этих двух мальчиков. Она обожала сыновей, — мороженое Нины начало таять, я ничего не сказала. — Но брак... брак был не очень хорошим. Даже Баччо это видел.

Баччо? — Брат Данты? Отец Габриэля?

Она резко кивнула: — Их родители умерли, когда они оба были совсем маленькими, поэтому Баччо должен был заботиться о Данте. Он ошибся в своем выборе или Роккетти заставили его выдать ее.

Так же, как и моего отца.

— Тото никогда не был прав. Всегда была какая-то шестеренка, которая не работала, понимаешь?

— Я понимаю.

Нина кивнула: — Еще бы. Но Данта была милой и послушной. Она подарила Роккетти двух мальчиков. Она выполнила свой долг. — тон голоса Нины поразил меня. Она звучала почти пренебрежительно по этому поводу.

— Он был... груб с ней?

— Я не видела никаких доказательств этого, — сказала она. — Но Данта ничего бы не сказала, если бы он это сделал. Она была такой скрытной.

— Я сомневаюсь, что Дон позволил бы такое отношение. — Ложь. — Он заботится о женщинах в семье.

Нина не выглядела убежденной.

— Я знаю, что это неприятная тема, но я должна спросить, знаете ли вы, как она умерла?

Выражение лица Нины ничего не показало, но легкое дрожание ее руки сказало мне все, что мне нужно было знать: — Согласно отчету коронера, она упала и ударилась головой. Она была в порядке — это один из тех случаев, когда заговорил и умер? Но потом она заснула... и так и не проснулась.

Мой желудок внезапно скрутило. Упала и ударилась головой? — Это опустошает.

— Я даже не знаю, где она похоронена, — сказала Нина. Как только слова сорвались с ее губ, я поняла, что она пожалела об этом.

— Похорон не было?

Ее челюсть сжалась: — Очевидно, только ближайшие родственники.

Я не думаю, что за всю историю Наряда когда-либо были похороны — только для ближайших родственников. Мы считали всех членов организации своей семьей, будь проклята кровь. Частные похороны были почти неслыханным делом, здесь не было ничего частного.

Я могла представить себе только одну причину частных похорон: если Данта умерла бесчестной женщиной...

— Я нашла одну из работ Тото, — сказала я тонким голосом. — Он изобразил Данту в довольно ужасном свете. У нее был роман?

Я сразу поняла, что зашла слишком далеко. Глаза Нины потемнели, и она окинула меня тяжелым взглядом. Глупо, глупо, сказала я себе. Ты погубила свой единственный шанс узнать больше о Данте.

— Почему ты спрашиваешь о таких вещах? — потребовала она. — Данта была благородной женщиной.

— Конечно. Я не хотела на что-то намекать.

Нина отложила ложку, отказываясь от растаявшего десерта. Теперь это была лужа ванили: — Эта тема мрачная, София. Давайте поговорим о чем-нибудь более радостном. Как насчет прекрасной новости о том, что Беатрис ждет ребенка? Разве не чудесно, если у тебя будет мальчик, а у нее — девочка?

— Прекрасно, — согласилась я и не стала больше развивать тему Данты.

Несмотря на то, что я больше не упоминала о свекрови, мои мысли были заняты ею. Я не могла перестать размышлять о Данте и ее поступках. Казалось, у каждого было свое мнение, и не все из них были лестными.

Может быть, когда тебя не станет, у всех будет нелестное мнение и о тебе, шепнул тоненький голосок.

Я осталась еще на несколько часов. Нина всегда была хорошей компанией, даже если она все еще была напряжена из-за того, что я упомянула Данту. Она отправила меня домой с пакетом старой детской одежды, в которую одевала своих детей. Слипов много не бывает, сказала она мне.

Когда я вышла в ночь, меня посетила внезапная навязчивая мысль: — Нина, — сказала я. — На днях я услышала кое-что тревожное.

— О? — она стояла в дверях.

— Несколько месяцев назад киллер моего мужа выполнял работу для вашего мужа. Я полагала, что это дело Наряда, но на днях Нерон сказал мне, что это было из-за женщины. Элизабет Спирс.

Она замерла: — И что же?

— Почему вы попросили Нерона... позаботиться о ней? — Алессандро сказал, что Элизабет не была убита Нероном, но это не значит, что с ней все в порядке.

— Моему мужу потребовалась помощь Нерона.

— Это не то, что подразумевал Нерон, — сказала я. — Я не сержусь, мне просто любопытно.

Нина высоко подняла подбородок: — Ты еще молода, учишься. Ты можешь быть амбициозной и успешной, но у тебя нет десятилетий опыта. В Наряде происходит гораздо больше, чем ты думаешь, на самом деле, тебе могут понадобиться годы, чтобы узнать все.

— Вы дадите мне преимущество, рассказав об Элизабет Спирс?

— Нет, — она натянуто улыбнулась, на ее морщинистых щеках появились складки. — Спокойной ночи, София.

— Спасибо за ужин. Он был прекрасен.

Когда я переходила улицу, то чувствовала, как умные глаза Нины прожигают мою спину. Только вытирая ноги о коврик у двери, я увидела, как она закрывает входную дверь. Мои мысли были заняты Дантой, Элизабет и Ниной.

Однако мои размышления были быстро отброшены в сторону, когда я вошла в свой дом. Там кипела бурная деятельность: Алессандро кричал в кабинете на Оскуро, а Рауль осматривал коридоры. Фрикаделька метался по дому, расстроенный всем этим шумом и хаосом.

Я направилась к кабинету Алессандро и толкнула дверь. Комната была заполнена его людьми, включая Габриэля, Серхио, Нерона и Беппе. Были и другие, которых я узнала, но не предполагала, что они были союзниками моего мужа, например Паскуале Скьявоне и Кристиан ди Тралья.

Мой муж стоял за своим столом, держа руку в кармане, и разговаривал по телефону. Он перестал кричать и теперь напряженно слушал собеседника.

Когда я вошла, его взгляд сразу же переместился на меня.

Солдаты заметили, что его внимания переключилось, и все головы повернулись в мою сторону. Они смотрели на меня с легким удивлением, словно забыли, что я здесь живу.