ГЛАВА 18

Банк представлял собой огромное многовековое здание с колоннами вдоль фасада, и людьми в броских костюмах, толпившимися на ступеньках. Внутри было так же величественно, с мраморными полами и картинами американских войн, украшавшими потолок. Старинные диваны стояли кучей у входа, столы выстроились вдоль и поперек, их освещали маленькие зеленые лампы Тиффани.

Люди входили и выходили, все они были одеты в высшей степени безупречно. Даже секретарша была безупречна, с наманикюренными ногтями и с идеальной укладкой. Заметив меня, она вежливо улыбнулась. При виде Оскуро в ее лице мелькнуло беспокойство, но она не показала этого — она была слишком обучена.

— Доброе утро. Чем я могу вам помочь? — поприветствовала она.

— Здравствуйте... — я обратила внимание на ее бейджик. — Карен. Я пришла на встречу с мистером Бальбоа.

— Конечно, — она постучала по компьютеру, и ее глаза слегка расширились. Она посмотрела на меня: — Миссис Рокетти на 9 утра?

— Это я, — тепло сказала я. — Он свободен?

Карен покачала головой: — Пока нет, мэм. Он сейчас заканчивает с клиентом. Он не задержится, — она жестом указала на множество диванов. — Могу я предложить вам что-нибудь, пока вы ждете?

Я осмотрела диваны и почувствовала, что мое внимание привлекла женщина: — Нет, спасибо.

Оскуро последовал за мной к диванам, его глаза сузились, когда я четко указала место назначения. Было бы вежливо выбрать место на стульях, которое не было занято — социальный этикет и все такое.

Женщина с золотистой головой, уткнувшейся в газету, была одета в простую рубашку на пуговицах и брюки цвета хаки.

— Агент Падовино, — поприветствовал я и села рядом с ней. — Вы выглядите как коп.

Кэтрин с легкостью сложила газету: — А вы, миссис Рокетти, выглядите как жена мафиози.

— Спасибо, — я скрестила ноги. — Что ты здесь делаешь?

— Мне нужна причина, чтобы прийти в банк? — спросила она.

— Этот банк для людей, не получающих государственную зарплату. — размышляла я. — Ты всегда приводишь в банк своих коллег?

Мы обе перевели взгляд на других посетителей банка. Я узнала одного из них, агента Тристана Дюпона, с его светлыми волосами и слишком яркими глазами, но я не узнала женщину рядом с ним. Очевидно, агент ФБР, но не та, с которой я сталкивалась раньше.

— Ты приводишь своих телохранителей, я — своих.

Я слегка улыбнулась.

Глаза сестры упали на мой живот, круглый и выпирающий: — Я слышала, что ты попала под бомбу. Ты в порядке?

— Я слышала, что ты заложила бомбу. Ты в порядке?

— Не усложняй, — строго сказала она мне голосом старшей сестры. (Будучи младшей сестрой, я никогда не смогла бы овладеть тоном старшей сестры. Это одно из моих больших сожалений в жизни). — Я здесь не для того, чтобы увидеть тебя...

Она замолчала, когда мимо прошел незнакомец. Как только он ушел, она закончила фразу.

— Я здесь по работе.

Я демонстративно посмотрела на нее и ее коллег: — Я не вижу никаких предметов, похожих на бомбу. Вы оставили ее в машине?

— Почему ты в банке? У твоей семьи пропали деньги? — парировала она.

Оскуро сидел на диване рядом с нами и явно выражал свой гнев на Кэтрин. Его брови были нахмурены, а рот сжат.

Я помахала ему рукой. Кэтрин заметила и слегка улыбнулась: — С чего бы ФБР интересоваться банком? Особенно таким престижным, как этот.

— Вообще-то мы здесь из-за бухгалтера. Человека по имени Донни Бальбоа. Возможно, ты его знаешь, — резкость ее улыбки говорила о том, что она прекрасно знала, что я знаю Донни Бальбоа.

— Я не могу представить, в каком преступлении ты собираешься обвинить мистера Бальбоа.

— Препятствование правосудию, — сказала она мне. — Судя по всему, он планирует передать в собственность некоторые предприятия, принадлежащие преступной организации. Таким образом, ФБР не сможет к ним приблизиться. Разве это не наглость?

Я изобразила шок: — О, Боже. Какой наглый человек. Его нужно немедленно посадить за решетку за... как ты сказала? За препятствование правосудию?

Медово-карие глаза моей сестры яростно блуждали по моему лицу, пытаясь уловить хоть что-то.

— У тебя есть какие-нибудь доказательства или ты бросаешь камни в темноте и надеешься, что во что-то попадешь? — спросила я.

— Конечно, у нас есть доказательства. В отличие от вашей семьи, моя семья понимает, что нельзя обвинять кого-то без разумных доказательств.

Я начала подергивать лодыжкой: — Похоже, у тебя сейчас много семей. На самом деле, каждый раз, когда я тебя вижу, у тебя появляется новая. Количество автокатастроф, в которых ты, должно быть, притворяешься погибшей... — я рассмеялась. — Ну, я удивлена, что ты вообще вышла из дома! Ты, должно быть, вымоталась.

— Я сделала то, что должна была сделать, — сказала Кэтрин. — Так же, как и ты.

— Возможно, — ответила я. — Или, возможно, ты пытаетесь взъерошить мои перья.

Она покачала головой, золотистые волосы заиграли на свету: — Я не могу поверить, что ты все еще на их стороне. Вместо меня.

— На чьей стороне?

— Не прикидывайся идиоткой, — предупредила Кэтрин. — Роккетти лгали тебе, они манипулировали и использовали тебя. И все же ты здесь, делаешь их грязную работу. Защищаешь их.

— Ты тоже мне лгала.

Ее челюсть сжалась: — Я не для того выдавала тебя замуж за монстра. Я просто оставила тебя, пока не смогу вернуться и защитить тебя.

— И какую прекрасную работу ты проделала за это время. Мне любопытно узнать, какую часть подрыва бомбы на свадебном торжестве ты считаешь защитой.

Глаза Кэтрин потемнели: — Происходит больше, чем ты думаешь.

— Похоже, что так, — ответила я. Она была права, но я не собиралась говорить ей об этом. — Но я терпелива. Гораздо терпеливее, чем ты когда-либо была.

— Твоя готовность ждать станет твоей погибелью, — предупредила сестра. — Иногда приходится терпеть.

— Или инсценировать свою смерть, — добавила я. Судя по выражению ее лица, это того стоило.

Кэтрин перевела взгляд на своих коллег. Я могла сказать, что они слушали нас, наклонившись поближе. К моему удивлению, сестра наклонилась ко мне, дыхание щекотало мою щеку. Она прижала руку к груди, как будто заглушая что-то под рубашкой.

Даже Оскуро не смог бы услышать нас сейчас. Я скрутила пальцы и сделала ими знак.

Я встретилась с ней взглядом, не в силах скрыть свое любопытство.

— Ты подумала еще раз о моем предложение? — спросила она, опустив глаза к моему животу.

— Надеюсь, ты не имеешь в виду предложение, которое закончится тем, что я останусь в среднем классе и буду в бегах всю оставшуюся жизнь, — прошептала я в ответ, чувствуя себя маленькой девочкой, которая делится секретами со своей старшей крутой сестрой. — Ты подумала еще раз о моем предложение?

— Я надеюсь, ты не имеешь в виду предложение, которое остановит меня от стремления к справедливости и защиты невинных людей, — мягко ответила Кэтрин.

Наши лбы были прижаты друг к другу, мои волосы скрыли нас от окружающего мира. У меня возникло странное желание выложить ей все, как в детстве. Я хотела рассказать ей о Данте, Элизабет, Нине, Алессандро и папе. Я чувствовала, как тревога подкатывает к горлу, готовое...

— Ты идешь на обед к кандидату Эриксону? — спросила она.

— Нет.

Удивление вспыхнуло в ее глазах: — Тебя не пригласили?

— Билл — мой любимый кандидат. Зачем мне тратить время на Альфонсо?

— Это хорошо, — выдавила она. — Он работает с Братвой.

— Так ты продолжаешь говорить.

Мы уставились друг на друга, ни один из нас не хотел ни от чего отказываться.

— В последний раз, когда ты приходила ко мне... — начала я. — Ты была там, чтобы подложить бомбу или жучки?

Она слегка нахмурилась: — Жучки? Типа подслушивающих устройств?

— Да. Я нашла дюжину таких устройств в своем доме, расположенных в очень странных местах. И все они были выпущены правительством.

— Сообщество — это Форт Нокс. Как бы я проникла в ваш дом, чтобы установить подслушивающие устройства? — спросила она. — У вас на территории постоянно находится около десяти охранников?

Я изучала ее лицо, пытаясь найти любую подсказку, любой намек на обман: — Точно так же, как ты подложила бомбу.

— Я не подкладывала бомбу, — сказала она таким тоном, что я сразу поняла, что бомбу подложила она.

— Это твой большой шаг к защите невинных? — спросила я. — Взорвать свадебный прием?

— В вашей семье нет невинных, миссис Рокетти. — сказала она.

— Даже дети?

Ее губы сжались: — Дети никогда не бывают на свадебных приемах по ночам.

Это была правда. Большинство детей были отправлены домой после ужина. Возможно, если бы прием проходил в обеденное время, дети были бы там, когда прогремел взрыв.

Я поблагодарила Бога за этот жаркий Чикагский день.

— Я не была за бомбу, — призналась Кэтрин. — Но...

— Но твой босс приказал это сделать? И ты не смогла отказать? — я многозначительно посмотрела на нее. — Я говорила тебе, что все, кто не входит в Наряд, — рабы бюрократии? Теперь ты мне веришь?

— А я говорила тебе, что все в Наряде — монстры? — парировала она. — Теперь ты мне веришь?

Я лишь глупо улыбнулся: — Мы так давно не сплетничали. Не хочешь рассказать мне, почему агент Дюпон смотрит на нас с тобой, не мигая, все время, пока мы разговариваем?

Действительно, его голубые глаза все время были устремлены на нас, на его лице читалась напряженность. Ни один человек не заботится о своей работе так сильно.

Могу поклясться, что щеки моей сестры слегка порозовели: — Беспокойся о собственных отношениях, сестра, — предупредила она, пытаясь скрыть свое смущение. — Мы обе выросли на слухах о Данте, Николетте и других женщинах Роккетти. Если ты останешься со своим мужем, ты закончишь так же, как они.

— Тебе всегда нравилось доказывать свою правоту. Только не говори мне, что ты так сильно изменилась, — ответила я, не желая показывать ей, как сильно ее слова меня задели.

— Миссис Рокетти?

Мы с Кэтрин вздрогнули, слишком потерявшись в своем мире, чтобы заметить кого-либо вокруг. Мы отстранились друг от друга, снова впуская прохладный воздух. Передо мной стоял Хьюго Дель Гатто с портфелем в руке и прищуренными глазами.