Прежде чем я успела сказать что-то еще, Роберто вывели из камеры. Полицейский слегка придерживал его за руку, но кроме этого, никаких видимых ограничений не было. Когда он увидел меня, его темные глаза расширились.

— Спасибо, — сказала я администратору.

— О, не беспокойтесь, — она перестала считать деньги и лучезарно улыбнулась мне.

Роберто отпустили, и я подписала несколько последних бланков, прежде чем покинуть участок. Он последовал за мной, пристально глядя на людей вокруг.

Тото Грозный бродил перед участком, как рассерженный кот. Увидев нас, он зашипел: — Садитесь в машину. Федералы скоро будут здесь.

Последние несколько недель ФБР арестовывало членов Наряда. Ну... они приказывали полицейскому управлению Чикаго. Полиция Чикаго была в кармане у Наряда и звонила нам каждый раз, когда задерживала члена организации за мелкие штрафы, что было прикрытием, которое ФБР заставляло их использовать, чтобы они могли «допросить» члена организации.

До сих пор ФБР ни до кого не добралось своими липкими пальцами.

Преданность была важна, но никто не хотел проверять, насколько преданы члены их семей. Да и зачем? Если кто-то сдаст своих кузенов федералам, это сделает рождественские обеды ужасно неловкими.

Когда мы садились в машину, на парковку въехал знакомый Dodge Charger.

— Садитесь! — Тото завел машину, нажав на газ. — Чертовы федералы!

Я наблюдала за Dodge Charger в зеркало заднего вида, когда мы отъезжали, не имея возможности видеть сквозь тонированные стекла. Но я знала, что она там.

Я знала это в своей крови.

По дороге домой потребность моего свёкора в скорости не уменьшилась. Он мчался по городу, почти не обращая внимания на дорожные законы. В какой-то момент мне показалось, что у меня случится сердечный приступ, вызванный адреналином.

Вместо тихого закрытого сообщества, который мы оставили позади, перед поместьем Дона Пьеро теперь толпилась дюжина людей. Мои глаза мгновенно остановились на них — они были Полноправными Членами, в этом не было сомнений. И один из них мог быть моим...

— У тебя проблемы. — Роберто предупредил.

Я повернула голову через плечо, собираясь спросить, не меня ли он имеет в виду, когда Тото сказал: — Думаю, нам не разрешено делать с ней все, что мы хотим, да? — в его голосе слышалось веселье.

От его слов по моим венам пробежал лед: — Отвезите меня домой, Сальваторе.

— Нет, нет, любимая. Мой сын захочет тебя увидеть, — он рассмеялся. — Он захочет проверить, хорошо ли я обращался с тобой.

— Я думал, они не виделись несколько недель, — сказал Роберто сзади.

— Я бы хотела вернуться домой, — повторила я. — Вы настояли на том, чтобы вытащить меня посреди ночи, чтобы выручить Роберто. Теперь вы должны отвезти меня домой.

Тото оскалил зубы: — Я не должен ничего делать, — он насмешливо махнул рукой в сторону поместья Дона. — Ты не хочешь видеть своего мужа? Дона Пьеро? Мой отец будет в восторге, увидев, насколько ты сейчас беременна.

Рука легла на мой живот в защитном жесте: — Нет. В этом нет необходимости. Просто отвезите меня домой.

— А что мне за это будет? — спросил Тото.

— Давай, Тото. — сказал Роберто. — Просто отвези ее домой.

Роберто был проигнорирован.

Я оценила Тото. Чего хотел Тото? Он был ужасен, безумен. Его способы пыток были настолько изобретательны, что немыслимы для нормальных людей. Слухи вокруг Данты были такими туманными, и все знали, что это потому, что, что бы с ней ни случилось, Тото и его безумие были в этом замешаны.

Но чего хотело такое существо? Что двигало Тото? Кроме его садизма?

Деньги? Власть? Секс?

— Я знаю, чего хочу, — пропел он.

Я сглотнула: — И что же это?

— Твой мальчик убьет тебя, Тото, — предупредил Роберто с заднего сиденья. И снова его проигнорировали.

На лице моего свёкора появилась ехидная ухмылка: — Мне нужен... талисман, скажем так. Планируется небольшая встреча для нескольких инвесторов Спидвея. Ты должна пойти со мной.

Роберто недовольно застонал.

Я пробежалась глазами по лицу Тото. У него был какой-то скрытый мотив, даже идиоту это было бы понятно.

— Хорошо.

Тото снова завел машину и продолжил движение по улице, минуя дом своего отца. Темные фигуры смотрели вслед.

Вместо того чтобы попрощаться, Тото просто улыбнулся и сказал: — Я заеду за тобой в пятницу в восемь. Будь готова.

Я хлопнула дверцей машины и пошла к дому. Свет на крыльце зажегся автоматически.

Могу поклясться, что я слышала маниакальный смех моего свёкора, когда его машина выехала с подъездной дорожки и скрылась в ночи.

С крыльца я могла видеть всю улицу, включая особняк Дона Пьеро. Фигуры расступились, когда Тото остановил машину, но я чувствовала их внимание на себе.

Одна из фигур слегка отделилась от группы, словно собираясь подойти ко мне. Высокий, хорошо сложенный, одетый во все черное. Даже с расстояния я могла различить, как фигура держалась, как двигалась и язык ее тела.

Мое горло сжалось.

Я вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

На следующий день Беатрис присоединилась ко мне в торговом центре. Мы бродили по магазинам, примеряя платья и разговаривая на легкие темы. Она помогала мне найти платье для вечеринки в честь ребенка, о которой я знала очень мало.

— Это сюрприз, — повторила Беатрис, когда я спросила ее об этом в пятый раз. Мы сделали перерыв в шопинге и сидели в симпатичном кафе. — Это значит, что мне нельзя тебе говорить.

Я фыркнула: — Как я узнаю, что надеть?

— Это же детский праздник, а не дискотека, — Беатрис рассмеялась. — Просто оденься красиво, и ты будешь следовать дресс-коду.

— А есть какая-то цветовая тема?

— Не скажу, — ворковала она.

Я покачала головой. Я знала кое-что о вечеринке в честь ребенка, в основном меню. Но обо всем остальном дамы были довольно скрытны, особенно Беатрис, которая взяла на себя планирование всего мероприятия. Я была рада, что это была Беатрис — я не верила, что другие женщины не превратят это в допрос о моем браке.

— Ты не проголодалась? — спросила она. — Ты едва съела свой торт.

Я посмотрела вниз на малиновый чизкейк. Я выбрала его за яркий цвет, но теперь не чувствовала никакого желания его есть: — Просто меня немного тошнит.

Лицо Беатрис смягчилось: — Как это? Беременность?

Вопрос удивил меня, и я не была уверена, что у меня действительно есть ответ. Сейчас я чувствовала себя беременной, даже больше, чем когда у меня не было живота. Но я часто забывала об этом, вспоминая лишь тогда, когда смотрела вниз или пыталась влезть в свою одежду. Когда он шевелился, я вспоминала. Но в остальном...

— Счастье, — солгала я. — Я чувствую себя очень счастливой.

Беатрис кивнула, но, казалось, не была уверена в моем ответе. Она огляделась вокруг, заметив в тени Оскуро, холодно наблюдавшего. Она снова посмотрела на меня, золотые глаза смягчились.

— София, — тихо сказала она, опасаясь, что люди подслушают, — я знаю, что это не мое дело, но...

— Тогда не говори ничего, — перебила я.

Я сожалела, что говорила с ней в таком тоне, но у меня не было настроения слушать, что она скажет.

Беатрис слегка порозовела: — Я только хочу помочь, София. Я помню, как близки были вы с Кэтрин. Это шокирует...

— Пожалуйста, Беатрис. Просто оставь это. Я не хочу об этом говорить.

— Ты должна. Ты не можешь держать это в себе, — она настаивала. — Ты такая бледная и почти не выходишь из дома.

— Я только что переехала, — возразила я. — Я занята распаковкой вещей.

— Дядя Чезаре сказал, что ты не разговаривала с ним уже несколько недель.

Я взяла вилку и вонзила ее в торт. Хотя я злилась не на торт: — Я устала. Я очень поздно проснулась прошлой ночью, — я встала из-за стола и взяла свою сумку. — Спасибо, что пригласила меня.

Беатрис поднялась вместе со мной: — София, пожалуйста.

— Я позвоню тебе позже, — сказала я натянуто.

Она не стала препятствовать моему уходу.