Бедра Сета запульсировали под моей рукой, когда я провел кулаком вверх-вниз, его пальцы вцепились в мое предплечье, когда я почувствовал, что он движется к краю. Он был так чертовски близок, все из-за меня, и осознание этого заставляло меня двигать рукой быстрее, целовать его сильнее, прижимать его к стене и заставлять его подчиниться этому.

Я чувствовал, как он цепляется за край, как он задыхается в мой рот, и как раз в тот момент, когда его решимость начала рушиться, я разорвал наш поцелуй и посмотрел ему прямо в глаза.

— Кончи для меня, — прорычал я, мой голос был низким приказом, от которого он не смог отказаться, так как кончил в мой кулак горячо и тяжело.

Сет громко застонал, и я поглотил этот звук, снова целуя его, моя рука направляла его во время кульминации, пока его сперма проливалась сквозь мои пальцы на пол рядом с нами.

Я внезапно прервал наш поцелуй, и губы Сета разошлись в вожделении, в то время как я обсасывал свои пальцы и стонал от его вкуса. Он был соленым, землистым и полностью им, и я был уверен, что только что нашел конкурента его крови в качестве моего любимого вкуса во всем мире.

— Блядь… блядь… — задыхался Сет, и я кивнул, стряхивая рваные остатки рубашки со своей руки, а затем с молниеносной скоростью переместился и вцепился в его волосы.

Моя кровь бурлила слишком быстро, потребность в нем была настолько сильной, что я был пьян от нее. Я хотел его так, как никогда не хотел ни одну девушку, и то, что я чувствовал, когда мы были вместе, было таким чужим и волнующим, что я не был уверен, что моя потребность в нем может быть удовлетворена.

— На колени, — потребовал я, дергая его за волосы достаточно сильно, чтобы он зашипел, но за этим звуком последовал стон, дающий понять, что ему это нравится. — Я мечтал о твоем рте, и мне нужно почувствовать его снова.

Сет резко вдохнул при этих словах, но вместо того, чтобы уступить моему требованию, он дернул меня за волосы и взял мой рот в свой.

Мое сердце подпрыгнуло, когда он поцеловал меня, его руки сжали мое лицо между собой, страсть в нем росла и росла, его язык обволакивал мой, а он прижимался ко мне все крепче, словно не хотел отпускать меня.

Как раз в тот момент, когда мне стало казаться, что я полностью теряю ощущение себя в этом поцелуе, Сет отпрянул назад, его расплавленные глаза устремились на меня, и в них появилась смелость, которая заставила мою кожу гореть от желания, не похожего ни на какое другое.

— Если ты хочешь, чтобы я стоял перед тобой на коленях, Калеб, — сказал он низко и глубоко. — Тогда тебе лучше поставить меня туда. Тебе лучше заставить меня взять твой член, как хорошего щенка. Тебе лучше заставить меня попробовать каждую чертову каплю тебя и использовать меня, как ты обещал мне, что хочешь.

Любая сдержанность, за которую я цеплялся, оборвалась при этих словах, и я уступил этому требованию без всякого сопротивления.

Я с рычанием бросился на Сета, схватил его за плечи и толкнул на колени передо мной.

Сет зарычал в ответ, с вызовом глядя на меня, когда я медленно намотал его каштановые волосы на кулак и высвободил член из штанов.

Я облизал губы, глядя на него сверху вниз, провел рукой вверх и вниз по своей длине, глядя на его рот и дергая его за волосы, чтобы откинуть его голову назад.

В его глазах вспыхнул вызов, пока он смотрел, как я дрочу перед ним, кончик моего члена был в дюйме от его губ, когда я издал низкий стон и не сделал ни одной попытки приблизить его, просто поглаживая и дразня себя.

Сет вздрогнул, глядя на меня, зажав нижнюю губу между зубами и выглядя таким чертовски сексуальным, что я понял: я был бы счастлив кончить вот так, выплеснуть себя на него и обозначить его как своего, даже если бы он не взял меня в свой грешный рот.

— Скажи мне, как сильно ты хочешь меня, — приказал я, мое сердце бешено колотилось, пока я поглаживал свой член так близко от этого рта.

Сет на мгновение замешкался, его глаза переместились с моего члена на меня, и мое сердце подпрыгнуло, когда мы так смотрели друг на друга.

— Слишком сильно, — вздохнул он. — Я хочу тебя слишком чертовски сильно и ничего не могу с этим поделать. Не могу остановиться. Я твой, делай со мной все, что хочешь. Я твой гребаный Волк, Кэл, и мысль о том, чтобы сделать тебя своим, слишком невыносима.

— Ты хочешь этого настолько сильно? — Я задыхался, его слова проникали в мой переполненный разум и рассыпались в прах от похоти, которая готова была поглотить меня в любой момент.

— Да, — он кивнул, облизывая губы. — Так отдайся мне.

Я громко застонал, когда наконец сдался, подался бедрами вперед и погрузил свой член между его губ, заставив его взять меня до самого основания.

Наши глаза оставались прикованными друг к другу все это время, и я знал, что уже кончил, глядя на это совершенное зрелище. Я отказался от сдержанности, от того, чтобы сделать это продолжительным и насладиться этим. Он предложил мне передышку от боли, которая искалечила меня, и теперь сдерживаться было бессмысленно.

Мои пальцы запутались в его волосах, и я начал трахать его рот сильно и быстро, совершенство его губ и языка, поклоняющихся мне, было слишком велико, чтобы сопротивляться, я крепко обхватил его и взял от него все, что мне было нужно. Он был так хорош в этом, так искусен, как будто был создан для того, чтобы доставлять мне удовольствие.

Все быстрее и быстрее я вбивался в его рот, чисто мужской звук вырвался из меня, когда я полностью потерял контроль и отдался скорости своих даров. Я делал то, о чем он умолял меня, и я не был нежен, когда брал у него, трахая его рот, пока не кончил ему в горло, а его имя вырывалось из моих губ, как молитва и проклятие вместе взятые.

Сет застонал, как будто моя разрядка была так же хороша для него, как и для меня, и он проглотил каждую каплю меня с голодным блеском в глазах, который заставил меня почувствовать, что он едва начал со мной.

Я отступил на шаг, тяжело дыша, пока он поднимался на ноги, а я снова натягивал штаны.

Я уже чувствовал, как боль горя давит на меня. Тот украденный момент угас слишком быстро, а то, что он сказал о Дариусе, снова пробудило во мне гнев.

— Так это все? — спросил Сет, поправляя свои штаны, глядя на меня так, словно хотел, чтобы я что-то сказал. — Ты получил то, что тебе было нужно?

— Получил? — спросил я в ответ, его вкус все еще оставался на моем языке, а мой член уже практически снова стал твердым, пока я думал о том, что мы сделали. Я хотел большего, но напряженность его позы говорила о том, что он больше не хочет, даже если я видел, насколько он тверд через узкие джинсы.

— О да, — язвительно ответил он. — Ты меня знаешь, трахаться для меня все равно что дышать. Это был действительно выбор между тем, чтобы сосать твой член или пойти найти себе выпивку, а я не так уж и хотел пить, так что…

— Так что? — слова обжигали язык, но я не знал, как их сформировать, и был уверен, что он не хочет, чтобы я их формировал. Мы только что потеряли брата, и чем бы это ни было, это была наименьшая из наших проблем, но все же…

Сет сжал челюсти и подал мне самый агрессивный знак мира, который я когда-либо видел в своей жизни.

— Точно, — сказал я, когда что-то похожее на свинцовую гирю опустилось в полые остатки моей груди. — Тогда, наверное, увидимся позже.

Я вернул гребаный знак мира, чувствуя себя чертовым идиотом, не говоря уже о том, что меня использовали. Но ведь именно это он мне и предлагал, не так ли? Он сказал, что мы должны использовать друг друга, чтобы забыться на некоторое время, и мы это сделали. Так что мир этому.

Я развернулся и выбежал из комнаты, прежде чем смог сказать что-то, что возобновило бы наш спор, зная в душе, что Дариус не хотел бы, чтобы мы настраивали друг друга против него. Но каждый шаг, который я делал, удаляясь от той комнаты, становился все тяжелее, каждый дюйм казался милей, которую я никогда больше не смогу преодолеть, и когда я вбежал в просторную комнату, заполненную Советниками, Тори, Ксавье и Джеральдиной, мне пришлось задуматься, о чем, черт возьми, я думал, когда согласился на что-то настолько пустое с единственным человеком, который был мне дорог больше, чем кто-либо другой в этом проклятом мире.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что все сидящие за большим круглым столом теперь выжидающе смотрят на меня, и я прочистил горло, ощущая напряжение в комнате, едва заметное разделение.

Моя мама сидела слева от стола между Антонией и Тиберием, их единство и легкость друг с другом были очевидны по их позам и взглядам, которыми они обменивались. Справа от стола Тори сидела на стуле, который был больше всех остальных, с виноградными лозами, извивающимися вверх и по спинке, образуя конструкцию, подозрительно похожую на корону прямо над ее головой. Мне не нужно было смотреть на Джеральдину, чтобы понять, кто ответственен за этот маленький кусочек магии земли, но один взгляд в ее сторону показал, что она сидит прямо, как фонарный столб, по правую руку от Тори, ее подбородок держится вызывающе, а глаза пылают страстью.

Ксавье тоже сидел справа от стола, хотя его стул стоял ближе всего к середине, как будто он стремился преодолеть разрыв между различными силами в комнате. Его взгляд переместился на меня, и я склонил голову в знак признания его утраты, горя, которое мы разделили. Ксавье кивнул в ответ, и хотя его глаза налились кровью, а челюсть покрывала двухдневная щетина, он, казалось, был полон решимости принять участие в том, чем бы это ни было, не погружаясь в темноту той боли.

— Калеб, — тепло поприветствовала меня мама, ее глаза светились любовью и заботой, хотя я знал, что сейчас она не станет говорить об этих чувствах. Она играла в эти игры достаточно долго, чтобы знать, когда время для таких вещей уместно, а когда политика должна быть на первом месте. Я всегда мог определить, в каком режиме она находится, по одному ее слову или выражению лица, и похоже, что на данный момент эта встреча будет превалировать над всем остальным.