Глава 6

Хелен

Прошло две недели и пять дней, как я познакомилась с ними.

К настоящему моменту, жить с папой — или отцом, как он настойчиво попросил его называть, когда одной ночью он отвел меня в сторону после ужина, — было не так уж и сложно.

Молли всегда зависала со своими друзьями и ходила на работу на полставки, как они это называли. Отец много часов проводил на работе. Бриджетт присматривала за домом и была на побегушках.

Я была предоставлена сама себе. Прямо как у матери.

Одиночество было моим самым близким другом.

В первые дни Молли пыталась втянуть меня в разговор. Мы обе быстро поняли, что я не похожа на нее, и более того, у нас нет ничего общего.

Ее спальня была по диагонали от моей. Я узнала — и даже выучила, — что она любит музыку о задницах и плохих сучках или про длинные проселочные дороги. Когда она не болтала по телефону, то разговаривала сама с собой. И она никогда не просыпалась по будильнику.

Ничто из этого не находит отклика во мне. Я старалась оставаться в своей комнате наедине с книгами, которые отец принес из дома матери.

Тут Молли и нашла меня. Я лежала на кровати, увлеченная отрывком последней книги, «Серебряный Дьявол».

Стук в дверь отвлек меня от чтения. Молли ворвалась до того, как у меня появилась возможность встать.

Мне не дали шанса что-либо сказать, потому что она ударилась в одно из своих пространных разглагольствований.

― Ладно, Хели. Хит попросил дать тебе время. Выступил передо мной с речью, насколько ты другая, и я поняла. Но знаешь, что?

Она вытянула руку, чтобы заставить меня замолчать, когда я попыталась ответить.

― Малышка, это был риторический вопрос. Слушай, я без понятия, что с тобой произошло, чтобы ты стала такой... ― она вскинула руку, ― замкнутой. Но тебе нужны новые вещи и, наконец, выбраться из этой комнаты. Это отшельничество, которым ты живешь, нездоровое. Теперь у меня есть кредитка и разрешение повеселиться. Так что вставай, ты идешь со мной, чтобы взорвать наш прекрасный маленький городок.

Я посмотрела, во что она была одета: разорванные на коленях джинсы и серая майка с нацарапанной спереди надписью «жирные окорочка спасут жизни». Не была уверена, что это значит, и не хотела одеваться так, как она, но мне в самом деле нужна была новая одежда и обувь.

― Во сколько мы уходим? ― спросила я, присаживаясь.

― Что?

― Хочу знать...

― Я думала, что ты хотя бы пару раз возразишь. Была готова силой вытащить тебя из этого дома. Мы уходим прямо сейчас!

Я кивнула и встала, скользнув в пушистые тапочки-сапожки, которые отец купил для меня.

― Я готова, ― сказала я ей, когда она остановилась в дверном проеме, пялясь на меня.

― О, верно. Пошли.

Молли повернулась на пятках и вышла из комнаты.

Я следовала за ней до самой подъездной дорожки, где была припаркована машина, которую я раньше не видела.

― Она была в ремонте. Я типа врезалась в почтовый ящик, ― засмеялась она.

Я молча открыла пассажирскую дверь и села; пристегнувшись, я успокоилась.

Поездка до города прошла без приключений. Молли без остановки болтала, в основном о вещах, которые я не могла как-то прокомментировать. Только когда мы подъехали ближе, она начала задавать мне личные вопросы.

― Итак, Хит сказал, что ты училась на дому с тех пор, как тебе исполнилось четыре. Каково это? Как ты заводила друзей?

У меня не было четких воспоминаний, о чем она говорила. Я смутно помнила, как меня высаживали и подбирали у большого кирпичного здания, а потом однажды все закончилось.

Отец обучил меня всем основам, которые, по его мнению, я должна была знать. Мать очень терпеливо научила всему остальному: шитье, готовка, уборка и даже как бриться. Последнее под ее присмотром, конечно.

Никого больше рядом не было.

― У меня никогда не было друзей, ― ответила я Молли.

― Ох, ― пробормотала она, замолкая на несколько минут. ― Прости, Хели.

― За что ты извиняешься?

― Ну, это печально, и я не должна была спрашивать. Хотя теперь у тебя есть я. И знаю, что у тебя появится много друзей, когда люди начнут тебя узнавать.

― Это не печалит меня. И ты не должна извиняться за то, что задавала вопросы, на которые хочешь узнать ответ.

Я пожимаю одним плечом и смотрю в окно.

Она больше ничего не говорит.

***

Шоппинг был утомительным мероприятием. Не думаю, что было хоть какое-то место в городе, куда мы не зашли ради того, чтобы Молли чувствовала себя довольной.

Все время свежий ветерок щипал нас за щеки.

После моей третьей попытки найти что-то самостоятельно Молли стала помогать мне выбирать и подбирать одежду, к счастью, не покупая мне такие шорты, как у нее.

Также мы купили нижнее белье из шелка, кружева и хлопка. Обувь, туалетные принадлежности и еще сотни всяких штук, о которых я бы никогда не подумала, если бы не наставничество Молли.

Иногда я замечала за собой, что не против ее компании, даже если она много говорила.

После того, как мы скинули уже накопившиеся сумки в ее багажник, пошли в последний магазин. Пришло время купить телефон.

― Я забила несколько номеров, чтобы ты могла писать или звонить кому-то, ― объяснила Молли, пока мы шли вниз по улице.

Она сунула блестящее красное устройство в боковой карман сумки, которая, как она настаивала, мне нужна, и передала ее мне.

Мы остановились в конце улицы прямо перед тем, как поменялся сигнал светофора, и машины пришли в движение.

― Тут есть одно место, которое я хочу тебе показать, ― сказала Молли, хватая меня под руку.

― Ладно, ― кивнула я и позволила вести себя через перекресток, когда загорелся зеленый.

Прохожие смотрели на нас, но Молли не знала их, как и я.

Мы свернули налево и прошли немного дальше по другой улице, остановившись перед табличкой с надписью, на которой был нарисован капкейк.

― Я тут работаю.

Она указала на странное здание между парикмахерской и частной адвокатской конторой.

Круглая бледно-желтая табличка с названием «Пирожные Патти» висела между двумя стеклянными входными дверями. Другая табличка гласила, что заведению требуется персонал.

Оттуда шел сладкий аромат.

― Мы подумали, что эта работа будет как раз для тебя. Поможет тебе познакомиться с людьми и не быть взаперти весь день. Плюс мы сможем получать бесплатные сладости.

Неуверенная, что ответить, я посмотрела через окно внутрь.

― Ну же, пойдем, я познакомлю тебя с Тоней, а потом ты попробуешь яблочные оладьи.

Она подтолкнула меня вперед, открыв одну из дверей, чтобы мы смогли войти. И тут раздался звон, объявляющий о нашем прибытии. Запах усилился, и мой желудок заурчал впервые за этот день.

― Видимо мы пришли в нужное время, ― засмеялась Молли, подходя к длинной стеклянной витрине, наполненной кондитерскими изделиями. ― Ти? ― позвала она, склонившись над стеклом.

― Минутку, милая! ― ответил хриплый голос, который, как я поняла, принадлежал некой Тоне, или Ти.

Я решила осмотреть заведение, пока мы ждали. Всего было восемь круглых столов, на каждом из которых лежало меню и стоял небольшой горшок с цветами. За витриной в форме буквы «Г» я наблюдала машины для различных напитков.

Женщина с серебристыми волосами вышла из подсобки, и ее мягкий вздох отвлек меня от разглядывания печенья в виде бабочек.

― Боже. Ты так выросла.

Я взглянула на Молли, предполагая, что она разговаривает с ней, но женщина не отвела взгляда.

Она сослалась на время, когда я была моложе. Но я ее никогда не видела, поэтому не ответила.

― Она всегда мало говорит, ― засмеялась Молли, пихая меня локтем.

― Поняла. Хит не сказал, какой она стала красавицей.

Они говорили обо мне добрых пять минут, словно я не стояла прямо перед ними.

Мать с Бадди делали то же самое, когда обсуждали мою болезнь, называя меня по имени.

Мне это не нравится.

Когда я повернулась, чтобы уйти, зазвенел колокольчик, и вошла девушка чуть ниже меня ростом. Она не могла быть сильно старше меня. У нее были блестящие каштановые волосы, собранные в низкий хвост, а глаза напомнили мне кобальт. Легкая улыбка появилась на ее губах, когда она окинула всех в пекарне взглядом.

― Он сегодня нетерпелив, ― сказала она Тоне.

Та кивнула серой головой в ответ, а затем снова исчезла в подсобке.

― Вау, ты выглядишь офигенно! ― восторгалась Молли.

― Спасибо, ― мягко ответила девушка.

Она отвела взгляд и начала изучать витрину, как делала я.

Полагаю, Молли ее смутила. Я не могла сказать наверняка, но это не помешало ей представить нас.

― Хелен, это Кейти. Кейти ― Хелен.

Кейти взглянула на меня. Последовала долгая пауза, пока мы смотрели друг на друга, ни одна из нас не сказала ни слова. В ее животе возникло едва уловимое движение, которое нарушило наш зрительный контакт. Я обратила внимание на очень округлый живот. Она проследила за моим взглядом и положила на него руку.

― Они делают так не часто. Думаю, им не хватает места.

Они. Внутри ее утробы было больше одного ребенка? Я задавалась вопросом: другие дети могли родиться такими же больными, какой родилась я?

Колокольчик снова зазвенел, когда Тоня вернулась с белой квадратной коробкой в ​​руках и передала ее Кейти. В этот раз вошел мужчина. Запах его одеколона почти перекрыл аромат сладостей. Я поймала себя на мысли, что это было не так уж дурно.

Он был высоким, намного выше меня, Кейти и даже Молли. Тоже был хорошо одет ― в темно-синий костюм.

― Все в порядке? ― спросил он Кейти, идя прямо к ней.

― Все прекрасно. Тоня пошла за ними.

Она посмотрела на мужчину и, казалось, внезапно оживилась. Ее небольшая улыбка стала широкой; мягкость сгладила черты лица.

Девушка взглянула на меня, все еще улыбаясь, и положила ладонь на руку мужчины.

― Это Мейсон.

Мейсон и Кейти.

Он повернулся ко мне и Молли, давая взглянуть на себя. Его волосы были темными, глаза ― зелеными, а кожа ― естественно загорелой.

Я видела таких людей только на записях старых кассет.

― Я знаю тебя, ― сказал он Молли, прежде чем полностью сосредоточиться на мне. ― И учитывая, что тебя я раньше не видел, значит, ты?..