- Там! - прошипел Хэл. Большой Дэниел и Стенли подползли к нему поближе.

- Иисус и Мария, но он смелый тип’ - прошипел Большой Дэниел, потому что на крыше напротив стоял Аболи, низко наклонившись, с ножом в руке, двигаясь быстро и плавно, как тень птицы, и приближаясь к одному из охранников сзади.

Хэл затаил дыхание, уверенный, что охранник сейчас обернется. Что он выстрелит из этого мушкета. Но Аболи уже набросился на него, как леопард на антилопу. Он зажал ему левой рукой рот и нос, воткнул нож в шею ниже уха, и Хэл увидел, что лезвие торчит с другой стороны. Затем Аболи рубанул его по горлу, и когда ноги часового подогнулись, он беззвучно опустил его на пол.

Аболи снова зашевелился. Но другой часовой уже повернулся, подойдя к восточному краю крыши, и Стэнли тихо выругался.

‘У него не получится, - пробормотал большой Дэниел.

Поднялся мушкетон, но охранник был недостаточно быстр, и Аболи вонзил нож ему под ребра в самое сердце, затем вытащил лезвие и полоснул им по шее мужчины, прежде чем тот успел закричать. Затем Аболи каким-то образом удержал мушкетон, а охранник стоял, захлебываясь собственной кровью, уже мертвый, прежде чем его ноги успели это осознать. Аболи пронесся за ним и положил человека на землю, затем подошел к краю крыши и сбросил с себя длинную веревку, которая была обернута вокруг его тела, как пояс.

Дэниел вздохнул. - Видит Бог, я люблю его, как брата, но он смертоноснее этой проклятой оспы.’

Теперь они стояли, а Аболи подошел к краю крыши и, держась за один конец, швырнул мотки веревки Хэлу, который поймал их прежде, чем они пролетел над его головой. Аболи привязал свой конец веревки вокруг талии, а затем перебрался через край и на мгновение повис на руках во всю длину, прежде чем спрыгнуть на узкий выступ за окном верхнего этажа, где должны были быть помещения для слуг. Если кто-нибудь сейчас услышит его или увидит тень в окне, Аболи наверняка погибнет, они никогда не войдут в дом, и Хэл никогда не узнает, куда увезли Юдифь.

- Да пребудет с ним Господь, - сказал Большой Дэниел.

‘Было бы куда полезнее привязать эту веревку, - сказал Стэнли, и Хэл испугался, что его друг прав, потому что там были только карниз и окно, через которое в ночь просачивался теплый желтый свет.

Но едва эти слова были произнесены, как Аболи спрыгнул с карниза, бесшумно приземлился на один из маленьких балкончиков еще в десяти футах внизу, затем снял с пояса веревку и привязал ее к деревянной балюстраде. Из высоких окон с закрытыми ставнями за его спиной не проникал свет.

‘Теперь наша очередь, - сказал Большой Дэниел, обвязывая свой конец веревки вокруг собственной талии и шагая назад, пока веревка не натянулась, как скоба на рее. На этой плоской крыше не было ничего, к чему можно было бы привязаться, и поэтому Большой Дэниел сам был бы якорем, используя все свои огромные размеры и силу, чтобы выдержать вес Хэла и Стенли, когда они поднимались по ней.

‘Ты уверен, что достаточно силен?- Спросил Стэнли, слегка улыбаясь.

‘Ты скоро узнаешь, да или нет, - ответил рулевой.

‘И ты тоже, Дэнни, если этот узел не выдержит, - сказал Хэл, собираясь с духом для того, что они теперь должны сделать. - ‘Я пойду первым’ - сказал он, когда Аболи махнул рукой, приглашая их подойти. Хэл обхватил веревку руками и ногами, на мгновение повиснув на ней, как олень, которого вздернули после убийства, а большой Дэниел откинулся назад, его огромные руки и сильные, как дуб, ноги напряглись, чтобы удержать веревку натянутой.

‘Тогда вперед, капитан’ - прорычал он, и Хэл начал выбираться в ночь, держа под собой шпагу Нептуна, а два пистолета крепко заткнуты за пояс. Теперь уже не было никаких разговоров, только сосредоточенность, мускулы и сухожилия. Держа ноги скрещенными на веревке и используя их только как обхвата веревки, он вытянул себя вдоль линии, высоко над улицей внизу. Он провел полжизни на мачте и совершенно не боялся упасть, но если кто-то из оставшихся охранников выйдет из-за угла дома или кто-то случайно выглянет из заднего окна, то всего мастерства Хэла в лазании будет недостаточно, чтобы спасти его.

Пока он висел в темноте, Хэл почти ничего не видел вокруг. Но он слышал в ушах стук собственного сердца, лай собак на улицах Занзибара, стрекотание сверчков и далекое тихое дыхание моря. Он ждал крика тревоги или грохота выстрелов. Но никто не пришел, и тогда он добрался до дальнего конца веревки, живой и незамеченный.

Хэл закинул ногу на балкон и подтянулся, перелезая через перила, чтобы оказаться лицом к лицу с Аболи. Двое мужчин кивнули друг другу в знак признания проделанной ими до сих пор ночной работы, а затем оглянулись через пропасть, чтобы посмотреть на приближающегося Уилла Стэнли. Как раз в этот момент облако разорвалосьи крыши Занзибара залило холодным светом луны. То же самое было со Стэнли, который на мгновение замер. Затем он быстро двинулся вперед, подтягиваясь по веревке рука за рукой, и мускулы его рук блестели в лунном свете. Но внезапная скорость дернула веревку, и Хэл услышал, как Большой Дэниел выругался, потеряв равновесие, и его потащило, занося, к краю крыши. Стэнли резко упал, но уцепился за него, а Большой Дэниел, огромный неуклюжий силуэт в полутьме, откинулся назад и снова натянул веревку, как лонжерон, и его товарищ по команде снова начал двигаться.

К тому времени, когда Стэнли поднялся на балкон, Аболи уже стоял у окна, держа в руке кинжал, которым он так искусно расправился с охранниками. Теперь он пробил рукоятью одну из маленьких секций в свинцовом стекле и сунул руку, чтобы вытащить железную защелку из створки. Окно распахнулось, и в комнату ворвался Аболи с ножом в руке, готовый расправиться с любым, кто окажется внутри.

Комната, однако, была пуста, если не считать нескольких предметов мебели, покрытых чехлами от пыли. Хэл и Стенли присоединились к Аболи, и они направились к двери. Хэл поднял щеколду так медленно и тихо, как только мог, затем приоткрыл ее и заглянул в щель. Он увидел именно то, на что надеялся, - колоннаду, огибавшую здание с трех сторон на уровне первого этажа и выходившую во внутренний дворик в центре с выходящими на него комнатами. Но с четвертой стороны, прямо напротив комнаты, где теперь стояли Хэл и остальные, комнаты были гораздо больше, и там не было никакой колоннады, потому что они занимали всю глубину здания и выходили во двор окнами, чьи декоративные железные столбы были украшены узорами, тонкими, как кружево. Это были самые лучшие покои в доме, и поэтому вполне логично было предположить, что Грей приберег их для своего личного пользования. В самом деле, Хэл мог видеть мерцание свечей, идущих из-за окон, предполагая, что Грей все еще не спал.

«Черт возьми!» - подумал Хэл. Если у него есть компания, это может все усложнить. Хэл сделал знак двум другим мужчинам, и они последовали за ним на колоннаду. Он знал, что снаружи, у главного входа, стоят еще два стражника, но быстрый осмотр колоннады и внутреннего двора не выявил никаких признаков вооруженных людей.

Троица двинулась по двору, мягкий плеск фонтана в бассейне под ними заглушал топот их ног по кафельному полу, пока они не подошли к арке в форме луковицы, внутри которой была установлена деревянная дверь. Хэл вытащил свою шпагу и держал ее наготове в правой руке, а левой поднял защелку. Затем он с силой толкнул дверь плечом и, когда она распахнулась, ворвался в комнату, сопровождаемый Аболи и Стенли.

Хэл услышал пронзительный крик тревоги, и там, почти в шаге от него, стоял консул Грей, обнаженный, если не считать пушистых волос, которые росли на его мягкой вздымающейся груди и спускались по округлому животу к паху.

- Сэр Генри’ - пробормотал Грей, и его вялое мужское достоинство съежилось в лобковых волосах, как испуганный долгоносик, отступающий назад в корабельный сухарь, из которого он только что вылез. На кровати позади него лежал голый африканский мальчик, его тело цвета кофе блестело от масла, белки глаз светились в свете лампы. В своей маленькой руке он держал хлыст для верховой езды, который Грей выхватил у него и поднял на незваных гостей в жалкой демонстрации неповиновения.

- Консул Грей, - ответил Хэл на его приветствие, направив клинок Нептуна на своего предателя.

‘Кто-то идет, Гандвэйн, - сказал Аболи. Они услышали топот ног по каменным ступеням и поняли, что крик Грея кого-то насторожил.

Раздался двойной стук в дверь, и оттуда раздался чей-то голос. - Консул! Все ли в порядке? Консул?’

Грей перевел взгляд с Аболи на Хэла, на острие шпаги, висевшей в нескольких дюймах от его пупка, а затем на дверь, и его лицо застыло от страха и нерешительности.

- Помоги мне! - выпалил он. Дверь распахнулась, и в спальню с обнаженными мечами ворвались двое мужчин в плащах.

Аболи бросился на одного из них, обхватил его за шею и оттащил назад, а Хэл вскинул шпагу, чтобы парировать удар, нацеленный ему в лицо. Клинки запели, и прежде чем стражник успел нанести еще один удар, Стэнли ворвался вслед за ним, вонзив нож ему в почку, прежде чем перерезать горло в брызгах крови. Стражник рухнул, его одежда стала багровой, а из разорванного горла на половицы хлынула кровь. Затем Стэнли снова повернулся к кровати и сердито посмотрел на мальчика, который забрался обратно под шелковое покрывало и натянул его на голову.

У самой двери Аболи закончил душить второго охранника, чей распухший язык торчал у него между губ. - Иди с Аллахом, - тихо сказал Аболи, осторожно опуская тело на землю.

А консул Грей обмочился. Его струя мочи разлилась по полу и по ноге, и он был слишком напуган, чтобы даже понять, что он сделал.

‘Где Юдифь? Куда они ее увезли?- Спросил Хэл, приставляя острие шпаги к выпирающему животу консула. Аболи закрыл дверь спальни и встал, прислонившись к ней спиной.