- Ну, как угодно, - пожимаю плечами я.
- Поэтому я предложила Леше взять с собой Артема…
- Кого?
От изумления у меня чуть глаза из орбит не выскакивают.
- Артема, - повторяет она. – Розина.
- Я понимаю, что Розина, - фыркаю без всякого одобрения, - мне не понятно, с какой такой радости…
Нинель спокойно смотрит на мою реакцию, не пытаясь меня одернуть или пристыдить. Совсем напротив…
- А тебе разве не хотелось бы послушать, как он будет комментировать твое выступление? – с милой улыбкой спрашивает она.
Вот оно что… Мелкая месть предателю. Ну, а с другой стороны, почему бы и нет. Дешево и сердито.
- Коварство? - ухмыляюсь я. – Одобряю. Постараюсь сделать так, чтобы меня ему было комментировать противнее всего.
- Да уж пожалуйста, - кивает она. – Мы все на тебя рассчитываем…
А если бы мой старт комментировал еще и Авер, то противно было бы уже двоим и в потоках желчи можно было бы захлебнуться… Но, к сожалению, престарелый мачо ни черта не смыслит в одиночном катании и, боясь попасть впросак, в основном комментирует танцы. Так что такого удовольствия мы от него не дождемся. А жаль…
Словно прочитав мои мысли, Нинель протягивает руку и проводит по моей щеке.
- Ты у меня лучший, помни об этом, - произносит она. - И никого не слушай…
- Плевать на всех, - ухмыляюсь я, жмурясь от удовольствия…
Стокгольм встречает нас снегом, собачьим холодом и собачьим же отношением со стороны организаторов чемпионата. Начать с того, что не успеваем мы приземлиться, как выясняется, что куда-то делся наш багаж. Рейс из Москвы у нас прямой, по дороге чемоданы вывалиться не могли. Вопрос, куда делись вещи? А в багаже у нас, чтобы вы понимали, все, от коньков до костюмов, мы же стоим у пустого крутящегося подиума и в наличии у нас ровно то, в чем мы есть. Хорошо еще, что куртки догадались зимние перед отлетом напялить, хотя в Москве нас провожала внезапная январская оттепель. Понимаем, что это какая-то ошибка, и чемоданы наверняка увезли не на тот терминал. Просим встречающих нас организаторов как-то разобраться, а в ответ слышим, это, мол, не наши обязанности, разбирайтесь сами со службой «лост энд фаунд». Разозлившись, мы с парнями просто разделяемся и прочесываем весь аэропорт «Орланда», все стойки для выдачи багажа, и обнаруживаем, наконец, все наше барахло, уныло крутящееся на конвейере, предназначенном для прибывшего за десять минут до нас рейса из Мексики. Хорошо еще, что страна цивилизованная и никто не додумался стащить бесхозные сумки.
Приезжаем в гостиницу, замерзшие и злые, потому что на улице минус двадцать, а в автобусе не работает отопление. Ну, у тренеров, как говориться, с собой было, а нам остается только кутаться в наши тряпки и усиленно дышать на руки себе и соседям.
Гостиница… Гостиница нормальная, ничего не скажу. Не люкс, конечно, но вполне приличные номера, двухместные, большие и с ванной, а не просто с душевым блоком. Селить нас вдвоем с Анькой не стали, об этом еще в Москве мне заявила Нинель, чтобы, как она сказала, не поощрять блядство. Ха-ха. Ну, ладно, где наша не пропадала. Узнаю, что Фею поселили вместе с рыжей и тут же даю Андрюхе, навострившемуся мне в соседи, от ворот поворот, заменяя его Семеновым. Справедливо полагаю, что выпихнуть его к Таньке, пока я оказываю гостеприимство Анечке, не составит ни малейшего труда. Можно было бы, конечно, лисе зеленоглазой предложить поменяться с Валей, тем более, что с Аней они последнее время как-то не сильно ладят. Но я рассудил так, что Андрея балеринка вряд ли на всю ночь к себе пустит, уж больно у них все еще по-детски, обнимашки-поцелуйчики, цветочки-конфетки. И куда мне его тогда? А у Женьки с Танькой все в порядке, любовь в полный рост, ходят светятся от счастья. Ну, значит, поможем юным и горячим не растерять свой радостный запал. Правильно? Правильно.
В первый же вечер результат проведенной нами рокировки не заставил себя ждать. После ужина, хватаю Анюту в охапку и волоком тащу в свою берлогу. Шучу. Все происходит по обоюдному согласию. Я же джентльмен, ёбте, а не хамло трамвайное. Заходим в комнату, и Женька без слов понимает, что его номер шестнадцатый и раньше завтрака видеть его никто из нас не желает.
Остаемся с Анечкой одни и без сил валимся на кровать. Тяжелый перелет, ожидание в аэропорту, неблизкая дорога и, как следствие, общая усталость наваливается на нас тяжким бременем. Но все же находим в себе силы доползти до ванной… И даже набрать ее… И даже… А хорошо, что Анька еще в Москве сунула в мой чемодан сумочку со своими девчоночьими вещичками, штучками и финтифлюшками. И даже для меня кое-что припасла, ух ты… Молодец какая… Люблю. Очень…
На следующее утро после завтрака организаторы, видимо устыдившись своего вчерашнего нерадивого к нам отношения, предлагают российской сборной бесплатную автобусную экскурсию по городу с посещением музеев и всевозможных увеселительных заведений. Те, кто не был раньше в Стокгольме радостно скачут. Не я. Я сюда ездил уже раз пять и мне не понравилось. Нинель шипит змеей, загоняя всех наших на утреннюю тренировку. Ну а мы с Анькой и Танькой делаем для Андрюхи с Валентиной широкий жест, и уговариваем Нинель отпустить молодежь погулять, а пытать и мучить этим утром только нас, все равно старт только аж через три дня, еще успеют накатать. Ворча и хмурясь, снежная королева соглашается, не суля нам, оставшимся, ничего приятного. Видя такое дело, к нам присоединяется и Женька Семенов, хотя Профессор, в принципе, был не против, чтобы и он поехал проветрился.
Ледовый дворец соединен с гостиницей стеклянным переходом, так что наряжаться, как на северный полюс, не нужно, и мы, как есть, в спортивных костюмах и с коньками на плечах, решительным отрядом топаем работать. Сегодня лед свободный, то есть время ни для кого не расписано, каждый может кататься когда и сколько хочет. Раннее утро, не все еще доехали, а кто доехал ленятся в своих номерах. Поэтому ничего удивительного, что на утренней раскатке только мы да пара танцоров из Эстонии, которым и ехать-то сюда, поди, не нужно, можно пешком дойти из своего Таллинна. Хотя, вроде бы там какое-то море, Балтийское, кажется. Ну, не важно…
Получаю задание на раскатку. Обращаю внимание, что тренеры, дядя Ваня, прежде всего, продолжают беречь мою травмированную ногу, формируя комплекс подготовительных упражнений так, чтобы нагрузка не была максимальной. Ну, им виднее. Хотя я чувствую себя совершенно здоровым. Вообще, раскатка это дело такое, сугубо индивидуальное. Разогрев перед основной тренировкой, чтобы мышцы в тонус вошли. Некоторые спортсмены и сами знают, как им доводить себя до кондиции, некоторые слушают только тренеров и не проявляют инициативы. А вот Катька, например, вообще честно призналась как-то, что все эти указания по разогреву, все задания, получаемые ею на раскатку она тут же забывала и крутила вместо сказанного что попало. Как ей это все с рук сходило – не представляю. А может врет. С нее станется…
- Сережа, делай, пожалуйста, как я тебе сказал, не надо вот это вот туда-сюда…
Мураков мгновенно реагирует, стоит мне на миллиметр отклониться от заданного им курса. Киваю, тут же исправляюсь.
- Вот… Вот… Так и давай… Не суетись… Таня, что там у тебя опять с руками?..
Стараниями дяди Вани и Масяни Танька таки вывела тройной аксель на относительно стабильный уровень. Это большой для нее плюс. Но Нинель все равно ей не очень доверяет и компонует программы так, чтобы перестраховаться. Триксели стоят у Таньки и в короткой, и в произвольной, но в случае срыва первого, второй ей автоматом заменяют на дупель. Потому что психологически, сорвав прыжок один раз, она еще долго боится его сделать снова. И это чистая психосоматика, потому что технику ей накатали качественно.
Масяня ведет себя непривычно тихо. Уже полгода как. Говорят… Именно говорят, слухи ходят, что после Парижа Нинель закатила ему истерику с мордобоем, и вопрос стоял не только о его уходе из «Зеркального», но и о волчьем билете и отъеме тренерской лицензии. И опять-таки, по далеко не проверенным слухам, Масяня ползал перед ней на коленях, в соплях и с разбитой рожей, умоляя простить и не губить жизнь его и без того пропащую. Может врут, не знаю. Мне об этом нашептали вообще из таких кругов, в которые и при очень-то большом желании вход рубль выход два… Как бы там ни было. Максим Таранов… Прям, не поворачивается язык его теперь Масяней называть… Так вот, Максим Леонидович по-прежнему с нами, но как-то вдруг резко посерьезнел, куда-то спрятал свои приколы и выпендреж, забросил Ютьюб и с головой погрузился в работу, пася и дрессируя не только своих Рыжиков, но и активно помогая Муракову в занятиях с нами по технике. Меня он не то чтобы сторонится, нет, мы общаемся по рабочим вопросам, взаимно вежливы и приветливы. Но былое панибратство, отеческое, с высока, похлопывание по плечу, шуточки и намеки на грани фола исчезли начисто. Не скажу, что жалею. Отнюдь.
- Серый, руку правую выше! Ну… Что такое? Как выезд, так не дотягиваешь. Детские ошибки…
Максим на пару секунд переключается на меня, делает замечание и тут же отворачивается к другим. Он прав. Руку я не довожу, потому что бок болит. Несильно и не всегда. Просто нужно помнить…
Катаем по кругу. Прыгаем. Крутим. Скорее бы уже старт…
Мне выпадает открывать последнюю разминку в короткой программе. Со мной Андрюха, Женька, Васька Денисов из Латвии, еще один ученик Ламбьеля, француз Марк Фьюри и итальянец Джузеппе Бальчиано по кличке «Буратино». Получил он ее только потому что его тренер внешне очень похож на актера, сыгравшего в одноименном фильме папу Карло, да и самого его зовут Карло Санти. Ну а кто еще может быть подопечным у папы Карло?