Леша на этот раз шутить не расположен.

- Если хочешь, - говорит он серьезно, - я могу пристроить тебя в несколько неплохих шоу, в Штатах, в Канаде, в Японии. До осени. Покатаешься, развлечешься. В рекламе поснимаешься. Денег, опять-таки, заработаешь…

Я внимательно смотрю на него, и понимаю, наконец, зачем он меня вытащил на этот разговор.

- Передай… Заинтересованной стороне, - говорю я с ироничной улыбкой, - что для ухода из «Зеркального» меня нужно очень хорошо замотивировать. Дешевыми аттракционами не отделаетесь.

Он не удивлен. Скорее даже наоборот, рад, что не нужно больше вилять.

- Скажи, чего ты хочешь, - по-деловому предлагает он.

- Э, нет, Леша, со мной это не сработает, – усмехаюсь ему в лицо. - Сегодня я хочу луну с неба, завтра буду доволен раем в шалаше. Удивите меня. Может я и передумаю.

- Твоего вчерашнего результата тебе мало для… удивления?

Вот так откровенно. Разумеется, о чем-то подобном я догадывался. В конце концов натянуть одному и украсть у другого пару десятых балла не так уже и сложно, любой технический судья справится.

- А что вчера произошло? – делаю удивленные глаза. – Герман выиграл по-честному, там нужно с лупой ковыряться, чтобы что-то доказать. А то, что мама не стала мне подыгрывать, сознательно занижая планку и придерживая перспективного спортсмена, так это скорее поднимает ее в моих глазах. Как тренера, разумеется.

Леша слушает меня, склонив голову набок и уставившись не мигая. В конце концов он несколько раз кивает.

- Хорошо. Я тебя понял, - произносит он без эмоций.

Вернувшись в гостиницу, я не стал вызывать лифт, а прошелся на нужный мне этаж по лестнице. Мне необходимо было несколько минут, чтобы собраться с мыслями и настроиться. Но дойдя уже до знакомой мне двери, я вдруг передумал. Нет. Не нужно. Не сейчас. Завтра первый старт у девочек, она и так вся на нервах… Посмотрим, как все пройдет. Может быть я зря паникую, и все мои подозрения - только игра воображения и чувство детской обиды…

Миновав этаж, на котором живет Нинель, я поднимаюсь выше и, пройдясь по устланному мягким ковролином коридору, захожу к себе. Бесшумно закрываю дверь.

Женька спит, похрапывая, закинув голову и раскинув руки. Чтобы его не разбудить, не зажигаю свет и тихо раздеваюсь прямо в прихожей. Ныряю в кровать и достаю телефон.

Я знаю, кому мне написать. И знаю, что. Другой вопрос, как объяснить мою уверенность в том, что я собираюсь предложить?..

Выбираю в «Телеграмм» адресата.

И аккуратно, думая над каждым словом, решительно вывожу на экране свою дальнейшую судьбу…

На утреннюю тренировку прихожу раньше всех, и успеваю уже и разогреться, и раскататься, когда у бортика появляются сначала тренеры, а потом и все остальные.

С девчонками понимаем друг друга с полувзгляда.

Молчаливой стайкой, толкаясь у калитки, вся троица выкатывается на лед, подлетает ко мне, и я как могу, обнимаю всех троих сразу и целую каждую в отдельности. Губки, ушки, щечки, шейки… Ароматные девичьи макушки с тщательно уложенными гульками.

- Ласточки мои любимые…

Их ладони на моей груди и плечах. Мне кажется, что я чувствую, как колотятся их сердца. Стоим посреди льда, тесной группкой, и я физически ощущаю, как что-то теплое и родное проникает в мою душу, согревая, лаская и баюкая…

Краем глаза замечаю, как дергается у калитки Андрей, порываясь выскочить на лед, и как его за локоть придерживает Женька Семенов, что-то быстро объясняя ему на ухо.

Вижу наших тренеров… Задумчивого профессора Федина, откровенно рассматривающего нас. Улыбающегося Артура с телефоном у уха. Нинель, ставшую было в боевую позу и уже приготовившуюся нас окликнуть… Решительного дядю Ваню Муракова, который, дотронувшись до ее плеча, просто молча качает головой. И грозная снежная королева, глубоко вздохнув, повинуется и, повернувшись, что-то внимательно изучает на экране своего планшета…

Не знаю, сколько проходит времени – минута, пять, десять. Просто в какой-то момент мы все четверо чувствуем, что сосуд наполнился. Терапия окончена. Обмен энергией произошел. Они отдали мне то, в чем я нуждался, а я поделился с каждой тем, чем мог. И вот уже, из мира возвышенного и нематериального, мы возвращаемся на грешную землю, и я понимаю, что мои руки обнимают и гладят три восхитительные девичьи фигурки, а в ответ на свой взгляд я получаю сияние трех очаровательных пар глаз – любящих, ироничных и восхищенных.

И только слова нам по-прежнему не нужны. Потому что все мы давно и всё друг другу сказали…

- Ну все, мальчики-девочки, давайте к работе возвращаться…

Ни капли раздражения. Она даже не повышает голос. Стоит у бортика, засунув руки в карманы пальто и смотрит куда-то в сторону. И на ее красивом лице грустная улыбка…

Еще раз крепко прижавшись друг к дружке, разъезжаемся с девчонками, каждый в свою сторону.

Через несколько часов им катать короткую. Побеждать. И выяснять, кто из них сильнее.

А мне – сидеть на трибунах и переживать. За всех вместе и за каждую в отдельности. И это тот самый случай, когда личные симпатии отступают на второй план, уступая место первородному чувству привязанности.

Какой палец на своей руке вы бы могли назвать самым любимым? Особенно, если остальные придется отрубить…

На этот раз жребий, якобы жребий, не приносит ни сюрпризов, ни интриг. Наши девчонки катают друг за дружкой, в последней разминке, последней тройкой. Фактически, все ждут только их, потому что остальные… Как бы это так помягче сказать, чтобы не обидеть… Не тянут и близко. Что японка с труднопроизносимым именем, что бельгийка Ева Хендриксон – эффектная блондинка с обалденной фигурой – их лучшие результаты на несколько баллов ниже средних показателей любой из наших спортсменок. Тут следует признать очевидное. Если в мужском одиночном катании мы в общем-то практически на равных катаемся с американцами и японцами, и борьба идет скорее контентом, чем качеством катания, то у женщин наши девушки находятся в таком существенном отрыве от всех возможных конкуренток, что даже без четверных прыжков вполне себе способны претендовать на самые престижные места. Ну а со своими квадами и трикселями они просто недосягаемы. Чего это стоит и чем достигается – тема отдельной беседы. Сейчас речь о результате. И этот результат однозначен…

Когда-то, в одном из своих немногочисленных интервью, Нинель сказала, что ее цель – это весь женский пьедестал на олимпийских играх. Что ж, можно ответственно заявить, что от этой своей цели она буквально в шаге. Точнее, в двух.

Я не спустился вниз к девчонкам перед разминкой. Там хватает народа и без меня. К тому же, видя на большом экране над ареной периодически мелькающую свою физиономию, понимаю, что камеры нет-нет да и поворачиваются в мою сторону. Значит, могут сунуться и за мной следом, куда бы я ни пошел. А зачем лишний раз привлекать внимание к тем, кто и так нервничает, на взводе перед ответственным стартом? Совсем незачем.

Поэтому сижу смирно в нашем секторе, рядом с Женькой и Андреем.

- Ну чё, Серега, - Семенов толкает меня плечом в плечо, - забьемся на девчонок по соточке?

- Сейчас? – удивленно поворачиваю голову в его сторону.

- А почему нет?

- Ну… Ладно, - пожимаю плечами. – Удиви меня раскладом, на который я соглашусь.

- Э-э-э…

Ситуация такова, что шансы всех троих наших фавориток примерно равны, и нужно быть провидцем, чтобы с абсолютной точностью угадать их сегодняшний результат. Хотя…

- Играю только на вариант, где Валя не первая, - подсказываю ему я.

Женька потирает лоб.

- Ты так в ней уверен?

На что-то серьезное с его стороны я не рассчитываю, поэтому смело раскрываю карты.

- Программы у девчонок примерно равные по сложности и одинаковые по компонентам. Но, у Танечки хромает тройной аксель. А у Анечки – тройной лутц. Это те самые тридцать три сотых вероятности, которые нарушают равенство шансов, гарантируя Вале победу. Мне этого достаточно, чтобы не ставить против нее.

- А если ни одна не сорвет?

- Я же тебе говорю, удиви меня.

Женька хмурится и кусает губы.

- Да что там спорить? - неожиданно встревает Андрей. – Валя первая, потом Аня, Таня третья. Это ж кроту видно…

Удивленно поджимаю губы и киваю Семенову на Андрея.

- Слыхал? Устами младенца, как говорится…

Герман тут же строит недовольную мину и надувается. Со смехом трясу его за плечи.

- Ну что ты сразу же в образ входишь, как барышня, малой? - добродушно говорю ему я.

- Да надоело, блин, - возмущенно взрывается Андрей. – Со всех сторон, малой, пацан, сынок… Даже… Даже Валя меня так называет, а она между прочим на два месяца младше!..

Смеемся уже вдвоем с Женькой. Какие же эти дети потешные…

- Ну и что? – отсмеявшись, искренне не понимаю я. – Малой ты и есть малой, никуда не денешься. Что в этом плохого?

- Ну как-то это… не серьезно, - бурчит он, отворачиваясь.

Понимаю, что это для него важно, и прекращаю шутить.

- Забей, Андрюха, - говорю ему, как он и хотел, серьезно, - а лучше, в такие моменты, почаще вспоминай, кто ты есть, и чего достиг. В свои-то пятнадцать лет…

- Шестнадцать, - поправляет меня он.

- Тем более. А там… Пускай хоть как угодно называют. Хоть чучелом.

Андрей хмыкает и вроде как почти улыбается.

- Как у тебя все легко и просто всегда… - произносит он тихо. – И в спорте и… в жизни.

Прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Не удивляюсь. Даже если они не говорили об этом с Валькой, в интернете полно всего про меня, как хорошего, так и не очень. А еще, ощутимо и ясно мне становится, что наш новоявленный олимпийский чемпион, надежда отечественного спорта, добрый молодец и симпатяга банально мне завидует. Как может завидовать зашоренный отличник разгильдяю двоечнику, с вьющимся вокруг него ореолом дворовой романтики и ароматом выкуренной в подворотне дешевой сигареты… И все как-то сразу становится мне ясно, понятно и не интересно.