— Может, спрячемся за одним из них и посмотрим, кто преследует нас.

— Хорошая идея, Мурасаки.

Камни стояли, как разбитые двери, в которые поднимался едкий пар. Мы дошли до камня справа, быстро юркнули за него. Эми указала на Аимару, потом на дальний конец камня, который переходил в склон холма.

— Заберись. Посмотри, кто за нами идет. Но не давай себя заметить.

— Ясное дело, — Аимару выглядел оскорбленно. Он прошел вдоль камня, пригибаясь к земле. Он выглянул в трещину в камне. Повернувшись к нам, он улыбнулся и произнес губами. — Джолало-сан.

Почему он преследовал нас? Мне было не по себе.

— Что нам делать? — спросила я у Эми.

— Он — твой друг, — сказала она с ухмылкой.

— Он — не мой друг! Он просто незнакомый мальчик, с которым я пытаюсь быть вежливой!

— Он сейчас не очень вежливый, — ответила Эми, ухмыляясь заметнее. — И нам пора перестать быть с ним вежливыми.

Ноги тихо шаркали по гравию за камнем.

Я кивнула Эми.

Джолало шел мимо нашего укрытия, и Эми подставила ему подножку луком, а я вытащила меч и прижала к его горлу раньше, чем он пошевелился. Он сказал что-то на своем мягком языке — что-то грубое, похожее.

— Почему ты шпионишь за нами?

Его голос прозвучал писком:

— Шпионю? — он, конечно, больше сосредоточился на остром краю вакидзаси, чем на наших словах.

— Следишь за нами. Идешь за нами. Слушаешь нас.

Он моргнул круглыми глазами и посмотрел на меня, не забывая следить за мечом.

— Не слушаю. Не смотрю.

— Ты шел за нами. Зачем?

Он нахмурился. Эми стукнула его луком по ноге, и он охнул.

— Хотел. Пойти, туда, где ты. Куда ходишь ты.

Я посмотрела на Эми. Она сказала:

— Мы идем в холмы для ритуала, — это было правдой.

Я добавила:

— Чужакам такое видеть нельзя, — это был не совсем правдой, но мне было все равно.

— С мечом? — спросил он. — И луком?

— Да, — буркнула я. Я не знала, как объяснить иначе то, что мы шли по лесу с оружием.

Он рассмеялся, что сильнее меня разозлило.

— Ты можешь использовать меч?

Я помедлила. Мы не должны были рассказывать чужакам, что умели пользоваться оружием. Мы должны были выглядеть мило.

От моих колебаний он рассмеялся сильнее.

— Да! — прорычала я. — Да, я могу использовать этот меч. Хорошо, — Эми хотела остановить меня, но я не могла, разозлилась. Я подняла меч в Бутон Бамбука, этот шаг был первым для исполнения диагонального удара, который мог лишить его головы. Его глаза расширились. — Мой отец был Кано Казуо, один из самых знаменитых мечников империи. Эми, Тоуми и я — потомки великих самураев. Нас учили Пути Воина для самозащиты, так что я могу использовать этот меч. Не заставляй меня! — это снова было правдой, хотя не так, как я хотела, чтобы он думал.

Улыбка пропала, он смотрел на меня.

— Не заставляю. Да.

Я отпрянула, заняла стойку с мечом у плеча, что было чуть дальше, направила кончик вверх, готовая ударить в любую сторону.

Не сводя с меня взгляда, Джолало встал с дрожью, отряхнул расшитый черный жилет. Он странно поклонился: одна нога была перед другой, и та, что стояла дальше, согнулась, а руку он прижал к сердцу.

— Рисуко-сан.

Я кивнула, ощущая внутри последствия гнева.

Он повернулся и без слов пошел между камнями и по склону.

Когда он пропал за деревьями, я опустила меч, меня наполнило облегчение.

Эми и Аимару, конечно, рассмеялись.

— Ладно вам, — буркнула я, убирая меч в ножны. — Найдем уже тупой водопад.

15 — Водопад

Эми захихикала.

— Думаю, ты ему нравишься.

— Нравлюсь?

Она повторила его странный поклон — но на его лице был стыд, а то и страх, а она захлопала ресницами, глядя на меня.

— Рисуко-сан.

— Плевать! — я покраснела, но только отчасти из-за ярости.

Это вызвало смех у Эми снова, Аимару тоже рассмеялся.

Мы остановились у пруда.

Его темно-синий центр намекал, что он был не только широким, но и глубоким. Пар поднимался от него, нес еще более сильный запах испорченных яиц. На дальней стороне горячий источник стекал по склону горы водопадом, белым и пушистым на вид, как снег. Вся долина там казалась меньше, укутанная в туман, и звук падающей воды скрывал пение птиц. От шума место казалось странно тихим.

Тоуми сидела на корточках, смотрела на водопад. Ее лук лежал у воды, рядом был пустой колчан. Ее голова была опущена.

Снежные обезьяны мрачно смотрели на нее с другой стороны пруда. Они были наполовину погружены, их маленькие красные морды были над водой, похожие на группу стариков в горячей кадке в купальне.

— Тоуми? — сказала Эми, пока мы подходили к пруду.

— Первое, что я помню, это голова отца, отскакивающая от татами. Я не помню его голос. Не помню его лицо. Не помню маму, ведь она умерла, когда я родилась. Только это. И запах крови, — Тоуми глядела на воду, грызя ноготь.

— Мне жаль, — сказала я, хотя смысла не было.

Я могла и молчать. Она просто смотрела на горячий пруд.

— Слуга таскал меня по городу, надеялся, что меня примут родственники Таругу, но их не было. Мы не смогли никого найти. А потом он… сдался. Бросил меня у статуй Джизо.

— Мне жаль.

— Проголодалась. Украла яблоко. За мной погнались. Украла еще. Выживала. Десять лет. И почему? Потому что твой папа струсил. И я — последняя глупая Таругу.

Я чуть не стала с ней спорить, но я знала Тоуми: она был готова оторвать чью-то голову, и я не хотела, чтобы это была моя голова. Нам нужно было многое обсудить.

— Твой отец хотя бы сохранил честь семьи, — казала я.

— И толку? — она стала грызть другой ноготь.

Эми села на корточки рядом с ней.

— Эй. Что случилось с твоими стрелами?

— Пустила их в водопад, — она шмыгнула носом. — Думала пристрелить обезьян, но это показалось глупым.

— И ты выпустила их в водопад? — спросила Эми.

Тоуми встала и пожала плечами.

— Эм, мне нужно очистить меч, — сказала я. — Я могу забрать стрелы.

Она снова пожала плечами.

Я ушла от нее, Эми и Аимару, глядящего на деревья над нами.

Долина поднималась резко по бокам, слева был склон горы, покрытый лесом, справа — отвесная стена камня, по которой мне хотелось вскарабкаться. Между ними, над водопадом, поднимался густой пар, отмечая ручей, который питал водопад и пруд.

Это место было волшебным. Место, где я ощущала взгляд ками этого места. Не дружелюбного духа, но и не враждебного.

Я обошла отвесный берег у скалы, добралась боком до края водопада. Я не знала, почему пошла так — это был трудный путь в обход пруда. Может, я хотела выбрать путь сложнее. Это было на меня похоже. Может, я просто хотела полазать. Это тоже было на меня похоже.

Но пока я не могла лазать. Сначала мне нужно было очистить меч и забрать стрелы Тоуми.

Запах стал сильнее, пока я подходила к водопаду. Он не был приятным, но было в нем что-то очищающее. Что-то живое, здоровое, земное, как у вспаханной земли.

Когда я добралась до водопада, там было трудно стоять или быть на коленях — маленькие камни с гравием окружал туман брызг. Но тут был тепло — когда воздух на горе казался холодным, у водопада было душно и влажно, как летом перед бурей. Я смирилась с тем, что промокну, вытащила меч и опустила его на камень в стороне от воды. Туда же опустились пояс, ножны и накидка. Я закатала штаны.

Стоя на краю пруда, я повернулась к водопаду, низко поклонилась и поблагодарила духа горячего источника за то, что он принял меня тут. Я села на колени и взяла горсть воды из пруда, сначала правой рукой помыла левую, потом левой — правую. Поклонившись еще раз, я повернулась, взяла меч левой рукой и прошла в воду, пока брызги водопада не намочили мне лицо, не покрыли зеркало клинка. Я была достаточно близко, чтобы касаться ревущего потока.

Оглянувшись на пруд, я увидела Тоуми и Эми. Они смотрели на обезьян на дальней стороне водопада. Девушки сидели на корточках бок о бок и молчали.

Аимару разглядывал деревья над ручьем, порой поглядывая на меня.

Вздохнув, я направила правую руку в поток, наполнила ладонь горячей водой и полила ею клинок. Поменяв руки, я повторила это с другой стороны меча. А потом я села на колени в воде, держа меч перед собой под бушующим потоком, и прочла молитву очищения, приглашая богов открыть пещеру небес и убрать все загрязнения, все нечистоты, как святой ветер, уносящий угрожающие облака.

Молитва была долгой.

Я смотрела, как отец проходил этот ритуал каждый новый год со своими катаной и вакидзаси к небольшому водопаду над нашей деревней. Там было очень холодно, но он заходил в воду и позволял пару очистить мечи — и его, поняла я.

Только тогда я видела мечи каждый год.

Почему, не понимала я, мечи нужно было очищать ритуалом, если их не использовали?

Может, их использовали так сильно, что Ото-сан ощущал, что нужно было и дальше их очищать. И себя.

Я прочла молитву, благодаря восемь миллионов духов — дух горячих источников был среди них — за очищение мир и сохранение баланса. Я наблюдала при этом, как снежная обезьяна с малышом на спине прошла под водопад. А потом, пока я приглашала богов благословить и очистить, я увидела, как мать-обезьяна вышла без ребенка. Странно.

Завершив молитву, я опустила меч на бедра и низко поклонилась, вода потекла по моей голове. Я выпрямилась, хлопнула два раза и встала, держа меч в правой руке.

Я прошла к накидке и ножнам. Накидкой я вытерла меч — вода и сталь плохо сочетались. Я убрала воду (накидка стала мокрой, но это было не важно), вытащила маслянистую ткань и, как делала у кухни, нанесла на клинок защитный слой. Когда он засиял, я убрала его в ножны и посмотрела на пруд.

Эми и Тоуми все еще сидели бок о бок, глядя на обезьян, которые смотрели на них.

Аимару помахал мне, и я помахала в ответ.

Я хотела пойти к ним, когда вспомнила о стрелах Тоуми. Я огляделась, гадая, не было ли пространства за водопадом. Если было, стрелы могли оказаться там. Если нет… если нет, я промокну, но ничего не найду.

Был лишь один способ узнать.

Я прошла в пруд и сунула руку сквозь водопад.

Пространство.

Глубоко вдохнув, я прошла в водопад.