Ладно, значит, это Шевроле … и это был не грузовик. Я это хорошо помню.

Я вижу, как люди бросаются на машину, которую я только что покинул, пока я ползу по гравию к задней части грузовика. Я осторожно выглядываю, прежде чем перебраться из-под него к следующему транспортному средству. Я прислоняюсь к стволу и смотрю в обе стороны. Только отсюда я вижу две машины Шевроле.

Смогу ли я завести машину достаточно быстро, если ошибусь?

Я думаю, есть только один способ узнать.

Я тихо перебираюсь от машины к машине, пока не добираюсь до ближайшего Шевроле. Я заглядываю под машину и вижу, что ноги больше не окружают первую машину, а разбегаются по парковке. Когда я вставляю ключ в дверцу Шевроле, он легко вставляется, но отказывается поворачиваться.

Я вытаскиваю ключ и двигаюсь к следующей машине. В этом ряду есть еще только один Шевроле, и если это не она, мне придется перейти в другой ряд. Или мне придется попытаться завести эту, если она не заперта.

Я подползаю к двери машины и вставляю ключ в замок. Я чуть не плачу, когда он поворачивается, отпирая дверь. Я осторожно дергаю за дверную ручку, и звук, с которым она поддается, оглушителен. Я втискиваюсь внутрь, убедившись, что моя голова не видна, когда вставляю ключ в замок зажигания и поворачиваю его. Двигатель с ревом оживает, я включаю задний ход и сильно нажимаю на газ. Машина отскакивает назад, и как только я выезжаю с парковки, я переключаю передачу. Сквозь завывания двигателя я слышу, как пуля попадает в машину.

Когда боль пронзает мою ногу, я смотрю на дыру в джинсах, но, к счастью, пуля едва задела меня. Колеса визжат, во все стороны разлетаются камни и машина рвется вперед. Я быстро поворачиваю руль, пробираясь сквозь траву, чтобы между мной и стрелками оказалось здание.

Выехав на шоссе, я разгоняюсь до девяноста. Я не знаю, куда ведет дорога или куда я направляюсь, но я знаю, что сваливаю отсюда к чертовой матери. У меня нет телефона, у меня нет никакой возможности связаться с Лейном.

Я хватаю ремень безопасности и пристегиваюсь, когда приближаюсь к машине, неторопливо едущей по дороге. Я с тревогой оглядываюсь назад, прежде чем объехать машину, и промчаться дальше.

Заметив дежурного полицейского, я набираю сто десять. Я никогда раньше так не радовался полиции. Но я не сбавляю скорость, пока ему не удается догнать меня. Его сирены ревут, когда он приближается ко мне. Только после этого я останавливаю машину и глушу мотор. Я засовываю пистолет под сиденье, с тревогой ожидая, когда он подойдет ко мне. Я боюсь, что если я выскочу, он подумает, что я нападаю, но он, кажется, не торопится выходить, чтобы посмотреть, что я задумал.

В зеркало заднего вида я вижу, как офицер выходит, в то время как другая машина мчится по дороге. Не зная, что делать, я снова завожу мотор и включаю передачу как раз в тот момент, когда та машина проносится мимо полицейского. Понимая, что на данный момент я никак не смогу убежать от них, я отстегиваю ремень безопасности и бросаюсь к пассажирскому сиденью, когда звук выстрелов наполняет воздух. Я изо всех сил толкаю дверь и выпрыгиваю в канаву.

Я скатываюсь на дно, падаю в мутную воду и слышу, как полицейский стреляет из пистолета. Когда мне удается выпрямиться и выглянуть из канавы, я вижу, что офицер попал в шину убегающей машины. Машину заносит, прежде чем она слетает с дороги и врезаться в кювет. Передняя часть машины ударяется так сильно, что, клянусь, я чувствую это отсюда. Она переворачивается один раз, прежде чем остановиться на капоте.

– Лежать! – кричит мне офицер. Я с удовольствием слушаю, как он кричит по рации что-то о подкреплении.

– Могу я заползти за свою машину? Я не хочу, чтобы меня застрелили, – говорю я.

– Медленно, и держи руки так, чтобы я мог их видеть, – говорит он, оставаясь за дверью своей машины для прикрытия.

Я поднимаю руки и, опираясь на локти и колени, ползу к своей машине.

– Прижмись к земле! – кричит офицер, сообщая мне, что кто-то вышел из машины.

Оказавшись в безопасности позади своей машины, я выглядываю из-за края бампера, и вижу, что Рэд поднимается.

– Ложись! – снова кричит офицер.

Рэд поднимает пистолет и стреляет. Офицер падает назад, врезавшись в борт своей патрульной машины.

– Феликс, выйди сюда, – говорит Рэд. – Ты проделал такую чертовски великолепную работу, разрушив мою жизнь.

– Моя мама тоже часто так говорила, – говорю я, когда вижу, как полицейский тянется за своим пистолетом. Он поднимает его, прежде чем снова опуститься на землю. Он тяжело дышит, прижимая пистолет к груди.

– Я ясно вижу почему, – рычит он, держась подальше от передней части полицейской машины.

Это говорит мне о том, что он планирует избежать камеры, убив меня и офицера, и списать наши смерти на своих людей. Он делает шаг вперед, чтобы видеть меня, и поднимает пистолет, когда полицейский стреляет.

Рэд отшатывается назад, когда офицер стреляет в него еще три раза. Рэд смотрит на меня с выражением шока на лице, его глаза расширяются. Его ноги подгибаются, и он падает спиной на землю.

– Сколько еще человек было с ним? – спрашивает офицер. В каждом слове звучит боль, и он тяжело дышит.

– Я… я не знаю, – говорю я. – Я уверен, что, по крайней мере, несколько.

– Возьми мою рацию, скажи им, что мне нужен парамедик.

Я киваю и бросаюсь к открытой дверце машины, перешагиваю через него и хватаю рацию. Я нажал на кнопку.

– Нам нужен парамедик, – кричу я, нажав на кнопку. – Пожалуйста, побыстрее. – Я бросаю рацию и кидаюсь к офицеру. Пуля попала ему в плечо, и из раны сочится кровь. – Вы в порядке?

– Отлично. – Он кивает, но я не уверен, говорит он правду или нет. – Почему они охотились за тобой?

– Потому что я узнал кое-что, чего не должен был, – говорю я, прижимая руку к ране, чтобы остановить кровотечение. – Могу я воспользоваться вашим телефоном?

Он не отвечает, просто смотрит на дымящуюся машину вдалеке, поэтому я достаю телефон и ищу номер, чтобы связаться с отделом убийств Чикаго. К тому времени, когда я, наконец, дозваниваюсь до кого-то, я слышу сирены.

– Мне нужно поговорить с Гарсией, – говорю я.

– Кто это?

– Я от Лейна Прайса, – говорю я, зная, что она меня не узнает, но может откликнуться на имя Лейна.

– Гарсии сейчас здесь нет.

– Тогда Уолш! Дайте мне поговорить с ним!

– Минуточку…

Должно быть, она сразу его со мной соединила, потому что он отвечает быстро.

– Алло?

– Это Феликс, я был с Лейном и…

– Где ты?

– Я не знаю. На обочине дороги. Я с офицером полиции, но он ранен, и я думаю, что Рэд мертв, но их там куча.

– Хорошо, оставайся на линии, пока я пытаюсь выяснить твое местоположение, – говорит он, когда его начинают заглушать сирены. Шум пронзительный, и я не слышу ничего из того, что говорит Уолш.

Полицейские машины окружают нас, из них выходят мужчины и женщины с оружием наготове.

– Руки вверх! – кричат они мне.

– Я зажимаю его огнестрельную рану, – говорю я, поднимая в воздух руку с телефоном.

Два офицера спускаются ко мне, пока остальные продвигаются вперед. Я смотрю, как один проверяет Рэда, но он, должно быть, мертв, потому что человек машет им. Они подходят к перевернутой машине, когда женщина освобождает меня от моих медицинских обязанностей и начинает оказывать первую помощь.

Скорая помощь прибывает следующей, но к тому времени они вытащили мужчину из машины и связали его. Я не могу сказать, сколько еще человек в машине, и живы ли они.

Парамедики мгновенно набрасываются на офицера, когда я отступаю и падаю рядом с задним колесом полицейской машины. Теперь, когда остальные разоружены, они двигаются ко мне. Рядом со мной на колени опускается женщина.

– Ты в порядке? – спрашивает она.

– Прекрасно, – говорю я. – Что мне делать?

– Мы попросим парамедиков осмотреть вас, но я думаю, что кто-то из вашего отдела приедет, чтобы забрать вас.

Я не знал, что у меня есть отдел.

Подъезжает автомобиль без опознавательных знаков, и я поднимаю глаза. Я не узнаю водителя, но вскакиваю и бросаюсь к ней, когда вижу Лейна на пассажирском сиденье. Когда он открывает дверь, я ныряю внутрь и хватаюсь за него.

– Феликс, – говорит Лейн, хватая меня. – О, черт…ты в порядке?

Я утыкаюсь лицом в его шею и сжимаю его так сильно, как только могу.

– Я думал, что умру, – признаюсь я. Я шепчу, но знаю, что он услышал, потому что в ответ сжимает меня крепче.

– Мне так жаль, я не должен был отпускать тебя одного. Я не должен был втягивать тебя во все это. Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке.

– Я в порядке. Я в порядке, я обещаю.

– Эй, он лжет? Я чувствую запах крови.

Водитель, который выходил из машины, опускает голову обратно.

– Не знаю, на нем кровь, но он все еще дышит, так что я считаю, что с ним все в порядке. – Он направляется к остальным, оставляя Лейна и меня наедине.

– Я так напугался, но я был таким крутым, Лейн. Мне самому понравилось… ударил кого-то стеклом, украл пистолет, держал Рэда на мушке и угнал машину. О, и я пнул человека по яйцам так сильно, что он заплакал.

Лейн сжимает меня сильнее.

– Ты поступил хорошо, но ты не сделал ничего из того, что тебе велел Гарсия. Он сказал тебе просто делать то, что сказал Рэд, и мы придем, чтобы найти тебя. Я сомневаюсь, что это Рэд сказал тебе сделать что-нибудь из этого.

– Да … Гарсия действительно так говорил… – Повторяю я, на самом деле совершенно не заботясь об этом. Единственное, о чем я забочусь, – это никогда больше не двигаться с этого места. – Жасмин добралась до тебя?

– Да, она отдала мне наркотики. С Гарсией приехал кто-то, кто вытягивает из нее как можно больше информации. Рэд может быть и мертв, но мы должны разрушить то, что он построил, и с этим мы сможем. У нас есть свидетели, у нас есть места, и уж точно не помогло, что Рэд стрелял в полицейского.

– Он был на самом деле зол. Я думаю, он рассчитывал, что может просто … убить нас обоих и оставить тела своих людей, чтобы их обвинили.