Глава 20

К концу часа Жасмин полностью отказалась от того, чтобы заставить меня делать что-либо, кроме восхищения ее навыками массажа.

Она выводит меня из комнаты и благодарит за «чудесное время». Когда я возвращаюсь в главный зал, то вижу девушку, которая вела Лейна в ванную. Он проходит через дверь, и она отворачивается в другую сторону, поэтому я проскальзываю мимо нее, прежде чем Лейн успевает запереть дверь.

– Эй… – вздрагивает Лейн, когда я врываюсь.

– У тебя проблемы, приятель? – Я спрашиваю, имитируя грубый южный диалект.

– Да, они только что вошли в ванную.

– Что ты делаешь? – Я спрашиваю. – Пытаешься смыть с себя улики?

– Я чувствую себя маслянистым, но это все. – Он фыркает. – Она залила меня маслом и терлась сиськами по моему телу, так что это было весело.

– Я впервые потрогал сиськи! – Я восклицаю, заставляя Лейна смеяться.

– Хм…Поздравляю? Почему мы ведем этот разговор в ванной? – Спрашивает Лейн.

– Потому что я могу, наверное, – говорю я.

Лейн тянется ко мне, но вместо того, чтобы притянуть к себе, он толкает меня к стене, так что я оказываюсь зажат между ним и раковиной.

– Должен же я получить свое удовольствие от похода в бордель, – говорит Лейн, расстегивая мои брюки. Мое сердце, кажется, ускоряется в ожидании, когда я с нетерпением наблюдаю за ним. Его руки обвиваются вокруг моей талии, он притягивает меня к себе и нежно целует в губы. Его член прижимается ко мне и я открываю рот ровно настолько, чтобы почувствовать его язык.

Его рука скользит вниз, чтобы он мог расстегнуть мои брюки, прежде чем спустить их вниз по бедрам.

– Поддерживаю, – говорю я, прежде чем прикусить его губу. – У меня была травма, мне нужно, чтобы ты меня утешил.

– Из-за голой женщины? – спрашивает он, и я чувствую его дыхание на своем горле.

– Ага, – говорю я, просовывая руку под его рубашку и удивленно гляжу на него, быстро отдергивая ее. – Почему ты такой жирный?

– Я же говорил тебе, что она обмазала меня маслом!

– Ты блестишь, как пижонские туфли! – Он начинает смеяться.

– Тише, ты портишь мне время секса разговорами о туфлях, – говорит он, падая на колени.

Он проводит руками по моим бедрам, пока не достигает моего члена. Он скользит пальцем еще ниже, целуя внутреннюю часть бедра, прежде чем присосаться к месту, где только что были его губы. Его рот движется вперед, пока я не чувствую его губы на своих яичках. Когда его пальцы нежно пробегают по основанию, он берет мое яичко в рот и нежно посасывает его. Я стону, когда он сосет, прежде чем скользнуть влажными губами назад, чтобы запустить язык под основание моего члена, до самого кончика. Он целует и облизывает кончик, прежде чем взять головку в рот, где он затем продолжает кружить над кончиком, прежде чем отодвинуться. Я хочу вернуть его рот, как только он исчезает, но он не разочаровывает, беря меня глубже в рот, пока его пальцы продолжают ласкать мои яички.

– Потрогай себя, – говорю я, проводя пальцами по его волосам. – Я хочу видеть.

Он вытаскивает свой член и скользит рукой вниз по его длине. Я издаю стон, когда его язык движется по мне, массируя мою длину, когда жар его рта охватывает меня.

Внезапно я слышу, как кто-то пытается открыть дверь. Лейн отстраняется и поворачивает голову на шум.

– Упс, – говорит он.

– Черт, – тяну я. – Ну почему?

Он встает и целует мое горло, прижимая свой член к моему.

– Мы можем повеселиться позже, – обещает он, проводя рукой по моей длине. Ощущение его члена, задевающего мой, заставляет меня прижаться к нему.

Я прижимаю свою руку к его, когда наклоняюсь к ощущению его пальцев, скользящих по моему члену. В дверь снова стучат, но по какой-то причине знание того, что кто-то находится прямо снаружи, возбуждает меня, и я чувствую себя прямо на краю. Еще одно движение руки Лейна – это все, что нужно для моего освобождения, и я пытаюсь скрыть свои стоны, прижимаясь лицом к его груди. Когда он кончает, рука Лейна продолжает свои движения, вытягивая удовольствие.

– Там кто-нибудь есть? – спрашивает женщина.

– Минутку, – говорит Лейн.

– Вот сука, – говорю я, когда Лейн отходит от меня. Я подхожу к раковине, чтобы убрать наш беспорядок. – Боже, какой же ты скользкий тип!

– Я же говорил тебе, она намазала меня и сказала:«Все готово, одевайся». Я даже не мог открыть дверную ручку, такими скользкими были мои руки.

Я смеюсь, пытаясь смыть масло.

Когда мы закончили, убедившись, что выглядим презентабельно, я открываю дверь и смотрю на очень смущенную женщину.

– Извините, он слепой, поэтому нам потребовалось немного времени, чтобы … сделать все… – говорю я.

– О… все в порядке, – говорит она, когда я быстро веду Лейна к двери.

– Хорошая отмазка, – говорит Лейн.

– Благодарю! – Говорю я и хватаюсь за грудь, как будто очень польщен.

Мы направляемся к машине и едем к ближайшему отелю.

– Итак?

– Ничего. Она вообще не купилась, что на самом деле не так уж необычно, потому что с таким бизнесом, как тут, вы наверняка будете иметь дело только с постоянными клиентами, но я надеялся получить хоть что-то. Я имею в виду, я предложил ей кучу денег, но она не среагировала. Утверждала, что это не ее сфера. У тебя?

– То же самое. Но…Я думаю, что девушка, которая была со мной, на наркотиках, – говорю я. – Она не вела себя как наркоманка… совсем, у нее не было обычных признаков, таких как синяки или следы от игл. Она была настороже, сосредоточена… но когда я упомянул наркотики, у нее появилось такое выражение лица… Нуу… это не было похоже на… ломку, но… у моей мамы всегда такое было, когда люди говорят о наркотиках. Словно жажда этого, потребность в этом, даже если она уже была так накачана, что не могла функционировать. И я думаю, что женщина в прачечной тоже была на наркотиках.

Лейн удивленно смотрит на меня.

– Что? Почему ты не упомянул об этом раньше?

– Потому что толком не о чем рассказывать. Просто руки немного дрожали. Опять же, она не кричала мне «дай мне таблетки». Итак, что бы они ни принимали, если я прав, это должно быть что-то, что не влияет на фокус или реакцию.

– Откуда была твоя девушка?

– Индия, а что?

Лейн постукивает пальцем по приборной панели.

– Что, если мы ошибаемся…что, если они не продают наркотики клиентам, а вместо этого дают их своим сотрудникам? Подсаживают их?

Я смотрю на Лейна.

– Черт… что, если ты прав? Как мы это выясним?

– Не знаю, дай подумать, – говорит Лейн.

– Допустим, мы правы. Если мы заставим одну из девушек признаться, этого будет достаточно?

– О, если они торгуют людьми в США и принуждают их к сексуальному рабству или принудительному труду, у нас не будет проблем с их уничтожением.

– Итак… я возвращаюсь и пытаюсь уговорить одну из девушек позволить мне помочь им.

– Так не получится. Они каким-то образом удерживают их там. То ли обещанием наркотиков, то ли какими-то угрозами, я не знаю. Но если бы у кого-то из этих девушек было желание сбежать, они бы попытались.

– Но что, если они слишком напуганы, чтобы попытаться? – Спорю я. – Ты знаешь, что если это дерьмо длится уже давно, то у девушек там нет поддержки. У них нет семьи или кого-то, кто заботился бы о них. Они приезжают из дерьмовой жизни или из других стран и думают, что ничего лучшего не заслуживают. Что это все, что они могут делать, и другого выхода нет. Что, если я попытаюсь показать его?

– Я не знаю, Феликс… Почему она должна тебе доверять?

– Потому что в подобной ситуации иногда ты готов доверять кому угодно, просто чтобы было кому доверять.

– Я понимаю… – говорит он, догадываясь, что я слишком хорошо знаком с этим. – Ты лучше разбираешься в этом. Если ты найдешь образец препарата, мы, по крайней мере, сможем двигаться дальше. Тебе нужно найти ту же девушку, что и в прошлый раз, и наладить с ней отношения, но пока не дави на нее. Давить будем только в том случае, если ничего не добьемся, хорошо?

– Да.

– Ладно. Позвони туда сегодня вечером, попроси о встрече с ней завтра. Посмотрим, сможем ли мы чего-нибудь добиться. Если она будет молчать, не дави на нее, хорошо?

– Да. – Я достаю свой телефон и замечаю пропущенный вызов и сообщение голосовой почты. Это от Дженис, которая просит нас перезвонить ей.

Я перевожу телефон на громкую связь и держу телефон перед Лейном.

– Алло? – Спрашивает Дженис.

– Дженис, это Лейн и Феликс. Все в порядке?

Она всхлипывает, и мой желудок сжимается от того, что это может означать.

– Джеймс проснулся, – говорит она. – Простите, я совсем развалина! Но он проснулся. Он правда сбит с толку и ничего не помнит с прошлой недели, но он немного отвечает мне.

– Это потрясающе, Дженис, – говорит Лейн. – Я так рад это слышать!

– Я знаю! Я чувствую такое облегчение, и все равно не могу перестать плакать, – говорит она, и ее голос срывается. – Все мозги в кучу..

– Все в порядке. У тебя есть на это право. Передай ему, что мы зайдем, как только сможем.

– Я передам. Он, вероятно, не запомнит, но я передам, – обещает она. – Мне нужно вернуться; доктор идет.

– Хорошо, спасибо, что позвонила нам, – говорит Лейн.

– Спасибо, что были рядом.

– Конечно, – говорит он, и они прощаются.

Я поворачиваюсь к Лейну и улыбаюсь.

– Видишь? Случилось что-то хорошее, – говорю я, заводя машину.

– Да, точно. Ты голоден?

– Да, – говорю я, выезжая на дорогу.

– Пойдем на свидание.

Я удивленно смотрю на него.

– А… а… что? Я думал, что единственные известные тебе места, куда можно меня отвезти, – это те, где моя жизнь подвергается опасности.

– Заткнись. Найди место, где готовят стейки или морепродукты.

– Стейк-хаус Редди? – спрашиваю я, проезжая мимо него.

– Дороже. Мы используем деньги, которые ты украл у Уолша.

– Хорошо… хм… – Я беру телефон и провожу пальцем вниз по экрану, открывая домашнюю страницу браузера. – Самый дорогой ресторан в округе.

Телефон на мгновение задумывается, прежде чем сказать: «Вот что я нашел».

Я бросаю взгляд на список, в котором средний чек оценивается в четырехзначных цифрах.