Юджин решительно развернулся на каблуках и зашагал в сторону дома. Легкий ветерок совсем не приносил облегчения под удушливым покрывалом ночного воздуха; по мере того как Юджин шел, его одежда становилась все более влажной от природных испарений и тревоги, что давили на него тяжким грузом. Его бледная кожа блестела от липкой испарины. Юджин то и дело тревожно оглядывался через плечо. Уокер не следил за ним. Ночь была абсолютно тихой, не слышалось ничьих шагов, кроме его собственных.

Наконец вернувшись к дому, он поднялся по лестнице в свою комнату и прокрутил в голове прощальные слова Уокера. Они встретятся снова… Но дрожь, которая пронеслась по телу Юджина при этой мысли, была вызвана отнюдь не страхом перед возможной смертью, а скорее трепетом, словно Уокер дал ему обещание.

— Это профессиональное любопытство, — прошептал Юджин в темноту, стаскивая ботинки и пиджак.

Но стоило оказаться в постели, лежа поверх одеяла, после того как Юджин умылся и разделся донага, наблюдая, как сырое пятно все шире расползается по потолку, он понял, что это ложь. Перед мысленным взором предстали сверкающие из-под полей шляпы глаза Уокера и ровно подстриженные волосы, касающиеся его щеки, — слишком длинные для нынешней моды, как судачили люди. Было в его облике что-то андрогинное, словно от фейри, и это казалось более опасным, чем любой клинок или пули, которые он носил с собой. Губы, изогнутые в кривой, порочной улыбке, мягкие и полные, как у девушки, тоже таили в себе опасность.

Юджин закрыл лицо руками, считая вдохи, пока его сердцебиение не успокоилось. Он не должен поощрять эти мысли. Скоро наступит рассвет, и он вернется на работу, представ перед коллегами, а нечестивые мысли имеют обыкновение отражаться на лице.

По потолку сочилось пятно, поражая известку, как болезнь. Юджин закрыл глаза и попытался уснуть.

Ему снилось болото. Таких снов он не видел уже много лет, с тех пор, как был мальчиком, страдающим от ночных кошмаров и чересчур живого воображения. Юджин не понаслышке был знаком с лекарствами от беспокойного сна, хотя давно отучил себя от них, полагая, что худшие ночи наконец позади. Но по мере того, как заводь расползалась, выходя из берегов, просыпались и старые воспоминания. Призраки и страхи, которые так и не были должным образом погребены.

Монстры корчились под поверхностью черной воды. Бегущая по ней в лунном свете рябь терялась в густых водорослях. Юджину не хотелось видеть, что скрывалось там, внизу, но, замерев в безмолвном ужасе, он уставился на длинные тени, кишащие во все стороны. Грубая черная чешуя, скользкая от слизи, и пасть с кривыми зубами цвета слоновой кости мелькнули перед его взором, а он ничего не мог сделать, лишь стоять словно парализованный и смотреть, как они приближаются.