Но почему меня это волнует?

Почему мысль о том, что она будет жить своей жизнью, добиваться своего счастья без меня, заставляет меня чувствовать, что я медленно схожу с ума? Как будто она должна мне за каждую унцию радости, которую она собирается получить без меня, и я хочу наказать ее за то, что она не платит мне свои взносы.

Это иррационально.

Бессмыслица.

И все же я хочу, чтобы она заплатила мне все до последнего цента своим телом и душой, пока я не буду полностью уверен, что долг выплачен полностью.

Не выдержав вида дома, который она построит без меня, я приказываю своему водителю отвезти меня как можно дальше от этого ужасного места. Но сегодня, из-за того, что на соседней улице ведутся какие-то работы, он вынужден ехать по другому маршруту, по иронии судьбы проезжая мимо церкви, которая навсегда связала меня с Розой.

– Остановись, ― приказываю я, выходя из машины, прежде чем осознаю смысл своих действий.

Я поднимаюсь по длинной лестнице, благодарный за то, что здесь всего несколько прихожан, молящихся Богу, которые слишком заняты, вызывая стихийные бедствия, чтобы обращать на них внимание.

– Это меня утешает, ― сказала она мне однажды, когда я спросил ее, почему она хочет ходить в церковь.

Какая-то часть меня скептически отнеслась к тому, что Роза поверила мне на слово, но теперь, когда я познакомился с женщиной, на которой я женат, я знаю, что она говорила мне правду. Я не ходил на мессу с того первого раза, когда взял ее с собой, но каждое воскресное утро я чувствую ее отсутствие в своей квартире, зная, что она там.

И то, что я завидую тому, что она уделяет время своей вере, а не мне, только показывает, насколько она меня испортила.

Это меня утешает.

Блядь.

Сейчас любой комфорт был бы благословением.

Я вхожу в большие дубовые двери и прохожу мимо святой воды, зная, что даже если я искупаюсь в ней, она никогда не очистит и не отпустит мне грехи. Двое прихожан шарахаются при виде меня, хватаясь за свои распятия, как будто какие-то четки могут защитить их от дьявола, разгуливающего среди них. Я не обращаю на них внимания и сажусь на заднюю скамью, размышляя, не сошел ли я с ума от отчаяния, что решил обратиться за помощью к Богу. Я смотрю на фигуру, висящую на кресте передо мной, и думаю, если бы мне дали выбор, сменил бы я блеск своей золотой короны на его терновый венец?

Мне требуется минута, чтобы понять, что я уже это сделал.

Я отдал свою жизнь ради спасения других, положив конец мафиозным войнам, когда женился на Розе.

И после этой жертвы мне теперь остается страдать в аду другого рода.

– Тирнан Келли, ― услышал я, как кто-то назвал мое имя. – Господь, должно быть, услышал мои молитвы, раз ты приходишь в церковь дважды за столько месяцев.

– У вас вошло в привычку молиться за убийц, отец? ― спрашиваю я, не спуская глаз с отца Дойла и не отрывая взгляда от креста на алтаре.

– Считаю своим долгом молиться за все заблудшие души, сын мой.

– Хм.

– Но я не буду делать вид, что не удивлен тем, что вы пришли в дом Божий поклониться по собственной воле.

– Кто сказал, что я здесь, чтобы поклоняться ему? Может, я здесь, чтобы попросить его объясниться.

– Бог может дать вам много вещей, но оправдания его действий не входят в их число. Это должно оставаться тайной.

– Почему? ― Я наклоняю голову в его сторону. – Почему он должен прятаться за своими действиями и не давать им объяснения?

– Божьи решения в нашей жизни никогда не должны подвергаться сомнению. У него есть план для всех нас, Тирнан. Даже для тебя.

Я насмехаюсь над этим.

– Вы мне не верите?

– Я верю только в то, что могу увидеть и потрогать.

– А, понятно. Но это не имеет значения. Он верит в тебя, даже если ты сомневаешься в нем. ― Затем отец Дойл замолкает и прослеживает мой взгляд к передней части алтаря.

– Вы в конфликте. Отягощенный навязанными тебе несчастьями. Вот почему ты пришел сюда сегодня. Чтобы искать ответы на вопросы, на которые у тебя пока не хватает проницательности.

– У меня есть все ответы, которые мне нужны.

– Правда? ― Он скептически поднял бровь. – Помните, что Бог не дает никакого бремени, с которым, по его мнению, мы не можем справиться. Утешайся этим. Скоро свет озарит путь, проложенный перед вами. Тогда он не будет казаться таким трудным, как сейчас.

Я встаю со своего места и смотрю на священника.

– Вы говорите так, будто Богу есть до меня дело. Ваш Бог оставил меня и мою семью задолго до сегодняшнего дня. Только глупцы ищут помощи у воображаемого существа. И мне жаль вас разочаровывать, но я никогда не был дураком.

– Женщины делают дураками даже самых сильных и уравновешенных мужчин.

Я скрежещу зубами и одариваю его зловещей ухмылкой.

– Если это правда, то ваш Бог действительно не может мне помочь. Только дьяволу по силам.