Но почему меня это волнует?
Почему мысль о том, что она будет жить своей жизнью, добиваться своего счастья без меня, заставляет меня чувствовать, что я медленно схожу с ума? Как будто она должна мне за каждую унцию радости, которую она собирается получить без меня, и я хочу наказать ее за то, что она не платит мне свои взносы.
Это иррационально.
Бессмыслица.
И все же я хочу, чтобы она заплатила мне все до последнего цента своим телом и душой, пока я не буду полностью уверен, что долг выплачен полностью.
Не выдержав вида дома, который она построит без меня, я приказываю своему водителю отвезти меня как можно дальше от этого ужасного места. Но сегодня, из-за того, что на соседней улице ведутся какие-то работы, он вынужден ехать по другому маршруту, по иронии судьбы проезжая мимо церкви, которая навсегда связала меня с Розой.
– Остановись, ― приказываю я, выходя из машины, прежде чем осознаю смысл своих действий.
Я поднимаюсь по длинной лестнице, благодарный за то, что здесь всего несколько прихожан, молящихся Богу, которые слишком заняты, вызывая стихийные бедствия, чтобы обращать на них внимание.
– Это меня утешает, ― сказала она мне однажды, когда я спросил ее, почему она хочет ходить в церковь.
Какая-то часть меня скептически отнеслась к тому, что Роза поверила мне на слово, но теперь, когда я познакомился с женщиной, на которой я женат, я знаю, что она говорила мне правду. Я не ходил на мессу с того первого раза, когда взял ее с собой, но каждое воскресное утро я чувствую ее отсутствие в своей квартире, зная, что она там.
И то, что я завидую тому, что она уделяет время своей вере, а не мне, только показывает, насколько она меня испортила.
Это меня утешает.
Блядь.
Сейчас любой комфорт был бы благословением.
Я вхожу в большие дубовые двери и прохожу мимо святой воды, зная, что даже если я искупаюсь в ней, она никогда не очистит и не отпустит мне грехи. Двое прихожан шарахаются при виде меня, хватаясь за свои распятия, как будто какие-то четки могут защитить их от дьявола, разгуливающего среди них. Я не обращаю на них внимания и сажусь на заднюю скамью, размышляя, не сошел ли я с ума от отчаяния, что решил обратиться за помощью к Богу. Я смотрю на фигуру, висящую на кресте передо мной, и думаю, если бы мне дали выбор, сменил бы я блеск своей золотой короны на его терновый венец?
Мне требуется минута, чтобы понять, что я уже это сделал.
Я отдал свою жизнь ради спасения других, положив конец мафиозным войнам, когда женился на Розе.
И после этой жертвы мне теперь остается страдать в аду другого рода.
– Тирнан Келли, ― услышал я, как кто-то назвал мое имя. – Господь, должно быть, услышал мои молитвы, раз ты приходишь в церковь дважды за столько месяцев.
– У вас вошло в привычку молиться за убийц, отец? ― спрашиваю я, не спуская глаз с отца Дойла и не отрывая взгляда от креста на алтаре.
– Считаю своим долгом молиться за все заблудшие души, сын мой.
– Хм.
– Но я не буду делать вид, что не удивлен тем, что вы пришли в дом Божий поклониться по собственной воле.
– Кто сказал, что я здесь, чтобы поклоняться ему? Может, я здесь, чтобы попросить его объясниться.
– Бог может дать вам много вещей, но оправдания его действий не входят в их число. Это должно оставаться тайной.
– Почему? ― Я наклоняю голову в его сторону. – Почему он должен прятаться за своими действиями и не давать им объяснения?
– Божьи решения в нашей жизни никогда не должны подвергаться сомнению. У него есть план для всех нас, Тирнан. Даже для тебя.
Я насмехаюсь над этим.
– Вы мне не верите?
– Я верю только в то, что могу увидеть и потрогать.
– А, понятно. Но это не имеет значения. Он верит в тебя, даже если ты сомневаешься в нем. ― Затем отец Дойл замолкает и прослеживает мой взгляд к передней части алтаря.
– Вы в конфликте. Отягощенный навязанными тебе несчастьями. Вот почему ты пришел сюда сегодня. Чтобы искать ответы на вопросы, на которые у тебя пока не хватает проницательности.
– У меня есть все ответы, которые мне нужны.
– Правда? ― Он скептически поднял бровь. – Помните, что Бог не дает никакого бремени, с которым, по его мнению, мы не можем справиться. Утешайся этим. Скоро свет озарит путь, проложенный перед вами. Тогда он не будет казаться таким трудным, как сейчас.
Я встаю со своего места и смотрю на священника.
– Вы говорите так, будто Богу есть до меня дело. Ваш Бог оставил меня и мою семью задолго до сегодняшнего дня. Только глупцы ищут помощи у воображаемого существа. И мне жаль вас разочаровывать, но я никогда не был дураком.
– Женщины делают дураками даже самых сильных и уравновешенных мужчин.
Я скрежещу зубами и одариваю его зловещей ухмылкой.
– Если это правда, то ваш Бог действительно не может мне помочь. Только дьяволу по силам.